МИХАИЛ МАШКАРА

КАК ПТИЧКА В КЛЕТКЕ
Стихотворения



ХОККУ О ВЕЧНОМ

Вечно подумать
Времени нету
О вечном и вечности

СКОРОСТЬ

Ощетинились окна дворовые взглядами,
Суки в скуке следят, как мы полнимся ядами.
Но уйдем мы дворами, сольёмся арками,
Наполняясь очередными подарками...


О ПОДОЗРЕНИИ

Один подозрительный гражданин
А с ним Архангел Михаил
На глазах у толпы разинутых ртов.
Творили чудеса, к которым никто не был готов,
Но кому-то хватило рыбы, а кому-то вина и хлеба,
Что заткнуло, вроде бы рты…
Я молчу, я вообще там не был,
Но всё это было более чем подозрительно.


О КУРТУАЗНОСТИ

Любимая, ты мила, как июньский день!
Ну, как день, в районе восьми пополудни...
Красотою твоей я пленён и если не лень
Мне будет, возможно останусь.
Возможно на блудни.


ЭПИГОНСТВО

Тужи о том, что ту жизнь уже не вернуть
Стрижи рассекают небо на полигоны
Смотри, как авгур, на них и, если постигнешь суть,
То мне расскажи, звать ли чуму на дома из Вероны.
Не верь newermore, не проси — и так дадут,
Ветра тебя не страшaт, ни ночи, ни ливни
Но ворон кружит и кружит, а чёрный пруд
Есть в старом парке и цветут там лилии


О ЗНАНИИ

ты чередуешь мужские и женские рифмы,
ты отрицаешь в себе и то и другое начало,
ты налетаешь тем, что считаешь грудью, на рифы,
жизнь твоя осенена тем, что ты называешь печалью.
только всё это бред — ты не знаешь биения жизни,
только всё это ложь, все врут, ты же знаешь...
и твои попытки сродниться, прости, но воняют рознью,
я-то знаю, — давно в этой жизни чалюсь.


А ВАМ НЕ ПОВЕРЕ?

           Первое слово дороже второго
                      (дразнилка)
           Вчера Полякова Надежда прыгнУла с Тучкова моста
                       (песня 20-х годов)


...второе слово дороже первого.
Святая корова прыгнУла с берега
И не спасла Крошечку-Хаврошечку
И в этот раз…
Который век Агасфер скитается,
А с Тау Кита китайцы и тайцы
Глядят, как Рамсес ласкает кошечку
И Тот не тот…
А было в начале слово первое,
Которое далО всем нам Power'e
И прозреваем мы понемножечку
Nun, was ist das, mein Gott?


ПАСТЕРНАКУ

Быть может, от того, что не достать
простых чернил и близится февраль
и тянется к огню бумага... Поздно.
На белый свет ложится белый снег
и за окном вороны пишут чёрным
На сером небе не мою судьбу.
И пишут набело, как всё на белом свете.


СНЕГ ПОЧУЯ

Я в зиму двери отворю не глядя,
На то, как обновляют путь,
Не лучше ли забыться и заснуть?
Скажи-ка, дядя!


НГ

снег игрушечный в стеклянном шаре
тихо падает на крышу домика
там живёт Никто, — плачет тоненько
о ничейном нечаянном даре.
и в окошке его завьюженном
огонёк лампадки теряется.
не забыться и не покаяться —
шар стеклянный в доме игрушечном.


О ПОХОЖЕСТЯХ

Когда я грущу, я похож на Кейджа,
А если смеюсь — на Пьера Ришара.
И как мне понять, разница где же?
И кто я, мудрец или лошара?


DEADMAN

Дихотомия добра и зла, алгебра, бабы
Или одна, что бывает то ласковой, то злой…
Плавал бы я на «Летучем голландце» кабы,
Я б избежал самой страшной судьбы — быть с тобой.
Быть с тобой по ночам под одним одеялом
И привыкнуть так, что другой судьбы не хочешь…
Только в конце понятно, что не всё хорошо с началом
И не избежать того, что в конце будет жизнь короче.


О КРОВИ ГОЛУБОЙ И КРАСНОЙ

О, моя прекрасная леди,
с кровью полною кислой меди,
ты меня давно разгадала,
от тебя никогда не уйду.
Я ныряю на дно океана,
прячу с жемчугом руку за спину,
протяну и тогда вспоминаю,
всё давно превратилось в мел.
Мелочь эти два-три миллиарда,
что я прожил за эти три года,
наблюдая, как танков армада
превращалась под Курском в руду.
И смешалась она с моей кровью.
И прослыла гемоглобином.
только смыть твою кровь моей кровью
я, конечно же, не успел.


СО

                СО — формула оксида углерода,
                а так же аббревиатура Старый Оскол.

Ну, здравствуй, родной, ненавистный мне город, оксид углерода,
Где гордость мою почитали как спесь, а, порой, и капризом.
Ты мне ненавистен, как две мои бывшие мысли-уроды,
Но мысленно я продолжаю висеть под высоким карнизом...


КАК ПТИЧКА В КЛЕТКЕ

я снова бросаю монетки,
ломаю спички,
сержусь, что чаще в руках синички
и, словно затвор, опять каретку
передёргиваю машинки.
она, как памятник моим страданиям,
трещит и щёлкает,
воспоминаниям
придаёт вычурность.
но это ничего, успокоюсь,
выкручусь.
наискось окна летят снежинки...
завариваю чай, пью,
обжигаюсь, закуриваю,
на себя ругаюсь,
что вот опять, мол, поторопился,
а рядом никого и насмешить некого —
ты где-то далеко
и потому другая,
я где-то здесь
и потому такой же.
лезут в голову мысли
о калаче и роже...

ломаю спички, теряю монетки,
дивлюсь, что счастье,
как птичка в клетке,
поёт так редко.


МЕДЖНУН И АЭЛИТА

Меджнун вспоминает свою Аэлиту
Другого окраса, совсем другой веры.
Меджнун выпивает, сколько налито,
Меджнун пьёт и пьёт, он не знает меры.

Его Аэлита почти остыла
И принимает одно за другое
Меняет дешёвое на дорогое,
Нет, она не плачет, просто простыла.

А Меджнун пьёт и плачет, плачет и плачет...

БЕРМУДСКИЙ ТРЕУГОЛЬНИК

Вот вам история, как я пропал без крика...
Вам не понять, вы не видали глаз таких.
Браздил моря беспутства и тоски —
Бермуды, ФлОрида Пуэрто-Рико...

Вы можете со мною спорить, да,
Антеннам вашим не поймать мою морзянку,
В её руках, я как в Саргассах вязких —
Бермуды,  Пуэрто-Рико, ФлОрида.

А мне, хоть на французском, хоть на русском
Понятно, что живу я жизнь за тем,
Чтоб говорить: люблю тебя, Je t'aime...
Я в ней, как в Треугольнике Бермудском.


ЧАСТУШКА

на собрании баптистском
я почти всех баб потискал
не потискал только тех
кто страшны как смертный грех


ХЛЮЗДРЫ И ШМЫГЛЫ

Жили в некоем ареале два представителя видовых меньшинств: хлюздры и шмыглы. Жили — горя не знали. А потом на них нашлись специально обученные хлюздрологи и шмыгловеды. И давай их изучать. Изучали-изучали, всё про них поняли, чем питаются, сколько живут, чем болеют. А как размножаются — не поняли. Посадили несколько шмыглов вместе, ведь чем самец от самки отличается — тоже не поняли.

Решили так, посадим вместе несколько штук и как начнём наблюдать. Те, которые  драться будут — это будут самцы, что за самку бьются, а которые начнут насекомых в другом искать, то будет пара — самец-самка. А кто из них кто — потом рассортируем. Шмыглы все и передрались. Опять ничего не поняли. И посадили несколько хлюздр вместе. Они как начали насекомых искать, искали-искали,а больше ничего и не делали. Тоже непонятно.

А оказалось, это один вид, только по гендерному типу из двух прайдов состоит. А спариваются они, когда все отвернутся и очень быстро. И кто из них кто — тоже осталось загадкой.

Только видно по осени, как маленькие хлюздрята в хлюздровый прайд спешат, а шмыглята в шмыгловый. Вот так-то.


НЕ ВЕЧНА НОЧЬ

Не вечна ночь, не вечен день
И век не вечен.
А я беспечен,
Боже мой, я так беспечен…
И, глядя на меня, ты скажешь:
— Время лечит.
И я отвечу:
— Да, конечно,
Время лечит,
И я скажу,
что мы с тобой не виноваты,
Что век не вечен,
Что забудутся утраты…
И скажешь ты:
— А помнишь?
— Помню, помню…


Публикуется по авторской рукописи

Виталий Волобуев, подготовка и публикация, 2020