ЛЮДМИЛА ЧУМАКИНА

ОТТЕПЕЛЬ
Из книги «Оттенки» (1982)

* * *

...А было проще бы
Без слез и приступов
И не глядеть на Вас
Тепло и пристально.
Гадала бабка мне:
«Пустые хлопоты».
Шептала: «Дурочка...»
Мол, жизнь ухлопаешь
На погляделочки,
Ну что за прихоти!
А я гляжу на Вас
Теплей и пристальней.
А было проще бы...
Но отвечается:
Не получается.
Не получается.


* * *

Деревья мокнут под дождем,
И мокнут люди рядом с ними.
Мы здесь под тучами одними,
Лишь преимущество — идем...
Но вот ударит, не таясь,
По телу молнии свеченье!
Они обуглятся в сеченье,
Но преимущество — стоят...


* * *

Запасаюсь терпеньем,
Запасаюсь сполна.
(В ожиданье отменном
Натянулась струна).
Запасаюсь терпеньем —
Пусть покуда — «ничья».
Па захватанных стенах
Ожиданья печать.
Наживаю терпенье
Скрупулезно и зло,
От снегов до капели,
Чтоб потом повезло.


ОТТЕПЕЛЬ

Вороны вяло огрызались,
Ломая ветки под собой.
И, увлеченные гульбой,
Водили круглыми глазами.
Их черный табор ворожил,
Зрачком оценивая тучи.
В снегу ложился возле сучьев
Трехпалый правильный нажим.
Никто не верил в ворожбу,
Мороз на пальцах растирая.
Никто не видел, как старались
Вороны склевывать тропу!
Снег выбивало из-под рук
В февральском резком перезвоне.
Куда-то схлынули вороны...
...И вдруг — оттаяло к утру.


* * *
           Езжай на огонь...
                  Б. Ш. Окуджава

«На ясный огонь», —
  призывал удивительный голос.
Заснеженный двор
  освещало большое окно.
Вечернего дома
  набитая книгами полость
Вздыхала, сияла
  и шелест роняла на дно.

И люди, как тени,
  по комнате тихо скользили,
Боясь отогнать этот звон,
  этот стон, этот свет.
И тайной наполнился дом,
  и затих, обессилев,
И минул, казалось,
   не вечер, а множество лет.

Хозяйка в своем
  удивительно длинном наряде
(С дрожащими спицами)
  стала белее зимы.
И словно сплеталась не нить,
  а волос ее пряди,
Так низко склонилась,
  лишь руки остались прямы.

Легла тишина,
  и замедленно снег опускался,
И ждали четыре дороги
  в четыре конца.
И кто-то, казалось,
  вошел и, войдя, расплескался.
А позже отхлынул,
  как руки отвел от лица.

Никто не спросил, не сказал,
  даже не шевельнулся,
Дыхание странного света
  на коже храня.
И голос, стихая,
  по телу, как пламя, метнулся!
И больше не стало:
  ни звона, ни сна, ни огня.


ВЕСНА И СЛЕЗЫ

У забора вишня ярко расцвела.
Под руку мужчину женщина вела.
Тяжелели ветки, втягивая сок.
Как беззвучно плакало женское лицо!
Как светило небо. Как бранился муж.
Шла она, чужая — дому и ему.
Знала, что несчастна. Знала, что стара.
Ярче разгоралась вишня у двора.


С БАЛКОНА

И эта ночь и небо тоже —
Час обещают без тревог.
И уплывающий прохожий —
Весь серый с головы до ног.
Свет, обозначенный на шторах,
Тень полукругом на стене,
Белья неглаженного ворох,
Герань засохшая в окне...
Что может душу потревожить?!
Но почему же ночью ожил
Свет, и не думал исчезать?
Но почему же шел прохожий,
Ладонью трогая глаза?'
Белье просохшее не снято?
С геранью комнаты пусты,
И рамы, словно зубы, сжаты?!

Сулил мне час без суеты
В кустах мелькающий прохожий
И эта ночь, и небо тоже...


РАЗБИТОЕ ОКНО

Пройду по комнате растерянно,
Осколки молча замету.
К окну приближусь неуверенно —
Рукою встречу пустоту!
Ну что ж, и в этом есть хорошее:
И к небу ближе, и к звезде...
И бабочки летят непрошено,
Прохладным крылышком задев.


НЕПОДВИЖНОСТЬ

Кони резвые мчались с гиком!
Кони замерли в линиях гибких.

Бегом захвачены, замерли, резвые.
Мчались, будто поводья срезали!

Шеи упрямые гневно заломлены,
Мышцы взбугрились упругими комьями,

Рвутся поводья в стороны клочьями!
Так и остался прыжок неоконченным...

Так и стоят — терпеливо, неслышно.
А, вот, поди-ка сдержи неподвижных!


ТЕЛЕФОННЫЙ ГОЛОС

Суетились прохожие,
Пролетала листва.
Голос, ветром подкошенный,
Неуверенно звал.
Мокли стекла оконные,
Сумрак в стены вошел.
А ему, незнакомому,
Встречу клянчить пришло.
Разве лучшего случая
Позвонить не нашел?!
Видно, гнется под тучами...
Видно, болен душой...
И покуда я медлила,
(Все отмерь да прикинь),
Руки — к туфлям! И медленно
Затянула шнурки.


МЕЛОДИЯ

Входила нежданной, невстреченной,
Как шелест листвы увядающей...
И каплями кран искалеченный
Стучал тяжело и пугающе.
Трясло этажи лихорадочно,
Посуда скользила и трескалась,
Столы, растопырившись празднично,
Стеклом наполнялись и всплесками.
А с улицы звуки дорожные
Врывались в окошко открытое,
Колебля вино недопитое,
Вели откровения ложные.
Стихала, задетая хохотом,
Ушей не достигла, не выжила
В сияющих судоргах грохота,
Которого прежде не слышала...


* * *

Туда, где камни
Острые, как память,
Где море пеной
Тает на песке,
Где между скал
Выплясывает пламя
Хочу уйти —
Чужой и налегке.
Где белых птиц
Не мало и не много,
Где все подвластно
Вечной красоте,
Туда, где только
Лунная дорога —
И та пустынна
На живой воде.


* * *
                    В. В.

Снег откружил свое,
Лоб мой остыл горячий.
Тонко вода поет,
Зимнее счастье прячет.
Молча над ней склонюсь
И не себя увижу.
К краю придвинусь ближе,
Дальше ступить — боюсь.
Тонко вода поет,
В тонком луче искрится,
Пьет торопливо птица —
Лица — Твое, Мое...


ПОРТРЕТ

Начало линий — не бездарно.
Но гаснет пыл, спешит рука:
Уже и шея — не тонка
И подбородок — чуть коварный.
Лицо могло быть лучезарным,
Но прошлогодняя тоска
Лоб опоясала — узка,
Как коридор пустой казармы.
Ступня для роста велика,
Должно, от странствующих предков...
И рот кривится в уголках,
Слова выталкивая едко.
В суставах — сдавленный азарт
Перемещений, столкновений...
И на лице подвижной тенью —
Неутоленные глаза.


В ПРЕДЧУВСТВИИ СТИХА

Что там, за окнами? Снег да февраль.
Ранние сумерки, белые крыши.
Ветер случайные звуки колышет.
Время с плакатов задумчиво лижет
Старую краску... И по снегу — в даль!
Ворохом белым листы на столе
Скомканы, брошены, порваны в клочья!
Что-то потеряно: днем или ночью?
Слово какое-то душу морочит...
Слово — февральской дороги белей!
Дать бы сорваться ему с языка —
Ночь отшатнется и душу отпустит.
Снег под ногами прохожего хрустнет,
Явится утро без ветра и грусти
И упадет на бумагу рука...


У РАЗВАЛИН ЗАМКА КАНТА

Еще остались в нем
Величие и спесь,
Но приглядись —
Все призрачно и шатко...
Окошки в стены
Каменные вжаты:
И так узки —
Не втиснуться, не влезть...
А вот и лестница
Убога и крута,
Так тесен ход,
Так долог и так мрачен...
Теперь он
Никого уже не прячет —
Чужие тайны
Вышибли года.
Все скрылось вдруг
Под плесенью и мхом...
Да был ли Кант?!
С томами откровений?
И только у надгробья
Чертит тени
Цепи скрипучей
Черный окоем...


ИЗБА

За горкою — горка.
Деревня «под боком» строга.
Шмыгну, будто в норку,
В домишко на курьих ногах.
Захлопну калитку,
А дальше — трава не расти!
Подвергну убытку
Хозяина... Пусть угостит.
Закатным сияньем
До пробок бутыли полны,
И в струнном слиянье
Все души под крышей равны...
И так, чтобы звонко
И тоньше струилось вино —
Луна, как заслонка,
Ложится плотней на окно.
Куриные ноги —
Ну что еще нужно избе?!
Всю ночь по дороге,
Всю ночь от судьбы да к судьбе
Пылит, громыхая
Пустым до краев сундуком,
Туманы вдыхая...
А утром вернется тайком.
И тем же оконцем
Упрется в чужие зрачки,
И дымные кольца
Летят, как на свет мотыльки.


* * *

Состав пронесся, задыхаясь,
Не дожидаяся зари!
И рельсы медленно стихали,
И ночь холодная, глухая
Звезду скупилась подарить.
И провожающие молча
Ушли к темнеющим домам.
Гонялась полночь по следам,
А небо разносило в клочья —
Так далека была звезда.


* * *

Устаю оставлять города,
Все меняя людей на людей.
Я отсюда теперь — никуда!
Одинаково небо везде.
Пусть изменятся лица вблизи,
Повторяя оттенки страстей.
Все по кругу. К единой оси.
Одинаково любят везде.
Не войду я в тот город чужой,
Не могу я его осязать,
Из него: ни вперед, ни назад;
Только попусту биться душой.
Не веди меня к быстрой воде,
Я отсюда теперь никуда!
Вон моя отдыхает звезда,
Убедившись, что небо — везде.


* * *

Спасибо, дом,
За мой недолгий сон,
За слабый луч,
Проникший спозаранку,
За ,то, что укрывал
Меня, беглянку,
Когда от улиц
Прятала лицо...
За то, что двери
Выстужены все,
Что ты всегда
Непоправимо тесен.
За то, что
Столько окон поразвесил,
Откроешь их —
И нет тебя совсем!


Источник: Чумакина Л. И. Оттенки. Стихи. — Воронеж, Центр.-Чернозёмное кн. изд-во, 1982. Стр. 34-45

На страницу  автора

Виталий Волобуев, сканирование оригинала, подготовка и публикация, 2024