ВИТАЛИЙ ВОЛОБУЕВ

ОБРАТНАЯ ДОРОГА НИКОЛАЯ ГРИЩЕНКО
Н. Грищенко. Сентябрь покинутых полей. Стихи разных лет. — Белгород, «Звонница», 2013

Поэт Николай Грищенко прочно занял в белгородской литературе нишу военного поэта. По крайней мере, именно так считают те, кто, как и я, присутствовал при его появлении на литературном горизонте. И до сих пор существует кем-то пущенное выражение о том, что Грищенко въехал в нашу поэзию на танке. Помню, с каким пафосом читал он стихотворение «Гудит под траками земля…»

Его новая книга «Сентябрь покинутых полей» как раз и демонстрирует эту его военную биографию, которая явно или неявно просвечивает сквозь всё его творчество. В этой книге собраны в разных разделах стихи от самых ранних до современных. Жаль, конечно, что не проставлены годы написания, хотя бы в разделах, чтобы ориентироваться в поэтическо-биографической хронологии. Но вдумчивый читатель при желании почувствует дыхание времени в стихах автора.

Я, например, обратил внимание на очень часто встречаемый в книге образ дороги. Два из разделов так и названы: «Время дороги» и «Обратная дорога». И название книги не зря звучит как грусть о покинутых полях. Автору пришлось в своё время на этих полях поработать, но «предощущение дороги» (стр. 272) позвало его в дальние края.

Так началась военная биография поэта. Разделы «Солдатская тетрадь» и «Балтийская тетрадь», «Монологи старого солдата» дают представление об этом, сформировавшем его мировоззрение, периоде жизни. Его гражданский взгляд на все события в стране и своей жизни определяет содержание любого из его стихотворений.

Нелёгкими были эти пути. И когда он в одном из стихотворений восклицает: «Как извели меня пути» (стр. 109), это не кажется лишь поэтическим приёмом, но звучит как тоска по утраченному родству с родной деревней, которая оказалась никому не нужной. В разделе «Времена года» особенно чувствуется эта тоска: «В суматохе исчезнувших дней / Нам уже ничего не осталось» (стр. 297).

И вот уже дают знать о себе прожитые годы. Время обретения веры и покоя вызывает к жизни новые темы, в которых поэт старается осмыслить пройденный путь и расставить нужные ориентиры, чтобы новое поколение, читая стихи много повидавшего в жизни человека, могло избежать тех соблазнов, которые когда-то увлекали автора. И теперь он может смело говорить о том, что «…лунный свет уходит в бесконечность, / И мы с тобой уходим по нему…» (стр. 108). Он верит, что его «Душа останется в просторе…» (стр. 253).

Поэзия Николая Грищенко зрима и вещественна. Даже в его маленьких стихотворениях всегда присутствуют детали, говорящие о неравнодушном взгляде, о знании предмета, о котором он пишет. Тем, кто будет читать книгу, не придётся решать кроссворды и головоломки из метафор. Но читатель, тонко чувствующий природу и жизнь русской глубинки, особенности армейских реалий, найдёт для себя много интересного и близкого.

Есть у него одно стихотворение-воспоминание, о том, как он, сочиняя стихи, не запоминал их, а «…заре произносил, / И ветру их читал, / Гулявшему в просторе…» (стр. 24). Теперь он жалеет об этом, но верит в то, что «…стихи те помнят ветер и заря…», «…настанет время, / И они воскреснут…». Эта вера в то, что сочинённое однажды, даже если оно не было записано, проявится снова, наверное, и есть та сила, которая заставляет человека творить, независимо ни от чего. Слово всё равно будет когда-то услышано, даже если будет произнесено не тобой.

Моя душа уже не помнит их,
За суетой мелькающих событий,
Но в чьём-то сердце
Вдруг проснётся стих
Как новое,
Случайное открытие… (стр. 24)

Это его убеждение говорит о том, что у него нет амбиций, желания славы, ведь, возможно, и его стихи — это слова, когда-то кем-то прочитанные ветру и заре. И тем более он благодарен своему дару слышать эти слова, записывать их, отдавать тем, кому не дано такой способности. Кто знает, как сложилась бы судьба поэта, если бы события не отправили его в обратную дорогу.

В жизни Николая Грищенко был эпизод, многое значивший для последующего поиска истины, смысла жизни. Он в буквальном смысле въехал на танке в бурлящую Чехословакию 1968 года, выполняя приказ командования. Но то, что он видел своими глазами, заронило сомнение в армейской службе, и в конце концов он её оставил, окончив Литературный институт и став свободным поэтом. Одно из стихотворений о том давнем путешествии в Чехословакию, мне хочется привести почти полностью, чтобы проиллюстрировать, как это ощущал молодой воин-поэт:

Посредине Европы — привал,
Запах лета и гари бензинной…
Нам тушёнку сержант выдавал
И по три боевых магазина…
У обочин устало с ветвей
Обвисали тяжёлые груши
И манили, манили к себе,
Изводили нам душу…
Но не тронули мы ни одной,
А девица в юбчонке кричала:
«Уходите, солдаты, домой…»
Мы же слушали и молчали…
Но потом появился старик,
Невысокий, с руками в мозолях,
И затих захлебнувшийся крик
У него на ладони.
А потом он с дороги сошёл
И потряс онемевшие груши
И раздал их нам все, и увёл
Ту девицу, орущую… (стр. 83)

Именно после этих событий Николай Грищенко и пустился в обратную дорогу, обретая по пути опыт и неся потери, наблюдая за разрушением своей деревни, а потом и страны, которую защищал. Тракторист в родном селе, солдат, офицер в Советской армии, поэт, журналист, чиновник — вот дорога туда и обратно, которую пришлось осилить поэту.

Однако, чехословацкие события догнали поэта и на обратной дороге. Пражская весна пришла в Москву ближе к осени 1991 года. Развал Советского Союза прошёл через самое сердце солдата, офицера, дававшего присягу верности государству, которое разрушили новоявленные враги, к борьбе с которыми не был готов никто. Осмыслению этих событий посвящена глава книги с говорящим названием «Одоление» (стр. 27).

Как офицер поэт всегда чувствовал свою близость к русскому офицерскому корпусу, в том числе белому. Именно поэтому он с надеждой воспринял перемены в Советском Союзе, надеясь на то, что к власти придут новые люди, помнящие понятия чести и совести. Увы! К власти пришли не белые, и не красные, а какие-то разноцветные, у которых не было ничего кроме злобы и зависти. Они быстро разорвали в клочья великую страну и продали всё, чем она когда-то была богата. И можно понять безысходность поэта:

А где-то вечность наши жизни сложит
В эпоху неудавшихся людей... (стр. 29)

А потом начинается то самое одоление. И начинается оно с обретения веры:

Долго-долго же бес нас путал,
Долго верили мы ему…
Но небесную музыку слушая,
Забываешь дни окаянные… (стр. 30)

Продолжается осознанием своих истоков:

Без ключей мелеют реки,
Сохнет почва под ногами… (стр. 34)

К этому же периоду жизни относятся и обращения к русской классике — стихи, посвящённые Фету, Пушкину, Есенину (стр. 35-39). В стихах «Дождь на Арбате», «Дьяволиада» и других он проводит границу между Россией торгашей и Россией поэтов. Вера в очищающий дождь, выметающий хлам, приводит его к осознанию будущей великой России:

Восстанет Россия из ямы
От Мурманска до Колымы… (стр. 46)

И хотя автор понимает, что будет это не так скоро, но его радует, что «…свечи по церквам уже горят / И купола восходят над химерой…» (стр. 58), хотя  радость эта омрачается горьким выводом о том, что «…только ответным палом / Сбивается вал огневой» (стр. 66).

Именно об этом размышляет в конце книги старый солдат в своих монологах:

И снова враг, но он невидим,
Что делать мне, порой не знаю… (стр. 308)

Он сравнивает себя с Григорием Мелеховым в стихотворении, посвящённом Шолохову, поскольку «…с кем сражаться, он и сам не знает…» (стр. 309). И в самом последнем стихотворении он не желает судьбы Набокова, написавшего прекрасные «Другие берега», но оказавшегося ненужным Родине. Оказывается, даже одолев, казалось бы, утрату прежних идеалов, невозможно выбрать между разными путями одного народа, который никак не может сам определиться, куда ему идти. И защитнику Отечества трудно понять, «с кем сражаться». Увы, это проблема всего сообщества порядочных людей, не желающих жить среди базара, где продаются нравственные ценности.

Стоит отметить, что именно пафос защитника угнетаемой Родины наиболее ярко просматривается в стихах Николая Грищенко. Как выясняется, военная судьба была выбрана им неспроста. Он до сих пор болезненно выбирает способ помочь страдающей России, ищет поддержки в истории, в произведениях классиков. И разбираемая нами книга тоже становится одним из способов защиты русской духовности, нравственных основ нашего отечества. Именно об этом все его поздние стихи.

Вся обратная дорога автора оказалась дорогой непростых испытаний, трудного выбора. Все творческие силы поэт посвящает тому, чтобы рассказать подрастающему поколению о том, что было утрачено в ходе небывалой революции, затеянной врагами Родины, революции, в результате которой великая страна оказалась на задворках цивилизации. Он продолжает писать о высоком и светлом для тех, кто будет жить позже, «…чтобы сияло им солнышко алое, / Чтобы полынь не росла на золе…» (стр. 166).

Книга «Сентябрь покинутых полей», о которой идёт речь, хоть и вышла достаточно большой и громоздкой, однако, она хорошо иллюстрирует дорогу автора, которая продолжается и ныне. Так уж вышло, что его книги выходили толстыми, объёмными. Сам автор объясняет это тем, что каждую книгу делает как последнюю. Возраст и здоровье, к сожалению, диктуют свои условия. И всё же поэт не отчаивается и смотрит в будущее с оптимизмом:

Иду на Свет по жизненной дороге… (стр. 31)

Дай бог, чтобы эта дорога продолжалась. Отчёт же о новом, нынешнем отрезке пути, надеюсь, мы прочтём уже в следующей книге. Верится, что  путь этот будет светлым…

2013  


На страницу Николая Грищенко

Виталий Волобуев, подготовка и публикация, 2016