ИЛЬЯ ЧЕСНОКОВ

ЛИСТ
Миниатюра

Лист бумаги лежит на холодном полированном столе вишнёвого цвета. Он ждёт человека. Он ждёт прикосновения тёплой человеческой руки. Всем своим видом лист как бы говорит: «Я готов, человек. Я тебя пойму и ради тебя всё смогу вытерпеть». Но человек не приходит. Он занимается какими-то своими делами. Окна в комнате закрыты. На окнах висят тяжёлые шторы тёмно-зелёного цвета.

На столе, кроме листа, находятся и другие обитатели, так же терпеливо ожидающие хозяина. Они тоже готовы ко всему. Эти жители стола уже немало видали на своём веку и могут кое-что интересное рассказать человеку. Они уже основательно вышколены и внимательны.

Но только лист бумаги чувствует себя увереннее всех. Все же остальные услужливо сгрудились вокруг листа, застыв в позах ожидания. Они вслушиваются в звуки, доносящиеся из других комнат. Они ловят каждое колебание воздуха и внюхиваются в него.

Лист бумаги размышляет так, словно он хозяин ситуации: «Я самый правильный, справедливый и непорочный! Берите с меня пример, бездельники и лентяи. Всё, что пишет на мне человек, становится историей! Я не повторю судьбу моих бумажных собратьев-неудачников, скрученных в рулоны. Я профессиональный офисный лист. Рисунки, чертежи, цифры и стихи — вот судьба моя!» Думая так, лист ещё больше влюбляется в самого себя, пропитывая свою белизну тусклым светом зашторенной комнаты.

Рядом с ним лежат канцелярские скрепки, которые трусливо высовываются из своей коммунальной коробочки. Их много и поэтому они считают себя сильными. Они, как маленькие железные человечки, готовы победить любого великана. Скрепки приглядываются к листу в поисках удобного места, чтобы вцепиться в него. Каждая из них считает, что именно она достойна прикосновения к белому божеству. Ведь именно для этого их кто-то и согнул в крючкообразную фигуру. А иначе зачем всю свою недолгую жизнь воспитывать в себе железный характер и к концу срока заржаветь, так и не выполнив своего предназначения? И вот поэтому каждая из скрепок пытается отделиться от остальных и блеснуть тем, чем могла ещё блестеть.

Рядом со скрепками, охая и вздыхая, располагается ластик — прямоугольный брусок, треснутый с боков со стёртыми углами. Ластик ужасно не любит, когда его называют ластиком, считая это название унизительным. Ластик хочет, чтобы его называли не меньше и не больше, а корректор ошибок. В этом, по его мнению, есть что-то важное и определённо ценное. Но внешне хвастать ему было нечем. Потёртые бока и грязные грани. Он уже долго старается как-то почиститься, но уверенность в себя покидает его быстрее, чем грязь на его боках. Былые битвы с карандашом оставили на его теле глубокие шрамы.

Совсем рядом в стакане в горделивом одиночестве стоит карандаш. Он, подобно бывалому военному, ещё пытается держать гордую осанку. Раньше он считал себя круче всех. Сейчас он стал просто короче. На его теле видны следы ножа и чьих-то зубов, старательно сгрызающих краску. Но наш вояка духом не пал. Он готов служить человеку до последней крошки графита.

В соседней комнате загорается свет и дверь в комнату медленно приоткрывается. В этот момент на столе над неподвижными предметами можно было заметить лёгкое свечение. Нервы у всех максимально напряжены.

Человек медленно входит в комнату и направляется к столу. Белый лист от волнения ещё больше бледнеет. Он так долго ждал этого момента, что ему уже было всё равно, как поступит с ним человек. Листу вдруг захотелось, чтобы на нём с обоих сторон человеческая рука написала или стихотворения, или прозу, или нарисовали бы хоть что-нибудь. Эти подробности были уже не важны. Лист всем своим видом кричал: «Скорее начни уже меня как-то использовать!». А окружившая лист канцелярская братва ждёт чуда или чего-нибудь, что позволило бы им наброситься на лист и сотворить с ним всё то, на что они были способны.

Мгновения тянулись, закручивая нервы в верёвочный канат. Если бы только человек знал, в какую драму для этих предметов может превратиться его неверное действие. Но человек, ничего такого не подозревавший, отодвинул стул и медленно на него сел. Не спеша, взял в руки лист бумаги, повертел его и опять положил на край стола.

Лист задрожал мелкой дрожью, готовый в творческом порыве разорваться в клочья, загореться и превратиться в пепел, смяться в бесформенный комок — как-то обратить на себя внимание.

Человек, немного посидев за столом в полном молчании, взял карандаш и что-то очень быстро написал на листе. Потом он отложил в сторону осчастливленный карандаш и начал сгибать листок, делая из него самолётик. Лист в это мгновение обезумел от счастья и безропотно поддался человеческой силе. Взяв себя в руки, он обернулся назад и взглянул на карандаш. Он хотел по реакции карандаша понять: а что же написал на нём человек? Но карандаш уже вовсю возбуждённо рассказывал своим ошалелым товарищам о том, что с ним произошло. Все умилённо смотрели на героя дня, завидуя и охая невпопад.

Человек подошёл к окну и раздвинул шторы. Потом он открыл окно, и тут в комнату ворвался свежий воздух с новыми звуками и запахами. Лист, опьянённый дуновением новой жизни, чуть не потерял сознание.

Человек размахнулся и с силой пустил его в воздушный поток. Лист плавно полетел, расправив свои новые крылья. Под ним проплывал двор, деревья, скамейки и люди. «Я не погибну, — думал лист — На мне написано какое-то послание. Это всё не просто. Что-то должно произойти». И когда он увидел, что летит к раскрытому окну соседнего дома, он понял, что спасён. Из окна, протянув вперёд руки, стояла девушка. Она поймала самолётик и сразу же вернулась вглубь комнаты, села на диван. Развернув самолётик, девушка пробежала глазами по тексту, прижала листок к груди и заплакала. Лист на груди девушки задрожал, но упавшие на него слёзы успокоили его. Оглянувшись, слегка помятый и просоленный, лист заметил, что на столе в этой комнате лежит такой же, как и он, но другой лист — белый, чистый и готовый к великому служению человеку. Наш герой устало улыбнулся улыбкой бывалого бойца и задремал.

2021

Публикуется по рукописи

Страница автора
Страница студии

Олег Роменко, Виталий Волобуев, подготовка и публикация, 2021