ВЛАДИСЛАВ ШАПОВАЛОВ

ФОТОГРАФИЯ ВЕТРА
Рассказ

Как-то мы вдвоём возвращались из дальней Замалиновской дубравы. Егорка придерживал карманы, набитые дополна желудями, орехами лещины и прочим лесным добром; я бережно нёс свой фотоаппарат. В чащобах мы сделали несколько примечательных снимков, и я переживал, достаточно ли было света и правильно ли произвёл выдержку.

Вышли из лесу — подул, выбивая слезу, резкий ветер. Егорка отворачивался, шмыгал носом. Остановился вдруг и спрашивает:

— Деда, а ты можешь сфотографировать ветер!

Вот незадача!

— Чего ты молчишь?

Щёки у него зарозовели, глаза повлажнели. А что отвечать-то?

— Ты же всё можешь?..

Стал я думать, как заснять ветер.

Вот он качнул макушку дерева, траву шевельнул, сделал на ней вмятинку. Семена одуванчика, свейнув, рассеял по земле. Как сказал в стихотворении «Одуванчик» наш замечательный поэт Владимир Михалёв: «По головке ветер гладил — семена обмолотил».

Вот лист осенний сорвал с дерева и понёс его невесть куда. Вихрь пыли закрутил на дороге винтом ввысь. Видно, зачем-то надо!

Вот сорвал у девочки берет. Покатил сковородкой вдоль тротуара. Играет. Вихор заломил на твоём темени. Под рубаху через рукав забрался. Там тоже ему побывать надо. Озорует!

Вот гонит по земле снег. Сугробы намёл. Дым из трубы катит чёрными клубами. И это, оказывается, ему надо!

А на плёнку взять его как?

Ведь он, кроме того, что срывает с деревьев листья, поднимает пыль, наметает сугробы, может ещё и выть зверем, стучать в окошко, точно «путник запоздалый», скрипеть в лесу деревьями и ещё больше — вовсе не шелохнуться!..

Мы чувствуем его присутствие везде. Видим работу — вращает крылья ветродвигателя, надувает паруса, держит, плавно спуская, парашют, — а самого не видно!

И с тех пор, как Егорка поставил такую задачу, стал я ловить ветер объективом. Иду полем, смотрю — на пшенице волны. Гонит он их разложисто одну за другой аж до самого небокрая. Залюбуешься.

Снял я с плеча поясок, приложился глазом к окошку видоискателя: щёлк!

Есть ветер! Поймал. Радость принесу внукам.

А тут вдруг под ноги катит мяч. Смотрю: не мяч, а перекати-поле. Было бы оно перекати-полем, если бы не ветер? Заснял и перекати-поле.

Иду я дальше, и на моём пути повстречалась речка. Здесь тоже волны. Мальчики заплыли подальше, легли на спины и покачиваются, как в гамаке, челноком — туда-сюда, вверх-вниз. Заснял я и эти волны. Доволен: вот есть уже три ветра.

Но ветер приносит не только пользу. Мы часто наблюдаем его бесполезность и даже вред. Страда наступила — ветер тучи нагнал и, точно взбесился, — весь хлеб повалил на корню. Будто слоны спинами тут покатались. Ещё и дождь пошёл. Зёрна проросли меж старых стеблей соломы зелёными стрелочками — не то что комбайном взять нельзя, вилами не разволочишь. Считай, что пропало… Заснял и поваленный хлеб, и зелёные из-под пожухлой соломы пики-прострелы…

А то, бывает, ветры-суховеи поднимутся, иссушат землю до трещин, уничтожат урожай и наступит голод… Но эта фотография осталась в памяти о прошлом, и заснять такой ветер пока не удалось. Дай бог, чтоб и не было такого случая.

Вы, наверное, слышали такие слова, как «шторм», «ураган», «тайфун». Волна трёхэтажной высоты идёт с такой силой, что смывает с берегов дома... А на море переворачивает корабли, разбивает их о прибрежные скалы. И всё это ветер!

Ещё помню, было это в моём детстве. Мне пришлось наблюдать лесной пожар. Ветер гонит пламя — огонь на своём пути пожирает всё живое, сгоняя наших меньших братьев с насиженных мест.

Беда-то какая!

Поехал я однажды в пустыню Каракумы. Вот есть где разгуляться ветру по-настоящему! Барханы выше дома! Метёт по гребню песчаная позёмка. Крутится с подветренной стороны, словно зимняя заметель, песок. Вскинул фотоаппарат — есть ещё один ветер! Ведь пустыня — это настоящая фотография ветра. Результат его многовекового труда. А разойдётся он здесь, на бескрайних просторах, лиха не миновать. Возьмётся этот «афганец», как в этих местах называют полуденный, то есть южный ветер, что дует и день, и два, и неделю, сметая всё на земле. Такой ветер не только выкорчёвывает с корнями деревья, срывает крыши с построек, засыпает арыки, но и так бомбардирует песчинками окна, что стёкла от царапин становятся матовыми…

А в небо школьники запустили змея! Взял и его! Не змея, понятно, ветер. А надувной шар вырвался из рук девочки, летит выше деревьев — пригодится! А стяг, лопоча ситцем, полощется на самой макушке фронтона — в одну кучу!

Так я насобирал в свой фотоаппарат довольно много всяких ветров, затаился в тёмной каморке, где проявляю плёнки и печатаю снимки при красном фонаре. Наделал карточек, а потом и показываю:

— Вот он, ветер, смотри!

Егорка взял пачку, потасовал фотографии одну за другой, точно колоду карт, а затем и спрашивает:

— Какой же это ветер? Это пшеница. Это река. А это пустыня…

Мне пришлось поправить себя:

Точнее: следы ветра… Его фотографии. Он тоже мастер оставлять на земле свои отпечатки. Сказать иначе: фотографии. Для нас, разумеется.

С этим Егорка согласился.

Дети, а вы видели где-нибудь следы ветра? Его фотографии? Подумайте хорошенько. И сделайте свои фотографии ветра.


Источник: Владислав Мефодьевич Шаповалов. Собрание сочинений в 5 томах. Том 2. Мастерство солнца: рассказы, миниатюры / В. М. Шаповалов; [художник О. В. Шаповалова]. — Белгород: Белгородская областная типография, 2007. — 512 с.: ил. — С. 364-372


На страницу Владислава Шаповалова

Михаил Анисимов, Марина Щенятская, Виталий Волобуев, подготовка и публикация, 2022