БЕСС ВЕЛИАЛЬ

НЫРЯЯ В ТИШИНУ...
Стихи

ЛЮДИ ЛЮБЯТ ВХОДИТЬ БЕЗ СТУКА

Люди любят входить без стука, нараспашку оставив дверь.
Называют тебя лучшим другом, разделяют с тобою хмель,
изливают доверчиво душу и слезам подставляют плечо…
Позвонят и в жару, и в стужу, чтоб спросить: «Ты там жив ещё?».

А потом, не сказав ни слова, исчезают, запутав след.
Набираешь ты другу снова, только друга давно уж нет.
Там, где были когда-то люди, остаётся гниющий шрам.

Видно, к старости душу крутит, разбередив давешний хлам,
разыскав среди груд осколков, позабытых газет и книг,
припорошенных пылью звонкой, словно прахом — к нему привык,
фотографии чьих-то судеб, посеревшие от измен.
Кто ушел — тех уже не будет, и других не найдешь взамен.

Взгляд отводишь, вздыхаешь глухо, отхлебнёшь еле тёплый чай.

Люди любят войти без стука и уйти, не сказав «Прощай».



МОЁ НЕБО

Моё небо подходит не каждому.
В нём идут проливные дожди,
Исцеляя истерзанных жаждою,
Иссушённых пустыней до жил.

В моём небе, усеянном грозами,
Полыхает янтарный рассвет.
Звёзды редкими яркими гроздьями
Всё летят, как осколки комет.

В этом небе, укрытом закатами,
Облака расстилаются вдаль.
Громовыми ложится раскатами
Закалённая в радуге сталь.

Здесь драконы, пегасы и соколы
Рассекают бездонную синь.
Корабли приземляются около
Поливаемых ливнем пустынь.

Вас не встретят озлобленной стражею.
Здесь не будет цепей и оков.
Моё небо открыто для каждого,
Но не каждый к полёту готов.



ГОРЯТ КОСТРЫ

Оскалю зубы: людям веры нет.
На нежной коже нет живого места,
И платину волос в кровавый цвет
Окрасили, как дьявольской невесте.

Босые ступни по снегу зимой —
Как зверя загоняют в злую чащу.
Их приговор как дьявола клеймо:
Поймают — на костёр скорей потащат.

Бежать быстрее, чем собачий лай,
Что в спину бьётся безнадёжным эхом.
Богам молиться сдуру начала…
Зашлась скрипучим невесёлым смехом.

Зачем богам девчонка из простых?
Ведь все мои молитвы были всуе.
А где-то там горят уже костры
И главный жрец в беспамятстве танцует.

Горят костры. И близок дикий час,
Когда во славу Богу Полнолунья
Пожертвуют огню в который раз
Девчонку, окрещённую колдуньей.



КОГДА УМИРАЮТ ВЕДЬМЫ

Бывалый палач, ответь мне,
И ты, захмелевший стражник,
Когда умирают ведьмы,
Вам разве совсем не страшно?

От их молчаливых агоний
Вы не отводили взгляды.
Когда пожирает огонь их,
Вы их отправляете в Ад ли?

А если невинных, да в пламя?
Сгорают и ведьмы, и люди...
Когда там окажетесь сами,
Вас разве Бог не осудит?

Скажи мне, испуганный стражник,
И ты, палач побледневший,
А ведьмам бывает страшно
Сгорать на потеху невеждам?



БЕЗЫСХОДНОСТЬ И ОДИНОЧЕСТВО

Безысходность и одиночество,
Бесконечность чужих планет.
Будто чьё-то злое пророчество
Ослепляет, как яркий свет.

Безнадёжность и чувство лености.
Нет желанья идти вперёд.
Эта боль как проверка верности —
Ждать того, кто тебя не ждёт.

Ощущение горькой радости
Сладкой местью прилипнет к губам.
От любви, как от мерзкой гадости,
Откреститься пора бы нам.

И, сославшись на муки творчества,
Потеряю я твой силуэт.
Так сбывается наше пророчество,
Не достигнув чужих планет.



ЦВЕТОК

Моя любовь как трепетный цветок,
Что сиротливо жмётся у дороги.
Живёт, пугаясь чьих-то грязных ног,
Улыбки замечая у немногих.

Но даже так, улыбки большинства
Направлены не робкому растенью.
И в лепестках всё чаще дышит страх
Остаться незамеченным в цветеньи.

Но вот однажды кто-то подойдёт,
На корточки присядет, улыбнётся...
И в тот же миг растопит зимний лёд,
Став для цветка весенним тёплым солнцем.

И ласковые руки как-то раз
С улыбкой перережут тонкий стебель,
Поставят в вазу доживать свой час,
С мечтами о любви и чистом небе.

И пару дней спустя цветок умрёт.
Увянет, продолжая улыбаться.
И стоило ль менять жестокий лёд
На мимолётное скупое счастье?..



ДЕВУШКА

Она обернулась, услышав мой тихий окрик.
Глаза большие и взгляд беспризорной собаки,
Как будто решила, что я почему-то смог бы
Ударить её, а она не хотела драки.

На бледную кожу добавить бы чуть румянца,
А худенький нос присыпать бы жменей веснушек.
Она мне понравилась — с  ней бы в кино, на танцы,
И больше не нужно бы было других подружек…

Но плечи опущены, а на лице — испуг лишь.
А я для неё — большой и безумно страшный.
«Не бойся, красавица, я не обижу, слышишь?
И я не планировал драться с тобой рукопашным,

Я просто окликнул, увидев худую спину,
Летящие волосы, бледную пудру кожи…».
Она снова смотрит взглядом побитой псины,
И кажется, что объясниться со мной не может.

Ныряет в проулок и тут же — быстрее дёру,
Кричи — не кричи, не станет теперь и слушать.
Но я не забуду её в этой дымке флёра,
Запавшей в мою — иссушённую жизнью — душу.



ШЁПОТ

Я сплетала венок из разорванных вен,
Наполняя артерии горьким теплом.
Шёпот птицей носился вдоль каменных стен,
Повторяя: «Так надо тебе. Поделом».

Оставляя во сне лишь кошмаров капкан,
Совесть кошкой царапалась где-то внутри.
Умирала от ужаса, а не от ран.
Шёпот снова твердил: «Отвернись, не смотри».

Жалкой слабостью пахли канаты волос.
Их бы вырвать к чертям, но не хватит мне сил.
На губах застывал безответный вопрос,
Шёпот тоже меня ни о чем не просил.

Кто ты, верный мучитель, защитник и трус?
Отчего только шёпотом манишь меня?
Я тебя не услышать однажды боюсь:
В тишине я погибну, как тень без огня.

Страх давно превратился в защитный покров,
Закрывая щитом обнажённую боль.
Я уже отказалась от клеток, оков,
Только снова услышать мне шёпот позволь…



ОБРЯД

Словно пойманный ловкой рукою змей,
Ты по капле в бутыль изливаешь яд.
И улыбка твоя с каждой ночью злей,
Потому что не можешь свершить обряд.

Скоро будет полна до краёв бутыль,
Скоро варево над костром вскипит.
Ты развеешь чувства, как прах и пыль,
Что разносит ветер в чужой степи.

Чёрен ворон, что кружит над головой,
Мысли чёрные в голову лезут вновь.
Ты когда-то клялась быть всегда со мной,
Но сегодня клянёшься любить богов.

Я давно уже знаю про твой обряд,
В моих силах бутыль твою осушить,
Но тогда пустым станет милый взгляд,
Потому что ложью мой рот зашит:

Не тебе я венец надевал на лоб,
Не тебя я под руку вёл к отцу.
Я сберечь хотел твой хрустальный гроб,
Потому что смерть к твоему лицу

Прирастает маской который год.
Ты ушла к богам три зимы назад,
Обратив все клятвы в столетний лёд.
А теперь вершишь этот злой обряд,

Не мою любовь захотев вернуть,
А от клятвы своей пожелав сбежать.
Ты в котёл опять заливаешь ртуть,
Свою боль в бутыли, как яд, держа.

Я приду увидеть обряд твой злой.
Я мешать не стану твоим делам.
Я живу не сердцем, а головой,
Ну, а сердце тебе для котла отдам.



*  *  *

Заплети свои нервы в нервущийся крепкий жгут,
Позабудь всё, что было, не смей говорить о нас.
Все надежды на лучший исход за тебя сожгут:
До прихода рассвета остался последний час.

Снова правит в ночи беспробудный пустой кошмар,
И по телу скользит ядовитой змеёю дрожь.
Мой король ослабел, он доверчив теперь и стар,
Ты его своей болью не трогай и не тревожь.

Храбрый рыцарь, ты видишь, что весь королевский двор
Ждёт тот миг, когда смерть посетит моего отца.
Позабудь обещанье, сейчас не до глупых ссор:
Я принцесса, которой нельзя потерять лица.

Улыбаться спокойно, не видя  гниющих ран,
Прямо спину держать лицемерным словам назло.
Ты же знаешь, что я никогда тебя не предам,
Просто нам в этот раз почему-то не повезло.

Я отца провожаю достойно в последний путь,
Не поддавшись чужим шепоткам за моей спиной.
Ты позволь мне хоть раз без кошмаров и слёз уснуть,
До рассвета лишь час. Потерпи, верный рыцарь мой.



УХОДИ

Я молила богов, чтобы ты навсегда исчез.
Я устала от воя и вечного скулежа.
Я тебя не звала. Уходи в свой проклятый лес.
Моё сердце тебе не будет принадлежать.

Уходи. Этот дом для тебя навсегда чужой.
В окнах свет не горит, и на кухне не топят печь.
Пропади же ты пропадом, прочь уползай ужом!
На кровати своей не позволю тебе прилечь.

И не смей возвращаться. Тебе ведь не я нужна.
Не вернёшь ту девчонку, которой давно сказал,
Что любовь её ранит больней острия ножа.
Я не верю глазам твоим волчьим — ты ищешь зла.

Моё сердце клыками-когтями не растерзать.
Уходи, лютый волк, для тебя здесь добычи нет.
Я давно всё обдумала, взвесила « против», «за»,
И даю тебе свой однозначно прямой ответ:

Не люблю. И не жду. Прогоняю, как зверя, прочь.
Я, увы, не хозяйка, а ты мне не верный пёс.
Уходи в свою глушь. Я не в силах тебе помочь.
Твоя волчья натура не стоит девичьих слёз.



НЫРЯЯ В ТИШИНУ

Из безвольно опущенных рук
Ускользают дрожащие звуки.
Белым мелом очерченный круг
Не спасёт от обещанной муки.

Стоит только на миг замереть,
Вверить жизнь мимолетной удаче,
Ведь на сотню причин умереть
Шанс один, что всё будет иначе.

Как он верил в единственный шанс,
Как желал он улыбки фортуны...
Но фитиль у свечки погас
И замолкли обвисшие струны.

Тьма, подкравшись, сулит тишину.
Шепчут губы упрямо молитву.
И душа, ощущая вину,
Проиграет безмолвную битву.



*  *  *

Сколько тропок пройдено-исхожено,
Сколько за спиной дорог оставлено?
Мне считать тропинки не положено:
Сколько были — все мои. Так правильно.

Даже если ноги стёрты до крови,
Если на пути сугробы кручами,
Если впереди печали горькие,
А на небе всё укрыто тучами,

Не остановиться, не замедлиться,
И не повернуть назад испуганно.
Не реветь израненной медведицей,
Если впереди с мечами-луками.

Даже если бездна, шаг — и падаю,
Разлетаясь в призрачное крошево,
Мне идти дождями-снегопадами,
Без оглядки забывая прошлое.



МАЛЫШКА

«Малышка» — в лицо улыбаются,
А в спину ехидное «Дура!».
Девчонка не обижается,
Лишь плечи опустит понуро.

Девчонка, конечно, наивная:
Ей лишь бы драконы да принцы…
Но как же порою обидно,
Что этого с ней не случится!

Ей стать бы однажды принцессою:
Красивое платье, корона,
И Крёстная, как всем известно,
Поможет добраться до трона.

А там — снова лестью, улыбками
В лицо: «Как принцесса прекрасна!»…
Но хватит малейшей ошибки им,
Чтоб всё изменить в одночасье.

Принцессу отправят в изгнание,
И принц не спешит за невестой:
Пусть копит Малышка приданное,
Взрослеет — ей будет полезно…

Что жизнь у принцессы несладкая,
Теперь понимает Малышка.
Девчонка, вздыхая украдкою,
Отложит закрытую книжку.



СОЦСЕТЬ

За столбиками лживых чёрных букв,
За стуком клавиш, яркостью экрана
В отчаянном изломе чьих-то рук
Душа томится, вся в гноящих ранах.

Беззвучный крик в пустоты соцсетей
В который раз вернется без ответа,
Потерянный в потоке новостей,
Рождённых в бесконечно странном «где-то».

Безликие пароли, адреса,
Красивый ник и милый кот на аве…
От недосыпа красные глаза
И чья-то ложь, которая не ранит.

Потерянный от жизни промо-код
Утонет в сотой чашке с горьким кофе.
Страницу обновлять который год
В надежде оживить забытый профиль.

В друзьях висит всё больше мёртвых душ,
Да и душа скукожилась до лайка.
Все новости — баяны, вбросы, чушь,
И тролли нападают резвой стайкой.

И снова: кнопки, клавиши, слова.
Ряды чужих событий не редеют.
И пусть мне снова скажут: «Ты права»,
От этих строк никто не поумнеет.



СВОБОДА

Касаньем губ оставить лишь свободу,
Движеньем лёгким цепи разорвать.
И вместо крови лить простую воду,
Не верить, не надеяться, не ждать.

Смотреть вперёд и всё не видеть цели,
Лишь сделать шаг и падать в пустоту.
В кровь сбиты ноги, нервы на пределе...
Дорога в Рай закончилась в Аду.

Что есть свобода? Сласть самообмана,
Которая сбивает нас с пути.
Сомненья, страхи клочьями тумана
Затмили разум: выход не найти.

Мы ищем, мы надеемся и верим,
Мы ждём, что нам дадут повторный шанс.
Но то, что происходит в самом деле,
Похоже на безумие и фарс.

И был ли ты хорошим, глупым, гордым,
Неважно всё, ведь правила просты.
И всё закончится горящим смертным одром,
Сжигающим надежды и мечты.



ДРАКОНЬЯ ПЕСНЬ

Он мчался сквозь тучи, последний из рода,
Уверенно, гордо, и всё же — один.
В горах разыгралась опять непогода,
Она прочь гнала от знакомых вершин.

Усталые мышцы не чувствуют боли,
По крыльям чешуйчатым стелется дождь.
Глаза ослепляют не слёзы, а молнии.
Он сам себе царь, повелитель и вождь.

Да только в груди полыхает не пламя,
А стылыми иглами чешется грусть.
Заходится хриплым простуженным лаем,
Как будто побитая псина...
И пусть!

Несётся дракон сквозь чернильные тучи
Всё дальше и дальше от брошенных мест.
И как обещанье, что всё будет лучше,
Летит за драконом прощальная песнь.



НЕМНОГО ФАНТАСТИКИ

Писать бы стихи, да не хочется:
Всё выцвело серыми буднями.
Привычное мне одиночество
Ощерится рифмами скудными.

По кнопкам холодными пальцами
Под ритмы скучающих праздников.
Но всё, что писала, — не нравится,
А хочется сказки, фантастики…

Как плоски сюжеты, характеры,
Слова ускользают, как бусины.
В дорогу бы мне, да не скатертью,
А ямами, ранами, чувствами.

Без жалости огненным лезвием
По венам доверчивой сытости!
И сны, невесомые, резвые,
Позволят из панциря выползти.

Весенние, яркие, звонкие
Мечты о далёких галактиках
Напомнят душе, что за кромками
Скрывается жажда романтики,

И вспыхнет любовь к приключениям,
Проснётся чудес ожидание,
И магия вновь привлечёт меня
К раскрытию тайн мироздания…

Но это потом, с пробуждением,
Пока же — тоскливые праздники.
Лишь сны, мимолётно-волшебные,
Подарят немного фантастики.



НУ, ЗДРАВСТВУЙ, МАЙ!

Ну, здравствуй, май. Ты всё ещё так холоден.
Твоё тепло не греет по ночам.
Я замерзаю в этой душной комнате,
Боясь открыть окно — хотя б на час.

А люди всё спешат куда-то толпами.
Сегодня дважды праздник. Выходной.
А мне до одури, до дрожи холодно
Сидеть в закрытой комнате одной.

И небо, раздражающе широкое,
Раскинуло свою голубизну.
И нет на нём ни тучки, и ни облака,
Что предвещали б скорую грозу.

А мне сегодня непогоды хочется,
Чтоб было оправданье для себя,
Что мне так грустно не от одиночества,
А из-за грома, молний и дождя.

Но ливня с ветром нынче не предвидится,
Всё так же безмятежен горизонт.
Моя душа спокойствию противится —
В моей душе дождей идёт сезон.

Я окна занавешу плотно шторами
И с головой укроюсь  одеялом.
Мне не согреться, мне сегодня холодно.
Ну здравствуй, май! Я по тебе скучала.



ИЗ ДЕТСТВА

Воняет речкой. Хочется шелковицы.
Вода в колонке манит чистотой.
Залезть на грушу — мамка раздраконится,
Ещё загонит с руганью домой…

Сбежать за мост, искать в овраге ящериц,
Визжать, когда одна отбросит хвост.
Мальчишки снова дразнят и дурачатся,
Совсем оставят скоро без волос!

Ловить руками бабочек, кузнечиков,
Палить костры тайком от мам и пап…
Пацанкой быть, а не какой-то «девочкой»:
На заднице следы собачьих лап…

Не плакать над разбитыми коленками,
Зелёнка — пытка! Не для слабаков.
Хрустеть втихую стащенными гренками.
Ловить сачком для кошечки мальков.

Себя назначить главной героинею,
Способной на любые чудеса!
И даже если все злодеи вымерли,
Всегда найти того, кого спасать.

Глазеть без страха на работу сварочным,
Не в силах не смотреть на этот свет…
Ведь мир такой волшебный и загадочный,
Когда тебе ещё так мало лет.


2016


Публикуется по авторской рукописи

Виталий Волобуев, подготовка и публикация, 2016