ВИТАЛИЙ  ВОЛОБУЕВ

ЛОЖНЫЙ  ВЫЗОВ
Рассказ

Был призван и я в свои восемнадцать-двадцать лет, а проходить службу пришлось в Московской пожарной охране. Была она военизированной и служили в ней солдаты срочной службы. И приключений, больших и маленьких, конечно, хватало. Но одно из них накрепко засело в памяти.

Как ни стыдно теперь об этом вспоминать, но довольно часто мы от скуки или для тренировки молодого пополнения делали сами себе ложные вызовы. С бензином тогда проблем не было и никто особенно за это не наказывал. Тем более, что сами командиры, обычно, чтобы скрыть ложный вызов, передавали в центр информацию, например, о загоревшемся мусоре или непотушенном костре. Главное, это надо было сделать быстрее, чтобы не успел подъехать дежурный по городу, и не обнаружил обмана.

Но никто не умел делать «ложняки» в наше дежурство лучше Кукушкина. Это был его дар. Чем он брал неподкупных диспетчеров Центра пожарной связи, нам было неведомо, но осечек Кукушкин не допускал. Сам он выезжал обычно третьим номером на автоцистерне. На ней ехал начальник караула, а третий номер был как бы его адъютантом. Кукушкин ходил с начальником в разведку и «обряжался» по уставу: брал верёвку, противогаз, лом-фомку — словом, это было зрелище, особенно если добавить, что он был высоким, а его боевая одежда была ему коротка.

В тот день, о котором пойдет речь, ничего особенного в нашем районе не происходило. Да и район-то был спокойным. Несколько некрупных объектов, десяток домов в городе, и часть зелёной зоны с двумя деревнями. Пожары случались нечасто и не очень большие. Одно время мучили выселенные деревянные дома, колхозные свинарники, но потом всё это застроили и мы стали скучать. Редкие выезды на объекты удовлетворения не приносили. Правда, когда был ремонт в «караулке», ездили по ночам на стройки. Пока кто-то отвлекал сторожа, обычно это делал все тот же Кукушкин, остальные загружали автонасос, освобождённый для этой цели от нашего вооружения — рукавов, стволов и прочего. Весело было и перед Новым годом — добывали ёлки всему отряду. Днём засылали гонца в лес, а ночью ехали на машинах, якобы на «ночные тактические занятия». Центр обычно на занятия отпускал, но когда стало туго с бензином, эта «лафа» нам отпала. И остались нам для развлечений «ложняки». Тут-то Кукушкин и был незаменим.

Вот и в этот день мы упросили его «уломать» бдительных диспетчеров Центра. А надо сказать, что был у нас излюбленный адрес для «ложняков». Вышли мы на него случайно. Однажды Центр выслал нас по адресу: Красноярская, д.7, корп.1, общежитие. Приехали, оказалось — женское. У них на кухне кто-то что-то забыл на плите, а в это время по телевизору шёл фильм. Из окна повалил дым, нас и вызвали жильцы соседнего дома. Приехали, решили провести профилактику. Нашли виновниц, а они — как увидели молодых ребят, так и ошалели. Какая там профилактика — еле уехали. Но адресок не забыли. Они сами потом несколько раз нас вызывали. Уже и знакомые завелись. В общем, ложняки наши в основном оказывались по этому адресу. Правда, в Центр мы не передавали, что ложняк, за это попадало и диспетчерам и нашему начальству. Мы сообщали либо «горел костёр», либо «дым на кухне» или что-нибудь такое. Как говорится, и волки сыты и овцы целы.

Вот и в этот день Кукушкин сделал нам ложняк на Красноярскую. Я обычно оставался в части на связи и на пожары практически не выезжал, но в этот раз, зная, что это ложняк, напросился в расчет, а за себя оставил «молодого», парнишку, которого стажировал. Правда, потом я пожалел, что поехал. Дело в том, что ребята наши уж больно насмешливые. Стоит обидеться или поддаться на какую-нибудь шутку, как ты тут же становишься объектом всеобщего подначивания. Я долго не мог к этому привыкнуть. Потом-то научился подыгрывать и отшучиваться. Но в одном вопросе постоянно попадался на крючок. Вопрос этот для меня был камнем преткновения. Это, как ни странно, женский вопрос.

Я всех женщин принимал всерьёз. Всё, что они говорили, всё, что обещали — всему я верил. Сколько ни учили меня ребята уму-разуму, я не мог постигнуть эту науку. Например, мне говорили, что если женщина закрывает глаза и говорит: «Не надо», то она «готова». Но я-то понимал это «не надо» буквально и оставлял женщину. И потом никак не мог понять почему она не хочет больше со мной встречаться. Что делать — был молод, верил всему, потом-то пообтёрся. Но в тот день, о котором идёт речь, я ещё был в том, девственном, состоянии.

Приехали мы спокойно, начальник пошёл на разведку, а мы разбрелись по этажам. Я ещё не знал, какую «штуку» заготовили ребята для меня, и спокойно отправился с Кукушкиным и Кузнецом (это еще один наш шутник) на третий этаж, где они пообещали мне показать своих «баб». Тут надо ещё объяснить, что эти самые «бабы» так часто приходили к нам в караул, что иногда просто не давали спать. Мы закрывали двери, настрого приказывали постовому на фасаде не пускать, но они умудрялись влезать в окна, стаскивали ребят с кресел, обливали. Доходило до потасовок. А однажды утром начальник, заставши такое безобразие, заставил их драить полы. Мы были радёшеньки — раньше-то самим приходилось. Правда, после этого подружки притихли, и такой наглости больше не было. Но наведывались они регулярно. Я за всем этим только наблюдал из своей «телефонки» (так у нас называлась диспетчерская), а ребята всё норовили и ко мне подослать кого-нибудь. Но я начинал умные разговоры, и ей становилось скучно. Правда, она делала вид, что ей страшно интересно, но выходила попить и больше не возвращалась.

Так вот. Пришедши на третий этаж, Кукушкин с Кузнецом спокойно ломиком-фомкой открыли запертую дверь и неожиданно втолкнули меня в комнату. Дверь за мной закрылась.

Тут надо сказать, что я до того ни разу не видел комнату в женском общежитии. В мужских комнатах мало чего интересного, обычный холостяцкий набор и никаких лишних украшений.

А тут я обалдел. Это была шикарная комната со всяческими женскими штучками — занавесочками, кружевами, картинками. Правда, сначала в меня полетели подушки и визг, поднявшийся вслед за тем, на некоторое время оглушил меня, но потом я увидел всё великолепие этой комнаты и остановился, поражённый. В комнате на минуту стало тихо. Три пары женских глаз уставились на меня изучающе и дерзко. Растерянности в них не было, похоже, что они были приучены и не к такому. И, кажется, они раскусили меня:

— Девки, пожарник!
— Заливать приехал?
— Ну, доставай шланг!
— Горим же, чего стоишь?
— У него шланг на нас не поднимается!
— Девки, да он мальчик совсем!
— Ну-у...

Я растерялся окончательно и глядел остекленевшим взглядом на этих полураздетых женщин, которых застал в таком состоянии, что и они, похоже, были не совсем в себе. На одной был поспешно накинутый халат и больше ничего. Халат даже не был застегнут. Другая была в колготках и какой-то короткой рубашке, а третья вообще завернута в одеяло. Та, что в халате вдруг предложила:

— Девки, показывай, где горит!

И она сбросила халат. То есть вообще кинула его в сторону. Я хотел зажмуриться или отвернуться, но не мог. Не отрываясь, глядел я на её грудь, живот, ноги, а она, ошалевшая от своего невероятного поступка, с какой-то отчаянной улыбкой смотрела на меня и, не меняя положения головы, крутилась так и эдак. Та, что была в одеяле, отпустила его и оно сползло к ногам. Третья скинула свою рубашку и под ней оказались большие груди с коричневыми кругами около сосков.

— Ну, пожарник, сейчас сам гореть будешь, — сказала она и все трое пошли на меня.

Всё это произошло в какие-то минуты, но мне показалось, что я тут уже давно и эти женщины вовсе не чужие мне. Это было вне сознания, потому что я не мог, при своей непосвященности, воспринять сразу так много обнажённой женской натуры. Я стал отступать к двери, прижался к ней, она открылась, и я вывалился в коридор. Ребята стояли надо мной и ржали. Кукушкин указывал на меня пальцем и держался за живот. Кузнец дал мне руку, я поднялся и поплёлся вниз.

— Вот это бабы, а? — кричал мне в ухо Кукушкин, но у меня в ушах стоял шум и я не отвечал.

Только в своей «телефонке» я постепенно отошёл от своего приключения. Честно признаться, это было одно из потрясений, которое накрепко вцепляется в память. Я и теперь, по прошествии нескольких лет, перевидав множество женщин, нет-нет да вспомню тот выезд. Так и встанут в глазах молодые прекрасные женщины, наступающие на перепуганного молодого пожарного.

И кто знает, может быть, после этого случая и стал я мужчиной. Женщина перестала быть тайной, но стала нестерпимо желаемой и доступной.

Как бы там ни было, но потом, когда наши шутники опять подсылали в мою телефонку кого-нибудь из наших посетительниц, а это случилось уже вскоре после моего приключения — я уже не надоедал ей умными разговорами, а затевал шумную возню, которая неизменно заканчивалась тем, что я звал на помощь молодого дневального по гаражу, оставлял его у телефонов, а сам уводил свою противницу в каптёрку продолжать борьбу вдали от боевых постов.

А Кукушкин и после того продолжал делать нам ложняки ко всеобщему удовольствию. Правда, я на них больше не выезжал.

1988



Виталий Волобуев, 2016, подготовка и публикация