ВИТАЛИЙ ВОЛОБУЕВ

КОМАНДИРОВКА
Рассказ

В дверь постучали. Вскакивая с кровати и натягивая туфли, Василий пытался догадаться, кто это. Здесь, в этом городе, у него не было друзей или знакомых.

Перед ним стояла девушка. Он никак не мог сообразить, кто она и почему именно к нему постучалась. Она была не то, чтобы красива, но до того мила, что даже плохо уложенные волосы только ещё больше располагали к ней.

— Я уберу у вас, — сказала девушка, и только после этого до него дошло, что это горничная.

«Почему я её раньше не видел?» — подумал он, хотя тут же понял, что и не мог видеть, поскольку пробыл здесь только одну ночь. Василию стало неудобно за свои разбросанные вещи, остатки вчерашнего ужина, и он сказал:

— Вы не беспокойтесь, я сам.

— Ладно уж, — улыбнулась она, и Василий почувствовал, что он сейчас покраснеет, чего с ним не было так давно, что он уже и не помнил. Он как-то быстро вытащил из портфеля бритву и, зацепившись за угол кровати ногой, запрыгал, чтобы не упасть. Он затылком чувствовал, как горничная посмотрела на него и чуть не прыснула. Василий забежал в ванную и включил бритву. Надо было успокоиться.

Сетка бритвы приятно холодила кожу и Василий стал водить ею по щекам, как будто она вытягивала жар. «Что это я, как мальчишка, распрыгался?» Постепенно успокоился, протёр лицо одеколоном, пошлёпал ладонями по щекам и вышел из ванной.

Девушка возилась с ковриком. Василий заметил, что она всё уже убрала и просто тянет время.

— Вы правда из Москвы? — вдруг спросила она.
— Правда.
— А я там родилась. Знаете, у метро «Сокольники» пожарная каланча, а за нею был двухэтажный деревянный домик, там я и родилась. Но это было давно. Я уже и помню плохо те места.
— Нет, я там не был никогда, — соврал Василий.
— Меня зовут Алёна, а вас?
— Вася... Простите, Василий,— не сразу ответил он, злясь на себя.
— Василий..?
— Просто Василий, без отчества. А впрочем Василий Иванович, как хотите.

Он ненавидел себя за смущение, поскольку не в первый раз вёл подобные разговоры. А тут как заклинило. Спросонья, что ли?

— Вы сегодня уезжаете? — спросила Алёна.
— Да, вечером.
— Хотите, я вас провожу?
— Да нет, зачем же, я сам.
— Я же вижу, что вам хочется, чтобы кто-нибудь вас проводил. Разве нет?
— Да, — Василий уже не знал, что и делать. Вот привязалась!

— Мой поезд в двадцать два, — сказал Василий, хотя за секунду до этого решил наотрез отказаться и выставить эту Алёну за дверь. Правда, он не знал, как это будет, но решил твёрдо. И — на тебе!

— Я в восемь сменюсь и зайду за вами. Чаю попьёте у меня на дорожку, хотите? Знаете, какой у меня чай? Индийский! Соглашайтесь, а то раздумаю.

Василий согласился.

Он ничего не понимал. Лежал себе, думал о работе, а теперь вот готовься — зовёт в гости, проводить вызвалась, а кто я ей? В первый раз видит, ничего не знает. «А-а, будь что будет. Подождём до восьми». И стал собирать свои вещи.

Было около полудня. В окно светило солнце. В сентябре это уже не то солнце, что в начале лета, хотя, если нет ветра, оно ещё припекает, а в комнате и совсем было по-летнему. Повозившись с вещами, Василий отправился перекусить и погулять немного, уложить мысли. Мыслей было много — командировка вышла неудачной и всё теперь казалось никчёмным, пустым, тем более, что на дворе стояла печальная осень. «Все случайное — друзья случайные, женщины случайные,— думал он,— вся жизнь какая-то случайная и сам никому не нужен. Как она — «я же вижу, что хочешь». Конечно хочу. Когда меня в последний раз провожали? И не вспомнишь. Кто она? Придешь к ней, а там... Ног не унесёшь. Надо не заходить сразу. Или в карман что-нибудь положить. Может она так всех провожает?»

В столовке Василий взял второе и компот. Готовили здесь хорошо — вчера он взял даже две порции. А сейчас погонял котлету, отломил кусочек, съел и медленно стал пить компот, опять обволакиваясь мыслями о предстоящем вечере. Всё это никак не укладывалось в голове. Василий даже поймал себя на том, что уже нестерпимо ждёт этих самых восьми часов, чтобы наконец всё определилось. Прошёл из конца в конец главную улицу городка, посидел на лавочке, почитал газету на стенде, хотел пойти в кино, но две серии кончались в девять.

Между тем, солнце уже зашло за облака, сделав листву серой, будничной; стало прохладно. Василий вернулся в номер. Как чисто и уютно здесь стало! «Ну и Алёна!» — невольно восхитился он. И опять потерял власть над мыслями, они опять начали убегать вперёд, представляя в мелочах чаепитие и всё, что могло за этим последовать. «А ведь всё просто — одинокая женщина, а тут гость из Москвы, ненавязчивый». Василию даже стало скучно от такого решения этой загадки. Он потряс головой, чтобы избавиться от глупых мыслей. Радио тихо сообщало новости. Он задремал.

Проснулся от стука. Алена заглянула в приоткрытую дверь, потом вошла и сказала:

— Я уже, а вы?

Василий ожидал, что она улыбнётся, но ошибся.

— А я задремал, — сказал он.
— Так идемте, номер я приму.

Алёна совсем освоилась и почти не стеснялась Василия. Она по-хозяйски осмотрела номер, пока Василий укладывал портфель и, взяв у него ключи, выпроводила за дверь и вышла сама.

Жила она недалеко — шли пешком.

— Знаете у нас как — люди разные — вот сегодня один привязался, — говорила Алена.
— А почему вы меня не боитесь? — спросил Василий, ожидая наконец прояснить её намерения.
— Вы же из Москвы, а я там родилась.

Василий ничего не понял.

Она жила на втором этаже. Квартира была однокомнатной и Василий, раздевшись, прошёл следом за Алёной на кухню.

— Да вы проходите в комнату, — сказала она.

Но Василий сказал, что на кухне уютней и он даже может чем-нибудь помочь. Но помогать было нечего и он сидел на стульчике и смотрел на Алёну. Она не замечала этого рассматривания, а заметив, смутилась, но тут же сделала вид, что ей всё равно. Однако после этого несколько раз выронила крышку от чайника и, пока зажигала газ, сломала две спички.

Василий отвернулся. За окном были видны только жёлтые макушки небольших деревьев, а за ними что-либо рассмотреть было трудно.

— Хороший вид, — сказал Василий.
— Пойдёмте всё-таки в комнату, — предложила Алёна.

За чаем молчали. Но странно — молчание не было натянутым. Это было молчание понимания. Как будто разговор шёл, но слов было не слышно.

Василий разомлел от чая, развалился в кресле и рассматривал комнату.

— Вот так я и живу, — сказала Алёна.
— Тесновато, — заметил Василий.

Помолчали. Василий наконец решился задать вопрос, терзавший его с той минуты, когда появилась Алёна, хотя и боялся нарушить ненароком размеренное течение этого чаепития, в другое время быстро бы надоевшего, но теперь настолько приятного, что это даже удивляло его, привыкшего к холостяцкому неуюту и случайным гостеваниям у непостоянных подруг.

— Алёна, а почему ты так ко мне?.. — сказал он и запнулся. — Ведь я тебе никто. И сегодня уеду и всё.

Алёна ответила не сразу.

— Не знаю, — сказала она. — Вы же из Москвы. Как с другой планеты. У нас нечасто москвича встретишь. А вы добрый и по-моему одинокий. Правда, одинокие тоже разные бывают, но у меня чутье. Слишком многих повидала — гостиница место бойкое.

Он давно заметил на стене над кроватью портрет молодого бородатого мужчины и всё не решался спросить о нём. Теперь спросил, чтобы уйти от дальнейших объяснений.

— Это муж мой, — сказала она, махнув рукой, — уж пять лет, как не виделись — где-то счастья ищет. Может найдёт — мне кусочек привезёт. Да мало надежды. Как поженились, так через год и удрал — не бросил, нет, обещал вернуться. Да мне-то легче оттого, что ли? Где, не знаю, жив ли, помер — никаких вестей.

— И что же вы?
— Так и живу. Дичаю. Книжки читаю. Собаку вот хочу завести, да всё не решусь. Вы может чаю хотите, а я вас заговорила?
— Нет-нет. Спасибо.
— Подруг как-то не заводится, душевных. Вы вот хоть слушаете, я и рада.
— А почему не разводитесь?

— А что я лучше найду? Тот пьяница, тот жадный, тот скучный, а тот умный до тошноты. Лучше уж так — ждать своего странника. Вдруг да обломится кусочек счастья. Я ведь не в деревне — хозяйство невеликое, управляюсь сама. На работе нашумишься — дома отходишь. Давайте ещё чаю.

Попили ещё.

Он уже хотел обострить разговор, намекнуть на нечто большее, но опоздал.

— Нам пора, — сказала Алёна.

До вокзала шли уже в сумерках. Теперь они шли близко. Алена взяла его под руку и у него заныло под сердцем.

Поезд уже стоял. Василий нашёл свой вагон и теперь не знал, входить или постоять на перроне. Алёна смотрела на него. Он подошёл ближе, снял жёлтый, но ещё не сухой, листок с её волос. Постояли ещё. Загудел тепловоз. Василий стоял и мысли его никак не укладывались в одно русло. Алёна подала руку. Василий взял её, неожиданно поднял к губам и прижал, сам не понимая этого непривычного жеста, но чувствуя, что это то единственное, что осталось у него на этот вечер. Алёна смотрела на него неотрывно, нервно покусывала губу, наконец взяла себя в руки.

— Прощайте, — сказала она.

Поезд пошёл. Василий вспрыгнул на подножку, ухватился за поручень и смотрел на Алёну, пока ещё мог её видеть. Его теребила проводница, а он стоял в одном положении и смотрел в ту сторону, где осталась Алёна.

Лёжа на полке, Василий размышлял о неожиданном знакомстве. «А ведь странничек-то, может и не явится никогда», — думал он. Вдруг его осенило — он же может опять напроситься сюда, уговорить шефа, чтобы именно его послали исправлять эту капризную станцию. Он даже привстал на полке, но увидев, что все уже спят, снова лёг и приятная мысль о предстоящей командировке завладела им.

Тихо играло радио. Василий выключил его и тотчас уснул.

Утром, подъезжая к Москве, он вспомнил вчерашнее приключение. Оно уже не казалось таким необычным, и Алёна представлялась просто провинциальной чудачкой. «Как же так можно, — думал Василий, — пять лет ждать своего странника и только чаем поить случайных знакомых». Понять это было невозможно и он пошёл к проводнице попросить ещё чаю.

На вокзале, выйдя из вагона, он наткнулся на свою давнюю приятельницу и удивился этой встрече.

— Провожала своего начальника... — объяснила она.

Василий вспомнил, что её начальник всегда ездит на своей машине, но не стал ничего говорить, а на душе стало тепло и грустно.

— ...а встретила своего странника, — продолжала приятельница.

У Василия дрогнуло сердце. Он остановился, их толкали сзади и с боков, но он стоял и смотрел на эту женщину, а она, ничего не понимая, только улыбалась и поправляла его пальто.

1985



Виталий Волобуев, 2015, подготовка и публикация