ТАТЬЯНА ОЛЕЙНИКОВА

ДОЛГАЯ ПЕСНЯ
Из книги «Провинциальный город» (2007)



ОСЕННИЙ МОНОЛОГ

По звонкому и жаркому ковру,
По золоту октябрьского заката
Пойду бродить, горюя о разлуке.
Я буду молча связывать слова
О встречах, о тоске и расставаньях,
А это значит всё же — о любви...
И нежность будет тихою подругой
Тоске моей... Но ревность будет следом
Неумолимой тенью шелестеть,
И будет мне нашёптывать измена
Те имена, которые не в силах
Забыть ни ты, ни я... Уже не сможем.
... О, пусть они любви твоей испили,
Пусть ты хлебнул любовной этой браги...
Хмелея, ты меня не забывал, —
Я пред тобой маячила вдали...
И тихой тенью за тобой бродила...
Твои дела — так ты зовёшь разлуку —
Тебя сейчас крадут из рук моих...
И снова тосковать меня заставят.

1990

*   *   *

Господи!..
Дай мне терпения,
Господи!
Дай мне уйти
от неясыти
ревности,
дай мне увидеть
хоть проблески
верности,
чтобы напиться
той каплею досыти...
Господи!..

1990



*   *   *  

Оттаяло. Закончился мороз.
И враз отверзлись ледяные своды
Всех рек и луж. И началась свобода
Для прорастанья лютиков и роз.

Нас лютыми морозами пугать
Зима устала… Мы узнаем утром,
Что, главное, — никто не перепутал, —
Меж нас, двоих, образовалась гать.

Что лгать не нужно: только б не упасть.
Путь под ногами выстлан стал осокой,
Он сёк лицо, в глаза плевался соком, —
То старости моей открылась пасть…

А в дальней высоте твоей весны,
Когда и сны твои не с листопадом,
А с майскою грозой, дождём и градом,
Там имя новое твои волнует сны…

Оттаяли морозные края.
И вас, двоих, несёт весна младая.
Я — таянье... я над костром растаю...
Я — Таня, Таня… Расставанье я.

2000



*   *   *   
                    А.     

И какая-то грусть недобрая
К горлу медленно подошла,
Словно путь мой с пустыми вёдрами
Злая женщина перешла…

И звенит паутинное кружево.
И в кленовых горстях вода, —
А в глазах твоих тихо кружится
Солнца маленькая звезда.

Над берёзою август искрится,
Словно полымя над свечой…
Ты уходишь, не зная истины,
Не догадываясь ни о чём.

И звенит на солнце и катится
Обронённое мной кольцо.
Ты уходишь, а мне всё кажется,
Что забыто твоё лицо.

1966



МАРТ

Весна сейчас
похожа на октябрь,
когда ещё немного
ждать осталось,
что вот приляжет
зимняя усталость
снегами белыми —
как белыми листами —
чтоб перед сном
перелистать
хотя б...

1968



БОЖЬЯ КОРОВКА
                  
                    Моим землякам-Томаровцам

Божья коровка, полети на небо,
Принеси нам хлеба…
Детская песенка

…Как ты в доме оказалась?
Чьим ты чудом ожила?
Подарила сердцу радость —
По ладони проползла.

Здравствуй, Божия Коровка, —
Горностай по кумачу! —
Как хочу я в Томаровку,
Как на Родину хочу!..

Но об этом лишь во снах я
Тёплой думкою живу.
Только дети мои знают, —
Чем я грежу наяву.

…Не сама я продавала
Дом с берёзой, огород…
Но как будто — предала я —
Кто простит? И кто поймёт?

Ты лети, моя козявка,
Расправляй свои крыла…
В доме том — я не хозяйка.
И хозяйкой — не была.

…Да, недальняя дорога, —
Только несколько часов.
Но запнусь я у порога:
На дверях — чужой засов.

И винить меня не надо,
Дорогие земляки!..
Что отец мой за оградой —
Там полынь и сорняки…

Я приеду, не корите.
Я отца не предала.
Он-то — знает… Он — мой критик.
Знает он  мои дела.

Ты лети, моя Коровка,
Прямо к солнышку на свет,
И родимой Томаровке —
Мой поклон и мой привет

2001



ПОСЛЕДНИЙ  СНЕГОПАД

Апрель. Безумие.
Расплата
За синь небес,
За солнцепад. —
И деревянные лопаты
В руках у взрослых
И ребят.

И я, весёлая вначале, —
Когда февраль
Дразнил теплом,
В апреле —
Снежными ночами
Не нахожу заветных слов.
Я, словно
Девушка с веслом —
У входа в парк
Весну встречаю.

Апрель. Безумие.
Разлука —
И тают к вечеру снега.
Я — гипсовая подруга
Снеговика...

1982



АПРЕЛЬ

Импровизация —
танец
с притопом,
с присвистом,
с прихлопом,
свист соловьиный, разбойный —
позор и разор!..

Это апрель
приказал
своим верным холопам:
«Двери и окна —
настежь!
Стёкла вторые —
вынуть!
Дом подмести!
Вычистить двор!
Вынести сор!..»

1987



СНЕГ В ОКТЯБРЕ  

…И выпал на голову снег —
Как первородный грех.

Он целый мир перекроил
На свет и темноту,
Судьбу разъединил навек
На злость и доброту…

И вот с небес, что так белы,
Летят белы снега…
И холодна душа моя,
Как холодна рука.

И нет на свете ничего:
Лишь я да белый снег,
Лишь я да снег,
Да крик ворон
На берегах застывших рек,
Да ветра чёрный креп,

Да веток тонких немота, —
Ах, веток маета!..

1974



*   *   *

Я не боюсь на свете ничего:
Ни тьмы ночной,
Ни города ночного.
Ни чёрный пёс,
Ни человек хмельной
Не сделают
Мне ничего дурного.
Ночь бьёт крылом,
Чтоб свет в огне погас.
Кукует утро
Свой четвёртый час,
И маятник уже
Скрипит и стонет.
Пёс мимо пробежит —
Хвостом вильнёт.
Окликну, — подойдёт, —
Ладонь лизнёт,
Мужик такую песню
Запоёт!.. —
Что сердце
Защемит и захолонет!..

1984



КОЛОКОЛА РУСИ

Молчат колокола.
Забыта песнь Руси.
Немеют в тишине
Малиновые звоны.
Кто воспомянет Русь
Перед амвоном?
Какой звонарь
Россию воскресит?

Не колоколят
Звоны колоколен...
И где-то, там,
Над церковью, поёт
И отдаётся
В тишине околиц:
«Убьёт меня
молчание моё...»

Встречая день,
Дрожащая рука
Положит крест.
И будет много света.
И серебро седин
У старика,
Игрючи, взъерошит
Свежий  ветер.
Россия, пой
До алого рассвета!
Россия! Жги
В лучах колокола!..
И Русь молилась,
Пела, и жила,
И жгла колокола
По белу свету!..

Взойдёт заря!
Пресветлым будет день!
Промчится ветер,
Словно витязь конный...
Старик, не плачь,
Забудь обиду, дед...
И помолись
На отзвук колокольный...

...Молчание
Крылами раведёт.
И, словно птица,
Вдруг перо уронит.
И только в вышине
На нет сойдёт
Щемяще-одинокий
Крик вороний.

1967



*   *   *

Если опять эту боль пережить, —
Кто исказнил меня? Что за судилище? —
Аз возропщу! Но проклятьем не вымощу
Тропку, что вьётся в ногах, будто нить.
Если опять мне по жизни нести
Ревности чёрной ведёрную чашу,
Истинно вам говорю — я не слажу:
Ноша надсадная. Боже, прости...
Как мне ещё не рыдать, не вопить! —
А замолчать? — так меня не услышат...
И родниковой воды не испить:
Высох родник, а я поводу вышла.
Алым закатом закончится жизнь?
Ночью беззвёздной иль криком вороньим?..
Цветом кровавым, что ветер уронит
Оземь? — так в сердце роняют ножи...
Вы-жить бы! Вы-жить!.. Вы слышите вой? —
А!.. Это вам, да и мне — не впервой!

1992



*   *   *     

И ты уйдёшь,
И ты уйдёшь…
Дорогу в злобе
Лижет вьюга.

Не прощена я.
Ну, так что ж? —
Нашла врага.
Теряю друга…

1964



*   *   *

Всё опять возвратилось
на круги своя...
Снова боль и обман.
Неужель повторится
Той незрячей любви
золотая страница,
Где рукою водила
неволя моя?

Там слова колдовались,
шептались, лились
И глаза закрывались
под их бормотанье.
Ах, как верилось:
не повторится страданье.
Только снова
мои предсказанья сбылись.

Опасаюсь теперь
о любви говорить,
О друзьях, о врагах...
Опасаюсь недоли
Остаётся теперь
веселиться мне что ли?
Или полную чашу
забвенья испить?

1983



*   *   *

Прикосновение взгляда, —
И снова
Взгляд отвести.
И ответное слово
В сердце зажать.
На замок запереть.
Птахою выпорхнет,
Чтоб умереть.

Что ж ты, печаль моя?
Будем прощаться.
Только во сне
Я тебя обниму.
Плакать — встречаться.
Смеяться — прощаться.
Не наяву.
Как наяву.

Сердцу прикажешь?
Прикажешь, раз надо.
Слову — молчание.
Сердцу — замок.
Прикосновение взгляда,
Как яда,
Полный глоток.
Долгожданный глоток.

1981



*   *   *     

...Глаза твои давнишние —
Вечерний свет в окне...

А нынче что, а нынче — что?
Что нынче скажешь мне?

Кто скажет мне заведомо —
Любовь ли — не любовь?

Тебе была я преданна.
Но — предана тобой.

1973



ПЫТКА РЕВНОСТЬЮ

Вот и сравняли другую со мной —
Или меня? Но большая ли разница? —
Осень всегда перед вечной зимой
Яркой рябиной и клёнами дразнится.

Вот уж беда, что — другой назовут!..
...Но и во сне — ошибаться не надо бы...
Я не в накладе. Вы названы тут,
Хоть и великой не стоило надобы.

Имя заспится. Что нам — в именах?..
Их — до черта! Именами не гребую.
Оптом иль в розницу? Есть номинал.
Сверх номинала! — Я сдачи не требую...

Я между небом и ветром мечусь.
Всё — беспредел.  
Все — под Богом и рынками.

С вами  в расчёте я.  
И расплачусь. —
Как лишь? —
Червонцами иль катеринками?..

1992



*   *   *

В зимний ли день,
В летний ли день,
В день ли весенний
День проползает, —
А где и мелькнёт —
Пепельно-серый...

Утро за утро,
Вечер за вечер,
Око за око —
Благожелательно,
Благонамеренно —
И одиноко.

В летний ли день,
В зимний ли день,
В день ли осенний
Странно живём,
Страшно живём —
Без потрясений...

1986



*   *   *

...И всё-таки встречусь с тобою...
Наедине
не будет молчанья тяжёлого —
словно проклятье...
Ты скажешь, светлея:
— Любимая, боль моя! Как ты?

— Любимый! — отвечу.
Любимый!
Как радостно мне...

Как радостно, больно...
Как горько и больно с тобою
Один только миг, —
и опять — на года, навсегда.

...Была молодою когда-то.
Меня ты любовью
своей называл.
Назови и сейчас —
не беда.

1981



ДОЛГАЯ ПЕСНЯ

Родимый,
колечко упало,  скатилось с крыльца,
да в щель закатилось.
Родимый,
я думала счастью не будет конца, —
разлука случилась.

Родимый,
ты видишь, сыночки уже подросли, —
высокими стали.
Родимый,
мы тяжесть счастливую вместе несли, —
да, видно, устали...

Родимый!
Родимый, ты пот вытирал рукавом,
кругом оглянулся.
Родимый!
увидел, окликнул, не знамо кого,
отстал да споткнулся.

Родимый,
родимый, зачем ты её наказал
любовью трусливой?
Родимый,
что ей обещал, что под утро сказал? —
Не сделал счастливой.

Родимый,
за что ж ты обидел меня?
За что же обидел?
Родимый,
смотрел ты в любовное пламя огня —
меня не увидел...

Родимый!
Ходила-бродила худая молва,
у сердца бродила...
Родимый,
что я твою молодость не сберегла, —
свою погубила.

Родимый,
за что ты обидел себя
любовью — на сдачу?
Родимый,
смотрю и смотрю через дым на тебя
и плачу, и плачу!..

2000



*   *   *  

Звон ли серебряной свадьбы утих?
Юность отпела?
Вот и осталась — одна за двоих.
В этом ли дело?..

Вот и осталось всю ночь горевать —
Ночь одинока.
Вот и осталось, что мне вспоминать.
Око за око.

Вот и осталось, что счастьем звала,
Звать по-иному.
Сор, из которого песни плела, —
Выместь из дома!

Долог ли, короток утренний сон?
Или отчаян?
Вдребезги — оземь! — серебряный звон,
Что без венчанья.

Стала — избытком к чужому столу.
Мне — порционно.
Продана — тряпкой заморской в углу —
С аукциона.

Где ты, любовь, что стеною была,
Пазухой Божьей?..
Золото было. Осталась зола
С болью и ложью.

Что мне теперь на дорогу смотреть? —
Ведра — порожни.
Сердце уже на ветру не согреть
Пылью дорожной.

1993



«РОЛЛС-РОЙС»

Сначала напрягаются мозги инженеров,
Потом через все подписи на чертежах
Машина переходит к механикам.
Механики строят её как задание, —
Это общее создание…
После того, когда она станет на колёса,
Её начинают обкатывать.
Проезжают тысячи километров…
Пока не почувствуют, что ей больно.
Хватит, довольно…
Потом её разбирают.
И — вручную — собирают заново,
Проверяют все детали.
Какие-то заменяют новыми,
И вот, — пожалуйста,
берите её, — она готова…
…Так и семья:
Сначала мы приступаем к чертежу,
Потом к сборке, потом к обкатке,
Потом к развинчиванию,
Потом к сборке — конечно же! — с любовью…
А там — пусть едет, насколько её хватит...
…В этом стихотворении
Мне не нужно стало ритма и рифм.
Извините, —
Мой «Роллс-Ройс» получился белым…

2000



*    *   *   

Это горе моё
на губах скрипит —
не песок…

Много счастия было,
да сплыло, —
не беда!

То снегами белыми
выпали на висок
золотые мои,
да слепые
от света
года…

1973



*   *   *
                   А.

Нелюбимой быть —
да счастливой быть...
Потому что любить тебя,
не разлюбить...

Забываю тебя... —
позабыть хочу! —
Только имя твоё
по ночам шепчу.

Мимо окон моих
прошёл стороной
Нелюбовь ли твоя
тому стала виной?

Ты меня не любил.
Но забыть — не забыл...
По судьбе моей
колокол отзвонил.

1977



ПАГАНИНИ

Измучилась рука мальчишья.
Душа — как боль, струна — как стон.
Как подаянья просит нищий,
Так ласки человечьей он.
Но не дождался, не дождался
Людская ласка — это бред.
А мир у ног его сжимался
Столпотворением карет...

Играй! — и зажигает вечер
В глазах кровавые круги.
Играй! — и потушили свечи.
Играй!.. — и гвозди в сапоги…
Играй! — звучало, как удары,
В глазах от музыки светло.
Смеётся старый Страдивари,
Когда рыдает Никколо…

…Рука избегалась по грифу.
Струна — как боль, душа — как стон!
С ним только скрипка, только скрипка,
А с нею он. И только он.
Они вдвоём. Но это много,
Чтобы весь мир — как этот зал.
Чтоб кто-то вдруг забыл про Бога!
Чтоб кто-то дьяволом назвал.

1965



ТРИ  
ПОЧТИ ПРАВДИВЫЕ ИСТОРИИ
О ЛЮБВИ

РОМАН

Когда её он обнимал
И было не до сна,
Он думал: «Как же там жена
Ну, как же там жена?..»

Когда её он целовал
И было сладко ей,
Он думал о жене своей…
Всё о жене своей…

И было горестно ему,
И сон был так далёк.
Он думал: «Как я одинок!
О, как я одинок!..»

Когда счастливая она
Ушла, была метель…
Он думал: «Холодна постель,
Как холодна постель!»

И солоно от дум ему.
И утро через час…
Он думал: «Как там ей сейчас?
Ну, как там ей сейчас?               

1978



НОРА

Когда былого не вернуть,
И нервы сожжены,
Сюда приходят отдохнуть
От дома и жены.

Здесь забираются в залог
И рупь и четвертак.
Кивает чёрный потолок
Любовным скрипам в такт.

Здесь тлеет музыка и свет
Сквозь никотинный дым…
Пришёл сюда в расцвете лет,
А вот ушёл седым.

Здесь семь слонов наперечёт
На полке угловой.
Смердит крысиною мочой
Из щели половой.

Здесь о любви не говорят,
О ней молчат пока.
Здесь боль и ложь, и блуд царят,
И вдовствует тоска…

Здесь, в этом омуте, — он знал —
Ему хмельному быть.
А крест он всё-таки снимал,
Чтоб душу не губить.

2000



БАБА-ЯГА  

Она красавицей была
И молодой была...
Да полюбила не того,
Кого б любить должна.

А он — охотник и стрелок —
И путь его далёк.
Когда бы знал он о любви,
Вернулся б, может, в срок...

Ему и ночь, ему и день
В полях скакать не лень.
И ничего не обещал
Красавице своей.

...Она ждала его, ждала,
Венок себе плела.
И много листьев и травы
Из леса принесла.

И дом охотничий его
Пропах разрыв-травой,
Забвением и сон-травой,
И одолень-травой.

В котле кипит печаль-трава
И приворот-трава...
Над ними никнет голова,
Седая голова.

...Кругом разор и пыли слой,
И ступа с кочергой. —
Так стала Бабою-Ягой —
Жестокою и злой...

1987

Татьяна Олейникова, Виталий Волобуев, подготовка и публикация, 2016