АЛЕКСАНДР ГИРЯВЕНКО
ПОЭТ НИКИТА ПАШНЕВ
Лет двенадцать назад в букинистическом отделе одного из белгородских книжных магазинов я купил сборник стихов разных авторов под названием «Поэзия рабочих рук». Его редактором и составителем был известный поэт Ярослав Смеляков. Сразу запомнилось и полюбилось одно из стихотворений. Написал его белгородский поэт Никита Пашнев:
Под ногами снег скрипучий.
Пахнет дымом. Свечерело.
Снова нас с тобою случай
На тропинке сводит белой.
Я лицо твое не вижу.
В стороне чернеют хаты.
В полушубке своем рыжем
И легка и хороша ты.
Обнимает тучку ветер,
И рука морозной ночи
Светляки срывает с ветел
И бросает в наши очи.
Хотелось прочитать и другие стихи Пашнева, так тонко, образно и просто сказавшего о любви к родной природе, неразделимо связанной с образом «таинственной незнакомки», к которой так трепетно неравнодушен поэт. Позже от некоторых белгородских писателей я узнал скудные подробности о судьбе автора «Встречи» Никиты Петровича Пашнева. Оказалось, что он трагически погиб в 1980 году. Был будто бы человеком замкнутым и в то же время уверенным в своем таланте. Как непрофессионала в литературе его изрядно трепали на литобъединениях и семинарах начинающих писателей. Нашел и подборку его стихов в коллективном сборнике «Начало» (Воронеж, 1967). Там говорится о том, что Никита Пашнев «родился на Белгородчине. После семилетки уехал работать на стройку. В 1940 году был призван в армию. На фронтах Великой Отечественной войны прошел путь от Москвы до Берлина. Имеет четыре правительственных награды. Печатался в коллективных сборниках, центральных газетах. Живет в Белгороде. По профессии — рабочий-лепщик».
Так и закончилось бы знакомство с ним, если бы судьба не свела меня однажды с двоюродным братом Никиты Пашнева, жителем Белгорода Валентином Борисовичем Езерцом. Он тоже поэт и написал не один десяток интересных стихотворений. Часть из них была опубликована в печати. Валентин Борисович, как оказалось, располагал... архивом Пашнева — несколькими увесистыми связками рукописей. После смерти поэта другие ближайшие родственники (а их немало, живут на Украине) не проявили никакого интереса к творческому наследию Никиты. Пеклись они лишь о своей денежной доле наследства. Кроме рукописей, Валентин Борисович долгое время хранил как память о Пашневе выкрашенные под бронзу маленькие бюсты Есенина, Пушкина, Маяковского и Сталина — может быть, выполненные самим Никитой, так как он был первоклассным лепщиком. Конечно же, я очень обрадовался, узнав об уцелевших рукописях. Хотелось порыться в них, найти стихи, подобные «Встрече».
И вот я в гостях у Валентина Борисовича, и в моих руках пожелтевшие, истершиеся на сгибах, слежавшиеся машинописные и исписанные листы со стихами. Пока их просматривал, Валентин Борисович и Людмила Николаевна рассказывали мне о жизни поэта. Интересовавших меня подробностей было мало. Как водится, после смерти поэтов известное дополнялось услышанным от других людей и поэтому становилось легендарным. Я узнал, что Никита родом из села Хохлово Белгородского района. В годы войны прошел большой фронтовой путь, закончил его в Германии. Был контужен. Примерно в 1944 году произошла трагедия в его личной жизни. Она стала потом одной из главных причин его смерти. Никиту будто бы обвинили в каком-то военном преступлении, которого он не совершал. Ему грозил суд военного трибунала. Жена его, испугавшись вероятных преследований за связь с «преступником», тайно уехала куда-то вместе с дочкой.
Позже выяснилось, что произошла судебная ошибка. Никиту отпустили...
Долгие годы искал он свою семью. Ездил, писал во все концы страны. Наконец нашел. Но жена его сошлась с другим человеком. Пашнев виделся несколько раз с дочерью, высылал ей деньги. По своей натуре был он человеком великодушным и щедрым. После войны Никита вскоре стал жить в Белгороде. Работал в «Отделстрое». Ремонтировал многие здания и помещения города. Стал мастером в деле. Жил в своей квартире на улице Б. Хмельницкого, 92/5. Продолжал писать стихи: глубокие чувства, неустроенность искали выхода, и душевные порывы воплощались в поэтические творения. Опыта и серьезной литературной подготовки у него, конечно, не было. Прочитать нужные книги помешали трудная жизнь и война. Но Никита упорно работал над стихами. Их ругали, редко хвалили и совсем мало печатали.
Между тем жизнь шла. Он оставался таким же одиноким. В конце шестидесятых годов Никита воспрянул было духом. Получил будто бы сообщение, что бывшая жена собирается менять место жительства из-за плохого климата и, возможно, переедет в Белгород. Именно тогда появляются публикации в коллективных сборниках. Но в издании своей книги ему неизменно отказывают. Об этом свидетельствуют сохранившиеся в архиве ответы на письма ответственных работников Центрально-Черноземного и других книжных издательств. Мало радовали рецензии, вроде такой вот:
«В большой рукописи Никиты Пашнева я нашел три относительно благополучных стихотворения. Это «Звезды в лесу», «Мимозы в Белгороде» и «Хохловская осень». В них чувствуется «кисть» автора, художественная ткань... Остальные стихи... маловыразительны, малохудожественны. К ним относятся «Возвращение», «Поэзия труда», «Мой рабочий день», «Утро пятилетки», «Девушка-маляр», «Моим сверстникам», «Животноводы», «Россия», «Русский лес»... и другие. Вывод: в короткой рецензии невозможно показать все «огрехи» поэта (!). Н. Пашневу надо учиться, учиться и учиться.» (П. Касаткин, Воронеж).
Эти поистине «ленинские» требования предъявляли к поэту и другие рецензенты.
Например, один из них, оставшийся безымянным (нет окончания рецензии), пишет так: «... у Никиты Пашнева была, очевидно, трудная жизнь. Как говорится, не дай бог никому, чтобы так пришлось. Он прошел всю войну, израненный вернулся к мирному труду строителя и сейчас работает, не покладая рук. Честь и хвала ему за это. Но Пашнев, кроме этого, еще и литератор. Он пишет стихи и прозу. Тут уж возникает конфликт с действительностью: кого-то печатают, а меня нет. Начинаются всякие домыслы о затирании таланта, пристрастном отношении издателей и редакторов к пишущим людям, о каком-то «блате»... Понятно, что ни о каком издании рассматриваемых произведений Н. Пашнева не может быть и речи. Три-четыре сравнительно благополучных стиха у него обнаружить можно, но этого, конечно, совершенно недостаточно...»
Как видим, рецензенты искали в произведениях начинающих авторов, в основном, одни огрехи. Бесполезно было возражать им и издателям, что «блат», проталкивание бездарных произведений по знакомству у нас процветали. Печаталось то, что было состряпано известными и немногочисленными кастовыми профессионалами — бездушные стихи о модных березках, прелестях нашей советской жизни, в особенности хлебоуборки, о которых почти не имели представления. Публиковались бесчисленные бездушные вирши о ветеранах, братских могилах, не относящиеся к настоящей поэзии. По торной дороге шло и большинство начинающих. Настоящих же знатоков природы, лириков, обходили вниманием, считали «не идущими в ногу со временем».
Правда, сохранилась в архиве и такая рецензия: (Цитируется стихотворение «Звезда упала»).
«...Стихи эти наводят на размышление, трогают своей искренностью чувства. Они просты по форме и глубоки по содержанию. Единение природы и человека свойственно многим стихам Н. Пашнева. Именно природа родного края, которую он горячо любит и понимает, и является благодатной почвой для его поэзии, ... наполняет стихи мягким светом, углубляет их содержание... Очень примечательны в этом отношении стихи «Иволга», «Русский лес», «Мать», «Тихо, тихо бродит на заре», «Предзимье», «Встреча», «Весна» и другие. ...С темой «Природа и человек» в стихах Н. Пашнева соседствуют еще две темы: гражданско-публицистическая и рабочая. Надо сказать, что удач здесь гораздо меньше, однако и здесь у поэта можно набрать 10-15 довольно неплохих стихов... К таким, на наш взгляд, следует отнести стихи «Белгород», «Утро пятилетки», «Россия», «Маляр», «Ровесницам» и другие. В своей рецензии мы коснулись только лучшей части рукописи Н. Пашнева, потому что ставился вопрос — можно ли из большой рукописи собрать небольшой поэтический сборник. Мы отобрали с этой целью стихи для будущей книги, которые, на наш взгляд, писательская организация может рекомендовать издательству включить в план редакционной подготовки.» (И. Чернухин, 6 февраля 1969 г.).
Как видим, белгородский писатель И. Чернухин хорошо отозвался даже о стихах, которые предыдущий рецензент назвал малохудожественными... Но и такая добрая рецензия не могла сделать погоды в системе «работы с молодыми авторами». Из года в год выходили только книги так называемой «литературной обоймы» — тех, кто был принят когда-то в Союз писателей. Они получали после этого возможность издаваться и переиздаваться, занимая так называемые считанные авторские «позиции», ссорясь из-за них между собой до дикости и, конечно, отбирая эти «завоевания» у «несоюзной молодежи».
Никиту все не издавали. Он так же работал отделочником, пытаясь временами показать свой нелегкий труд с лучшей стороны в поэзии. Продолжал жить одиноко и ждать вестей. Однажды получил письмо. В нем сообщалось о смерти бывшей жены.
Видимо, оно и оборвало последнюю ниточку, связывавшую надежды поэта с чем-то лучшим в будущем. Он заболел. Ушел с работы. К нему приходили домой начальник предприятия и председатель профкома. Убеждали вернуться, так как очень ценили Никиту как работника. Он пообещал это сделать. Прошло трое суток... Снова пришли к нему домой. Квартира была заперта. Взломали дверь и увидели его лежащим в луже крови. Пашнев застрелился из ружья...
Одни припоминают его веселым и общительным человеком. Другие — замкнутым, нелюдимым. Такими, чаще всего и бывают поэты — открытыми для одних и надевающими непроницаемую маску там, где чувствуют тайную недоброжелательность. Они всегда уносят с собой тайну — жизни и смерти.
В архиве Н. Пашнева сохранилось много прекрасных стихов. Как они написаны, какие правки, доработки прошли — теперь сказать трудно. Главное — их вполне хватит на отдельный сборник. С большой любовью и теплотой говорится в них о природе нашего края, родном селе Хохлово, дорогих поэту земляках, о Белгороде. Если бы нашлись люди или организация, пожелавшие издать сборник, — они сделали бы благороднейший вклад в сокровищницу культурных ценностей Белгородчины, да и России.
Источник: журнал «Звонница» № 4 2003, стр. 118-120
На страницу Никиты Пашнева
На страницу Александра Гирявенко
Марина Щенятская, Виталий Волобуев, подготовка и публикация, 2023