ИГОРЬ КОБЕЛЕВ

МОЛИТВА
Из книги «Вера, Надежда, Любовь» (1999)

СВЕТ ЛЮБВИ

Кому-то в этой жизни свет любви
Дороже света белого, земного,
А я, как заражения в крови,
Боюсь его, но ожидаю снова.

И неизбежен он, как день, как ночь,
И бесполезно в битву с ним кидаться,
Чтоб честно силу силой превозмочь.
Придется все равно на милость сдаться.

С животворящим, неземным огнем
Идти по жизни люди не устанут.
И те, кто до конца сгорает в нем,
Источниками света сами станут.


ОТВЕТСТВЕННОСТЬ

Мне отвечать за все, что написал,
Пред Господом и совестью своей:
За все, что, не закончив, побросал
И просто отложил до лучших дней.

За пользу слов, не высказанных вслух,
И бесполезность выкрикнутых фраз,
За идиотский смех и за испуг,
От глаз людских скрываемый не раз.

За суету по всяким пустякам,
За созданную видимость труда
И за покорность сильным дуракам,
Не знающим ни чести, ни стыда.

За шепот там, где должен был кричать,
За хвастовство, за строки ради строк, —
За все, за все придется отвечать.
Чем старше я, тем ближе страшный срок.


СПРОСИ СЕБЯ

Не падай перед трудностями жизни,
И мужество найди в себе признать
Все темное, что здесь, в своей Отчизне,
Порою неприятно вспоминать.
И прежде чем общественному мненью
Дать повод к битве острых языков,
Предайся хладнокровно размышленью,
Спроси себя: «А сам-то я каков?»
И взвесь те факты, о которых хочешь
Мир известить, надеясь на ответ.
Подумай, верно ль то, что ты пророчишь?
Прочны обоснованья или нет?
И уж когда во всем совсем уверен,
Когда сомненья не терзают грудь,
И каждый слог сто раз перепроверен,
Тебя поймет на свете кто-нибудь.
И не боясь судьбы, что всеми вертит,
Все трезво обсудив и разобрав,
Быть может уже после твоей смерти
Те, кто остался, скажут: «Он был прав...»


ПЕСНЯ-РЕКВИЕМ

        Посвящается памяти
        врача и поэта
        Бориса Юрьевича Павлова

От сумы да тюрьмы
Вам теперь зарекаться не надо,
и вожди не нужны,
и враги не страшны...
Что ж печалимся мы? —
Ведь калитку цветущего сада
распахнул перед Вами
Сын Вечной Весны.

И не надо газет,
и пропахших навозом и кровью.
Злободневных стихов
не остры Вам ножи...
Хорошо — где нас нет,
где безмерной вселенской Любовью,
как волной половодья,
размыты миров рубежи.

А у нас — пляс да плач,
снова праздник — безверью и страху...
Солнце плавит оркестров начищенных медь...
И нарядный палач
подметает заботливо плаху.
Лучше нищим прожить,
чем такую работу иметь.

Жги, вопрос, горячей:
— Как дела ? — Я отвечу: «Как в Польше.»
Это значит, крылом
накрывает нас ночь...
Торгашей, палачей —
что ни день, то становится больше,
а врачи вымирают,
себе уж ни в силах помочь.
Умирают врачи,
чуть пораньше уходят поэты...
Вы ж того и другого
вмещали в себе...
Душу с телом лечить —
тяжела же мне миссия эта!
Ах, суметь бы одно —
слава Богу! Спасибо судьбе.

Тело тлеет в земле,
ну а дух — то далече, то рядом...
Вы меня хоть во сне
посетите авось,
И в предутренней мгле
проницательным дружеским взглядом,
как рентгеновский луч,
просветите мне душу насквозь.

От сумы да тюрьмы
Вам теперь зарекаться не надо.
И вожди не нужны,
и враги не страшны...
Что ж печалимся мы? —
Ведь калитку цветущего сада
распахнул перед Вами
Сын Вечной Весны.


ГОЛОСА

Голоса я слышу в комнате пустой,
Голоса...
Мне они: «Не выходи, — кричат, — постой
Полчаса...
За окном в руках у ветра-палача
Свищет плеть...
Неужели не боишься невзначай
Заболеть?
Неужели согласишься за народ
Пострадать?
Что тебе он от своих щедрот
Мог бы дать?
Княжье золото, Петровы корабли —
Далеки...
На глазницах умирающей земли —
Пятаки...
Храм небесный над равниной голубой
Весь в огне...
Что ж ты хочешь? — Эту память, эту боль
Дайте мне!
Дайте Вечности законы восприять,
Голоса,
И в молитве у иконы постоять
Полчаса...


РОДИНА

        Кшень луговая,
        Кшень полевая,
        Боль штыковая,
        Боль пулевая...
              Яков Шведов. 1941 г.

В полях под Кшенью мы рассвет встречали.
Светился путь далекий впереди,
И сказку-юность нам не омрачали
Чужие смертоносные дожди...

В полях твоих, земля моя родная,
Колосья мне шептали о любви...
В грядущем всех любивших поминая,
Ты мое имя с ними назови.

Поселок станет городом когда-то,
Мой старый дом исчезнет без следа,
И новые родятся здесь ребята,
И вспыхнет чья-то яркая звезда.

И станет небо россыпью жемчужной
Над этой вечной нивою гореть...
. . . В полях под Кшенью, если будет нужно,
За Родину не страшно умереть.


ТИШИНА

С неба летит тишина
Медленно и невесомо,
Как продолжение сна
В стенах родимого дома.

Как продолженье того,
Что называется бытом,
Как обнаженье всего,
Что в нем до времени скрыто.

Взгляды красавицам вслед,
Пир и дуэль, и охота...
Как я смешно был одет
В латы и шлем Дон-Кихота!

Ах, романтический бред!
В жизни — сложнее и проще...
Где ты, мой тающий свет,
В тихой проветренной роще?..

Здесь же — разбой белым днем,
Нищие, нервные люди...
Мы перед адским огнем
Вряд ли оправданы будем.

Вряд ли успеем свернуть,
Чтобы иным вдруг все стало.
Это — привычный наш путь
С самым обычным финалом.


ПРОХОРОВКА

       Красная, красная кровь.
       Через час — уже просто земля,
       Через два — на ней цветы и трава,
       Через три — она снова жива»...
                     Виктор Цой. 1989

Ах, сколько в Прохоровке крови!
Под плитами, в траве, в пыли...
Стою, смотрю, нахмурив брови,
Как пар восходит от земли.

Пар — словно дым, и пыль — как порох,
И, до упора взведена
Душа дрожит на каждый шорох:
Уж не вернулась ли война?..

Звон колокольный болен, болен,
И ветер майский странно лют...
Под белый мрамор колоколен
Тюльпаны свет кровавый льют...

Час замер! Взорвана минута!
Вновь поле — страшный танкодром.
Раскаты мирного салюта
Иной напомнили мне гром...

Вот маршалы и рядовые
И с той, и с этой стороны
Вновь — ведь у Бога все — живые, —
Уходят в будни боевые,
Присяге принятой верны.

И трудно мне из нашей “нови”
Для песни отыскать слова,
Чтоб были ярче и суровей.
Ах, сколько в Прохоровке крови!
Она — во мне, Она — жива!


9 МАЯ

Девятого мая в цветах и слезах, в звуках маршей,
Дыша горьким ветром Победы, хмелеет весна,
Плывет белый дым облаков над землей, старше ставшей,
И даль от янтарной зари беспредельно ясна.

Девятого мая веселье и траур — едины.
Сверканье наград и суровые ленты венков...
В бурлящем потоке людском — ветеранов седины
И лица не нюхавших пороха призывников...

Победное утро! В Москве ли, в Берлине иль в Праге, —
Свети, утверждая над вечностью Жизнь и Любовь.
Ты алой рекою в российском прославленном флаге
Струись, воплощая всех павших священную кровь.

День счастья и скорби! В церквах помянув поименно
Всех тех, кому смерть за Отечество свыше дана,
Девятого мая народы склоняют знамена.
Минуты молчанья вбирает в себя тишина.


ПОМИНАЛЬНЫЙ ПЛАЧ

По необъятным сторонам земли,
Над всей — Великой, Малой, Белой — Русью
Плач поминальный ветры понесли,
Наполненный неизъяснимой грустью.

О тяжкий крест — утрат суровый груз!
Неси его, душа христианина.
Где — русский, украинец, белорус? —
У Господа все живы. Кровь — едина.

Кто пулей, кто штыком сражен в бою,
Кто — палачом, кто — голодом, кто — хладом,
За друга и за Родину свою —
Все приняты цветущим райским садом.

Сияет им предвечный свет Небес
И воспевают ангельские лики,
Тот, Кто за всех и умер, и воскрес, —
Дает Христос победный пир великий.

А здесь — юдоль трудов и неудач,
Болезней и скорбей, греха и смерти,
Но будет день — и поминальный плач
Вольется в песню Жизни — только верьте.

Сквозь рев Днепра и Волги зычный стон,
И вопль Хатыни, отразясь в молитве,
Разбудит память колокольный звон
О всех, кто пал за нас в жестокой битве.

Так пусть звучит и рядом, и вдали,
Над всей — Великой, Малой, Белой — Русью
Святая песнь, дыхание земли,
Исполненное поминальной грустью.


МАРС

Шагает время по больной планете,
Его шаги, как звон колоколов,
Звучат печально... Электронный ветер
Свистит над миллионами голов...

Смерть обрамляет черною каймою
Из года в год погибших имена
Во всех местах, где летом ли, зимою, —
Еще дымит кострищами война.

Там новые готовы в бой отряды,
Где уж давно потерян жертвам счет,
Летят ракеты, бомбы и снаряды,
И кровь людская реками течет.

Дрожит земля, и заревом пожаров
До края небеса обагрены.
Там, не щадя ни молодых, ни старых,
Бушует Марс — кровавый бес войны.

Он к нам пришел из глубины столетий,
Он оставлял везде свой страшный след,
Связав с античным именем на свете
Плач вдов несчастных и годины бед...

Питающийся смертными грехами,
Он, вождь милитаристов всех мастей,
Вновь правит бал нечистыми руками
Над черной бездной адовых страстей.

Восстаньте православные народы!
С необоримым знаменем Креста
Во имя Вечной Жизни и Свободы
Мы победим противников Христа!

Селения лежат в золе и плаче,
Там, где проходит Марс. Брат! Человек!
Останови его шаги! Иначе
Земля не встретит двадцать первый век.


ЖУРАВКА

Над Журавкой летят журавли
И курлычут в осенние дали...
Чьи-то души идут от земли,
Где любили, грешили, страдали...

Где был храм — лишь бурьян да кусты.
Меж деревьев на старом погосте —
Чьи-то звезды и чьи-то кресты,
А под ними — истлевшие кости.

Им ни чести теперь, ни стыда,
Ни забот об успехах колхоза...
Но — восходит дневная звезда,
И в стихи превращается проза,

И оставленный школьный музей
Божьим храмом становится снова,
И врагов обращает в друзей
В этом храме звучащее Слово...

Лишь о тяжких страданьях земли
И о людях, что их испытали,
Над Журавкой кричат журавли, .
Улетая в осенние дали.


* * *
        Посвящается
        члену Союза Журналистов России
        Вячеславу Дмитриевичу Ткаченко

Мои стихи еще не прозвучали,
Но день придет — они так прозвучат,
Чтоб, слыша их, сердца людей стучали
Сильней и чаще, чем всегда стучат.

Но если даже дня того не будет,
Доволен я и тем, что в мире есть
Друг, что за первый промах не осудит
И при успехе заливать не будет
Мне в душу отравительную лесть.

Не стоит мне бояться больше смерти
И подлой клеветнической молвы...
Я счастлив тем, что есть на этом свете
Учитель моей музы — то есть Вы.


* * *

Я не сторонник чистого искусства.
В моих стихах нет соловьев и роз.
Есть лишь одно мучительное чувство
Любви к земле, где был рожден и рос.

Цветущим садом, белоснежной далью,
Тропинкою, петляющей в глуши,
Несу свою печаль с ее печалью,
С ее страданьем — боль своей души.

Такая даль, что не окинуть взглядом.
Такая боль, что рвется жизни нить,
Но прав лишь тот, кто сознает: нам надо
Не «ныть», а делать все, чтоб изменить

Судьбу страны, свои мечты и чувства...
И потому из мира бурь и гроз
Я не скрываюсь в чистое искусство.
В моих стихах нет соловьев и роз.


* * *

Из дали неизвестности безбрежной,
Уверенно, законно, в свой черед,
Хрустя в календаре страницей снежной,
Приходит вновь в Россию Новый год.

А старый, как положено, по праву
Навечно дарит памяти людской
Все, что он заслужил: позор и славу,
Побед и поражений список свой...

На первый взгляд, все, кажется, как прежде:
Куранты, пир, блеск праздничных огней...
Но неспроста в сомненьях и надежде
Не спится в эту ночь стране моей.

Что впереди: тревоги иль затишья,
Свет или тьма, друзья или враги? —
Прислушаешься — ничего не слышно.
Вглядишься — тоже не видать ни зги.

Где бурных лет рубежная отметка?
И, может, хорошо, что это так:
Идем к ней не одни, и не в разведку,
А сразу в бой. И важен каждый шаг.


МОЛИТВА

        Посвящаегся Владыке Ювеналию,
        архиепископу Курскому и Рыльскому,
        в день его 70-летия,
        29 апреля 1999 г.

        Боже, Боже мой, вонми ми,
        вскую оставил мя еси?
               Св. царь и пророк Давид.
               Псалом 21, стих 1.

— Боже мой, для чего Ты оставил еси
Жить меня на планете тревожной?
— Помолчи. А в молитве что хочешь проси,
Только верь — и все будет возможно.

— Боже, ныне ведь не о себе я молю
Двух эпох на грохочущем стыке, —
О духовном отце прими песню мою,
О возлюбленном нашем Владыке.

Ты, ведущий его вот уж семьдесят лет
Через штормы житейского моря,
Сохрани же для нас мудрых глаз ясный свет
С глубиною духовной во взоре.

Совершается в немощи сила Твоя,
Как всечасно нас жизнь убеждает.
Пусть Владыку на трудных стезях бытия
Эта сила всегда утверждает.

Курск. Воронеж. Иркутск. Белый град и Москва
По сыновнего чувства веленью
Пред небесным Престолом возносят слова.
Побуждая Тебя к умиленью.

Будь же милостив, Боже, Ты к чадам Своим!
Под святым благодатным покровом
Пусть живет наш Владыка, Тобою храним,
В каждом сердце во свете Христовом!


Источник: Кобелев И. Вера, Надежда, Любовь. Стихотворения. Белгород, 1999. Стр.23-41

На страницу Игоря Кобелева

Виталий Волобуев, сканирование оригинала, подготовка и публикация, 2024