ВЛАДИМИР КАЛУЦКИЙ

ЗВОНКОЕ ЭХО
О книге В. М. Шаповалова «Медвяный звон»

Удивительно пространство бумажного листа. Пара движений рук — и вот уже готов макет улья.

Сказка.

Или нанести на лист письмена.

И явится чудо.

Писатель Владислав Мефодьевич Шаповалов на листе бумаги соединил сказку и чудо.

И явилась повесть «Медвяный звон».

Я её прочёл лет пятнадцать назад. С тех пор при виде всякой пчелы на языке появляется привкус мёда, а всякий улей даёт ощущение лета и солнца.

Даже больше скажу. Каждое лето меня не прокидает ощущение, будто всё буйство зелени и солнца происходит в огромном улье. И все мы, люди — это пчёлы, занятые великим трудом построения сот.

Я вспомнил эту повесть теперь потому, что перечитываю Шаповалова заново. Совсем скоро он отметит юбилей, и я вдруг увидел в его книгах новый, особый, смысл. И повесть «Медвяный звон», прочитанная много лет назад, нынче вдруг стала для меня ошеломляюще новой. Те же буквы, те же слова, те же герои — но как свежо, как вкусно потянуло с каждого листа книги! И возник этот звон, фонящий зуммер пчелы, примеряющий место посадки внутри цветка вишни. И я, подобно пчеле, с буковок повести начал собирать нектар познания и радости.

А книга, собственно — незамысловатый рассказ о пасечнике и его внуке…

…Хотя нет. Книга о природе. О её единстве и неразделимости…

…Тоже нет. Повесть о взаимной любви человека и природы…

…Снова не так. «Медвяный звон» — повествование о пасеке и пчеле. Об устройстве немыслимого общежития разумных насекомых…

Стоп! Так я далеко зайду. Самое верное — сказать, что повесть написана обо всём этом — о дедушке и внуке, о природе, о пчеле, о пасеке. И всё это — потрясающий восковой сплав чистейшего русского языка без всяких латинских примесей.

Я когда-то прочёл повесть Виктора Астафьева «Зрячий посох». И когда прочёл — понял, что что-то не понял. Я возвращался к ней снова и снова, но нечто неуловимое ускользало от меня, некий глубинный смысл. И лишь со временем я разгадал книгу. В «Зрячем посохе» Астафьева нет ни одного (!) чужеродного слова.

Но теперь я понимаю, что такую же загадку нашёл и в «Медвяном звоне». Я даже наугад открывал страницы, стараясь поймать писателя. А нету!

Зато есть множество родных, русских слов, которые мы давно забыли, или вообще не знаем. «Медвяный звон» — это же настоящий Словарь, с большой буквы! «Дедушка Тихон выстрогал весёлку...»

И я тянусь к словарю Даля. Когда бы ещё раскрыл! А Даль подсказывает за Шаповалова, что это изделие в виде малого весла.

Да ладно Даль! Смыслы повести «Медвяный звон» разбросаны по всей жизни. Конечно, с особым пристрастием писатель раскрывает перед нами внутренний мир пасеки. И перед тобой уже — не художественная литература, а познавательное пчеловодство. С примкнувшим к нему растениеводством. Если до чтения книги вы ничего не знали о мёде, то, закрыв последнюю страницу, знаете о нём всё. Я не верю, что так можно написать, не будучи самому пчеловодом. Или надо быть гением, чтобы так точно войти в образ пасечника. Возможно, Владислав Мефодьевич и то, и другое.

Иначе сложно объяснить, с каким мастерством и даже любовью он рисует и печальные картинки. Вот пчёлы во множестве жалят внука Женю. Это опасно, это смертельно опасно. Но рассказчик жалеет разом и мальчишку, и его обидчиков. Потому что пчёлы в этой картине всего лишь пытаются сохранить равновесие в природе.

Или похороны деда Тихона. В их описании мало слов о погоде того дня. Но читатель спиной ощущает солнечное тепло и слышит непреходящий гул пчелиного кружения. Даже этот скорбный день вписан в повесть, как продолжение жизни…

…Даже не так. Писатель в размышлении о смерти поднимается до немыслимой высоты. И плач по усопшему у него становится гимном бессмертию. «Превращение одной формы жизни в другую, хотя бы с частичным переносом сознания, было бы пределом мудрости» — вспоминает мальчик слова деда на могилке. И оставляет на ней семена медоноса.

И мы понимаем, что следующей весной сюда, на цветок, прилетит пчела. И обязательно разольётся вокруг медвяный звон. И знаете что?

Есть немного книг, читая которые я боялся, что страниц остаётся всё меньше. И я закрыл «Медвяный звон» с огорчением. Я опасался, что потеряю ощущение летней пасеки, что солнце перестанет припекать спину, что умолкнет медвяный звон. Но странное дело — волшебство бумажного листа не исчезает!

2020

Публикуется по тексту, размещенному на странице Владимира Калуцкого на портале «Проза.ру» 23.05.2020

На страницу Владислава Шаповалова

На страницу Владимира Калуцкого

Марина Щенятская, Виталий Волобуев, подготовка и публикация, 2022