ЛЮДМИЛА ЧУМАКИНА

ЗАМЕТКИ С ПРОДОЛЖЕНИЕМ
Фрагмент. О поэзии Сергея Ташкова

Сергей Ташков — поэт для меня не вымеренный, не просчитанный. Он незауряден даже в промахах и неистощимо интересен. В письмах — неподражаем, в них всё — поэзия, речевая стихия. Скажу больше: два человека мне писали такие письма: Вениамин Блаженный и Сергей Ташков. Это особенный дар — оставаться поэтом даже в письмах (было время, когда меня одаряли). И я не напрасно заговорила о старых письмах. Они мне подсказали, какое у Ташкова огромное чутье на человека (сродни звериному — и это комплимент). Он недоверчиво-нежен с тем, кого хотел бы слушать, кому хотел бы отвечать. Принудить его к разговору невозможно. Бирючность имеет прямое отношение к его стихам: они измождены тишиной, безлюдьем. А в человеке он выискивает чрезмерность, взыскательность. «…Что не страждет — не стоит гроша», — его мера, его аршин.

Совсем-совсем давно, когда у него не было книг, он иногда (опять же в хорошую минуту) читал что-то своё, и я потрясённо думала, а что же я только что услышала?! Впечатление ошеломляющее: слог своеволен, гибок, диковат, иногда чем-то замусорен... Стала думать — чем же? Поняла. Замусорен там, где идёт разгрузка лишнего. Схвачу пример налету. «А сколько жизни той?! Дай по трошку — за два окна с приветными огнями…». И вдруг две строфы, как чужие, а дальше — снова он. Но это всё мелочи.

Меня всегда интересовала сцепка и даже схватка его слов. И вот ещё что: Ташков говорит очевидные вещи, знакомые вещи, не спеша с ними распутывается, но называет их (исключительно интонационно) так, как я еще не слышала. Напираю на слово — «интонационно», потому что на поверхности всё спокойно, но мне в новинку такой контакт со словом! Это какое-то выколачивание сути из вещей, выматывание из них души (из себя тоже). Я бы не стала Ташкова ставить к стенке с обозначениями: андеграунд, обэриут... Неинтересно. Нынче в этих водоёмах «мелко плавают». С Ташковым всё гораздо сложнее. И цитатой здесь не отделаться. Больше того — всё сказанное мною распадётся, начни я вворачивать строчку-другую; это то же самое, что вычерпывать черпачком кровь из раны для доказательства, что рана глубока. Я бы хотела просто переписать целиком одно из его длинных стихотворений («Жизнь», «Рок»), и это бы хоть что-то дало, а цитировать его — невозможная затея. Две его книги («Эта боль», «Круговерть») с аккуратно выстроенными друг за другом стихами (нет, всё, конечно, красиво и достойно!) — это как у всех, по стандарту, и всё же его книгу я вижу такой: стихи без названий и посвящений, факсимиле черновиков или какой-нибудь шрифт с наклоном, чтобы вся боль уцелела, чтобы осталось голошение — в Белый свет!

Поэт, осаждающий в себе крепость за крепостью, видится мне говорящим среди руин. Если бы можно было оставить на страницах книги только голос, пепел и пыль?! Таким я вижу без преувеличения Ташкова-поэта. Стихи его (те, о которых я говорю) — это «вопли Иова», а Иова, в конце концов, спасло не смирение, а неслыханная дерзость, перебор. Но... это был перебор человека, ни на минуту не усомнившегося в том, что он «вопит» к Богу, а не в пустоту. Я всё же решусь выхватить из стихотворения «Рок» пять строф из восьми!..

...Рок
мне застит глаза, надевает колпак,
напирает конём —
чтоб втоптать меня в гумус...
Отчего же иначе, совсем не дурак,
я за глупостью делаю глупость?!
Настигает!
нет в мире таких крепостей,
где б укрыться смогли
те, кому пропадать неохота.
Он идёт и приходит,
и от взгляда его
открываются сами ворота.
Расквитаемся!
Что же ты таешь как дым,
когда дело доходит до схватки?!
Как мне жаль, как мне жаль, что ещё молодым
не схлестнулся с тобой без оглядки.
Рок — игрок, призрак — рок, я усвоил урок —
поздновато, зато назубок.
Хоть гонись, хоть плетись, хоть юлою вертись —
роковая пускай, но моя — моя жизнь,
и какую ни есть — принимает душа,
и послушны уже годы-кони.
Я теперь не спеша
равномерно дыша,
ухожу
от погони...



Источник: Литературно-публицистический альманах «Белые кручи» № 1, сентябрь 2006 г. (Публикация Л. Чумакиной «Заметки с продолжением». Часть I)

На страницу Людмилы Чумакиной

На страницу Сергея Ташкова

Марина Щенятская, Виталий Волобуев, подготовка и публикация, 2023