ТАТЬЯНА ЛАПИНСКАЯ

КОЛЫБЕЛЬ
Из книги «49» (2013)

ИВАНУШКЕ

Я обещаю, что стану сильной —
Мамою буду тебе и папою.
Ты и не вспомнишь, как ночью синей
Слёзы в твою колыбельку капали.

Твоё пробуждение встречу улыбкой.
Ты должен маму видеть красивой.
Никто не посмеет назвать ошибкой
Твоё появленье на свет, родимый.

Я буду рядом всегда, а значит
Уберегу от любой напасти.
Только вот ночку ещё поплачу,
В последний раз помечтаю о счастье.



ЯРОСЛАВУ

Ночь на исходе.
Сыночек, где ты?
Сотни вопросов —
Нет ответов.
Из подворотен,
из-за поворотов
Шёпот:
— Где ты?
— Какой ты?
— Кто ты?

Тысячи правил, законов, запретов...
Ночь на исходе!
Сыночек, где ты?
Сердце бушует в такт рок-н-ролла.
Вновь дискотека? А утром школа!

Брошен портфель, как щенок в коридоре
Где ты, сыночек — мамино горе?!
Жду как знаменья ключа поворота.
Где ты?
Какой ты?
Кто ты?



ВЗРОСЛАЯ ДОЧЬ

Зеркала отражают её силуэт и тускнеют —
Они не смеют меняться так часто и быстро.
Глаза и чувства...
Стук каблучков.
побежала...
В целом городе от вокзала и до вокзала
Больше нет вот такой — лучистой.

А она ожидает весну, и проходит мимо
Самых любимых, к тем, кто обманет точно.
Завтрак, ужин.
На коленях у мамы кошкой
Свернется, взгрустнёт немножко...
И крутит обруч.



ЛАДУШКЕ

Милый, я видела нашу дочь,
Которую я убила.
Было ненастье, бил в окна дождь.
И воскресенье было.

Ветер рвался из-за угла,
В клочья день разрывая.
«Я не жила, а уже умерла...»
— Её голосок из рая.

Плакали серые в небе глаза,
Зная — рассвета не будет,
Милый, нам дочка хотела сказать,  
Что она прощает и любит!



ОСНОВНОЙ ИНСТИНКТ

Все мы вышли из пелёнок.
В кружевных своих кроватках
Сладко нежились часами.

Не по прихоти лежали —
Просто ножки были слабы.
Мы, ходить ещё не в силах,
Даже ползать не умели.

Но зато к себе тянули
(Ручки, видно, были крепче)
Всё, что видели глазами.

Мишка — мишку.
Чашка — чашку.
Маму, папу и пустышку.
Целый мир был в колыбели.



КОЛЫБЕЛЬНАЯ

        Саше и Ире Ямпольским
                           посвящается

Наступила над лесом ночь,
спит барсук, и енот, и крот.
Лишь сова, растопырив очи,
с мышью кушает бутерброд.
Выпей чай на дорожку, Сашенька,
и скорей закрывай глаза,
мы с тобою, как лодка бумажная,
поплывём покорять небеса.

Будешь ты капитан отважный,
буду я как матрос рулить,
там на небе уже не важно,
кто кому дарит красную нить.
И какие ещё лабиринты
с минотаврами на пути,
Спи, герой мой любимый, Сашенька,
там на небе меня прости.

А над лесом звёзды в горох,
спит куница, и белки спят.
Только тени переполох
учиняют среди зайчат.
Покури, да другу отдай,
уплываем мы от тревог.
Там во сне мы найдём Грааль
и подарим нищим его.

Соберём в лодку млечный путь,
чтобы легче было грести.
Ты печали скорей забудь
и на небе меня прости
Лес шумит над зверьём сильней,
спит щегол и дятел заснул.
Только бешеный соловей
провожает песней весну.

На гитаре последний аккорд —
и замрет устало рука,
пусть кораблик у нас, не флот —
это лучше наверняка.

Нас не вызовут на войну,
чтобы службу стране нести,
в лодку мы поместились одну,
ты на небе меня прости.



МУЗЫКА БРАМСА

Мерцал хрусталь, и музыка Брамса
Качала взгляды, как колыбель.
Мы в состоянии легкого транса
Крошили лилии на постель.

И в аромате привядших лилий,
Отбросив хлопоты и дела,
Долго наши души носили
Обезумевшие тела.

После, когда разбросать сумели
Стоны, вздохи, отблеск свечей,
Оцепенев, мы блаженно млели
От дыма, вина и пустых речей.



Источник: Лапинская Т. И. Сорок девять. Лирические стихи. — Белгород: «Константа», 2013. Стр. 13-21





Виталий Волобуев, подготовка и публикация, 2016