АНАТОЛИЙ ПАПАНОВ

ТАТУИРОВАННАЯ РУСЬ
Цикл стихов

Часть 2.  ЗАПРЕТНАЯ ПОЛОСА

В «ДЕВЯТКЕ»

В «девятке» холодно и сыро,
И все чинарики подобраны.
Конечно, это не квартира,
Где все решается по-доброму.
Соседи самой разной масти,
Кто за дебош, а кто за кражу.
Нет только тех, кто против власти,
И все друг другу гонят лажу.
Мол, ни за что, все тики-таки,
Придет начальник — разберется.
И жмутся в уголке салаги,
Боясь, что в первый раз зачтется.
На грязной узенькой скамеечке
Во сне, точнее — в полудреме
Я на полу считаю семечки,
Гадая о «казенном» доме.
Придет начальник — все по полочкам,
И кто с прорухой, кто с порухой,
Не с «пятаком» я, не с «иголочкой»,
С обыкновенной бытовухой,
А значит, можно на поруки
Или до будущего раза,
Ставь подпись и считай — свободен…
Иду в киоск, беру «заразу» —
«Девятку» ровно на пять сотен.

ОТ И ПОКУДА

По порядку рассядутся судьи,
Зал застынет в слезах и в укоре,
И судьба моя точною сутью
Ляжет строчкой скупой в приговоре.
Прокурор с адвокатом поспорит,
Все как надо и все по закону.
— Судьи-граждане! Может не стоит
Отправлять мою молодость в зону?

Вновь надолго мне станет родным
Дом, который казенным назвали,
И мечты сквозь решетку, как дым,
Уплывут в неизвестные дали.

Ах, как каюсь я, как же я каюсь,
Не последнее слово, а ода.
— Вы же видите — я исправляюсь,
Так убавьте хотя бы полгода.
Перерыв, и товарищи судьи
Что-то долго и нудно решают.
Конвоиры с тоскою и мутью
От меня целый зал охраняют.

Пересыльная будет тюрьма
И этап до Полярного круга.
Колыма ты моя, Колыма,
Бесконечная черная вьюга.

Все встают, и строка приговора
Делит жизнь мою от и покуда.
И в обнимку стоит с прокурором
Дорогой адвокат мой, Иуда.
И расходятся граждане судьи,
Долг исполнив по букве закона.
И пути мои все, перепутья
Из конвойного видно вагона.

Небо в клетку, в полоску земля,
Да на тысячу верст перегоны.
И роняют свой пух тополя
На запретную полосу зоны.


КРАСНОЯРСКАЯ ВЬЮГА

Нас венчала «малина»,
Разлучила нас зона.
Вновь в глазах паутина
Прицепного вагона.

И качает березы
Красноярская вьюга.
Ни к чему эти слезы,
Дорогая подруга.

Тянем срок, не пустышку,
Сквозь наряды и шмоны.
Вертухаи на вышках,
Сапоги да погоны.

И баюкает ели
Красноярская вьюга.
Мы не все еще спели,
Дорогая подруга.

Снова небо без края
За колючим забором.
И ни ада, ни рая,
Только срок с перебором.

И поет свои песни
Красноярская вьюга.
Будем мы еще вместе,
Дорогая подруга.

Выйдет срок, и на волю
Выйдем смело и честно.
Эх, ты, долюшка-доля —
Все жених да невеста.

И нас в вальсе закружит
Красноярская вьюга.
Мы прошли эту стужу,
Дорогая подруга.


ВОЛОГОДСКИЙ КОНВОЙ

             …Нет правды на земле,
             Но есть покой и воля…
                                   А.С.Пушкин

Самый строгий конвой — вологодский конвой,
Без заминки и крика стреляет.
Влево — вправо шагнул, и пиши упокой,
Шуток Вологда не понимает.
День за днем, год за годом, верста за верстой —
То ползет, то бежит, то шагает
Бесконечный этап. Невеселый конвой,
Шуток Вологда не понимает.
Может кто-то еще и вернется домой
И удачу свою повстречает.
Над Уралом, Сибирью и над Колымой
Небо солнце больное качает.
Ночью спорят до хрипа овчарки с луной,
И этап на снегу засыпает.
И, сменяя друг друга, пьет водку конвой,
Шуток Вологда не понимает.
Звезды россыпью сверху одна за одной,
Вдруг желание кто загадает
И уйдет за предел. Но спокоен конвой,
Шуток Вологда не понимает.
Даст отмашку судьба, смерть поманит рукой,
Словно в пропасть сорвется дорога.
Отстрелялся конвой, и пиши упокой.
Мать — Россия! Прости ради Бога…
За распятую веру, что в нас умерла,
Правды нет на земле и покоя.
Ну, а воля, а воля, конечно, была
Под надежной охраной конвоя.


ПУСТЬ ТАЕТ СНЕГ

А что нам, друг, теперь печалиться?
Недолго нам осталось чалиться.
Срока — они ведь все кончаются
И все по новой начинаются.
И пусть нам шконочка наскучила,
Но зона нас с тобой не ссучила.
И пусть была смешная паечка,
И пусть не грела нас фуфаечка —
На все хватило нам терпения
От осуждения до исправления.
А то, что нам недолго чалиться —
Пусть кум с хозяином печалятся.
Пусть тает снег, и срок наш тает,
Жить в тундре можно даже в мае,
Когда уже свободой дышится…
Что нам зачтется, что нам спишется?


УДО
Условно-досрочное освобождение

Машу кайлом, летит окалина,
За дело Ленина, за дело Сталина!
И пусть условное, зато досрочное.
Ученье классиков — наука точная.
Машу кайлом, свободой дышится,
Летит порода, и дело движется,
Как вагонетка, что мной помечена.
Я в недрах Родины с утра до вечера.
Я знаю — пайка мне будет верная,
Бригада наша сегодня первая.
Машу кайлом, и не до лени мне.
За дело Сталина, за дело Ленина!
Я знаю главное, что труд исправит,
И срок назначенный мне суд убавит.
Спасибо, Родина, тебе за это!
С утра до вечера рублю планету.
В кармане справка, и совесть чистая —
Свое я вырубил, свое я выстоял.
Шагну на волю, махну рукой…
Через всю Родину спешу домой.


ТАЕЖНАЯ ОСЕНЬ

Накатила осенняя грусть.
Холодает, мой друг, холодает.
И вздыхает таежная Русь,
И тревожно к утру засыпает.
Бабье лето и первый мороз,
Тычут в лед свои морды собаки.
А за золотом старых берез
Лишь бараки, бараки, бараки.
За дождями забудется вдруг,
Сколько раз видел ты эту осень.
Круг Полярный ложится на круг —
Может, шесть, может, семь, может, восемь?
Ну, а дальше метель запоет,
И, сбивая со счета конвои,
Ненадежное солнце встает,
Чтобы час повисеть над тайгою.
Дым кругами по кругу плывет,
От костра и махорочки синий.
И нескоро тайга перетрет
Полпроцента великой России.
Накатила осенняя грусть.
Холодает, опять холодает.
И, вздыхая, таежная Русь
До утра свои годы считает.


ИЮЛЬСКИЙ ДОЖДЬ

Гроза на северо-восток
Свалилась вместе с черной тучей.
А дождик льет наискосок,
Не по-июльски злой, колючий.
Бьют капли пулями в висок
Без перерыва и просвета.
Полярный круг, где солнцу срок
Напополам — зима и лето.
А память душу все скребет,
Не Божий перст, а Божья кара.
Все ночи снятся напролет
Мне мерзлота, тайга и нары.
Развод, конвой, лесоповал,
Где мы чинарики делили.
Я никогда не забывал
Как жили мы и кем мы были.
Здесь наша молодость прошла
С пургой под Северным сияньем.
А приговоры и дела
Лежать остались в Заполярье.
И все же тянет нас туда,
Где лишь могилы с номерами.
Там, где Полярная звезда
Свой срок тянула вместе с нами.
Давно пейзаж сменился тут,
Гниют последние бараки.
Лишь вышки небо стерегут
Без вертухая и собаки.
Делянки наши заросли,
Теперь они удел сохатых.
Какие годы здесь прошли —
Виновных и невиноватых.
Налью я красного вина.
Всех помяну. Помилуй, Боже!
Жизнь не у всех была одна —
Кому «пятак», кому дороже.

Виталий Волобуев, подготовка и публикация, 2020