ГАЛИНА СЛЁЗКИНА

Родилась в 1952 году. Много лет была внештатным сотрудником Валуйской районной газеты «Звезда». Член Союза журналистов России. Инвалид с детства 1 группы. Всю жизнь занимается литературой и журналистикой. В коллективном сборнике «Молодая проза Черноземья» (1988) опубликована повесть «Преодоление». В 2015 издательстве «ЛитКараВан» (Белгород) вышел сборник стихотворений «Распахну свои руки, как крылья». Физические возможности крайне ограничены. Нашла себя в литературе. Живёт в селе Уразово Валуйского района Белгородской области.

E-mail: Этот e-mail адрес защищен от спам-ботов, для его просмотра у Вас должен быть включен Javascript   Персональная страничка на Литературной Белгородчине


У СЧАСТЬЯ ТАК НЕДОЛОГ ВЕК...



*  *  *

До безумья люблю деревенские сени,
Мне в названии чудится быль старины.
Сквозь густой виноградник, бросающий тени,
Отражается в стёклах сиянье зари.
Сени-сени! До боли созвучье родное!
В нём Есенин и Пушкин в едино сплелись.
Сени... сено. И шумные сборы в ночное,
И костёр у реки, и небесная высь.
Обвалилось крыльцо, покосилися сени...
Я у тёмного лика безмолвно молюсь:
— Боже, Боже, оставь, сохрани наши сени,
Защити и помилуй великую Русь.
И как будто пред гробом встаю на колени,
И сжимает мне сердце безмерная грусть.

*  *  *

Придёт пора, и сердце очерствеет,
Уйдёт любви, и боль, и благодать.
И, как в мороз, душа заледенеет,
Чтоб тихо, равнодушно умирать.

Мне говорит об этом первый холод,
Что лезвием блеснул в глазах твоих.
Ты мне сказал, что уж давно не молод,
А я мечтала: старость на двоих!

Мечтала разделить с тобой недуги,
И в стужу отогреть своим теплом.
Но станем мы ненужными друг другу,
Остывшие, покрывшиеся льдом.

Придёт пора.… Но верить не хочу!
И к твоему сильнее жмусь плечу….



*  *  *

Бушует тёмная орда,
В пыли полощутся знамёна.
Похоже, вновь грядёт беда –
Война, и тысячи пленённых….

Опять, опять шумит народ,
Народ, отравленный дурманом.
Но горечь истины придёт,
Вслед за осознанным обманом.

Война, гражданская война…
Ни правых нет, ни виноватых.
Настанет скорби тишина,
И несочтённые утраты.

Бушует тёмная орда…
Мне просто сон тяжёлый снится.
Войны великая беда
Пусть никогда не повторится!



*  *  *

Ушли давно отцы и деды.
И на Параде в День Победы,
Нет ни фуражек, ни погон, —
Уходят в прошлое, как сон.

Идёт бессмертный батальон,
И слышен только вдовий стон.
А у детей немеют руки,
И смущены, и строги внуки.

А на дворе бушует май,
Столы, хозяйка накрывай!...
С портретов старых смотрят деды...
Не с ними праздновать победу.



И СНОВА ВСЁ...

Припомните, о други, с той поры,
Когда наш круг судьбы соединили,
Чему, чему свидетели мы были.
А. Пушкин

И снова всё идёт по кругу.
Приносит смуту новый век.
И в политическую вьюгу,
Как раб затянут человек…

Новоявленные витии
Порочат старые дела.
Россия! Бедная Россия!
Опять ты в чём-то неправа!

Неблагодарными делами,
Отвергнут Божий твой «уклад».
Увы, нечистыми руками,
Порядки новые творят.

Как сын, придя к родному дому,
Терзает недовольством мать,
Так снова «новый мир» построить
Убийцы старого хотят.

Припомнить старые уроки,
Не удосужатся они…
Кроят безжалостно, жестоко,
И вся страна уже в крови.

И снова, снова, как бывало,
Свободу славят палачи…
Тиран уйдёт — других немало,
Народ безмолвствует, молчит.



*  *  *

Сброшу я с себя заботы,
О ненужном сером быте.
Надоело быть ничтожной,
Нелюбимой, позабытой.

Не течёт вода из крана,
И на окнах паутина.
Заживёт на сердце рана,
Если позовёшь, любимый.

Позови, и убегу я!
Позабуду дом постылый.
Не от бедности тоскую:
Без тебя мне тошно, милый.



*  *  *

Я всем сказала: мы расстались,
Чтоб снова тайною остались.
И наша боль, и наша страсть,
И чтобы не коснулась грязь,
Всего, что дорого и свято….
Лишь не обмолвиться б случайно,
Пускай навеки будет тайной.
И наша сласть, и наша боль,
Что оба грешники с тобой.
У счастья так недолог век,
Печаль приходит, и забвенье.
Лишь об одном моё моленье,
Чтоб ночь сомкнула тяжесть век.



*  *  *

Я всё пережила — обиды, униженья,
И жажду горького, постыдного отмщенья.
Когда ты уходил… и снова возвращался,
И словно мерзкий шут, в ногах моих валялся….

Как я могла, как мне хватало сил?
Ты изменял, бросал, и снова приходил.
Моя любовь и ненависть мешались,
И снова я тебе всем сердцем отдавалась….

Но всё прошло теперь, душа моя пуста,
И холод навсегда сомкнул мои уста.
Теперь мне всё равно, хоть смейся или плачь:
Теперь ты просто шут! Но больше — не палач!



*  *  *

Придёт она, всему назло,
Моя капризная удача.
Ты усмехнёшься: — Повезло!
А я от радости заплачу.
И расцветут в моём саду,
Цветы, которых ты не любишь.
Я от тебя навек уйду,
Но ты меня не позабудешь.
Мою любовь ты пил, как кровь,
Испил до донышка, до края!
И, думаешь, что будет вновь,
Как я, любить тебя другая.



*  *  *

Не оглянусь, как Лотова жена,
И не застыну соляным столбом.
И не останусь я навек одна —
Кругом свои, и есть родимый дом.

А ты... хотевший всё испепелить,
Пытавшийся мне сердце разорвать.
О, я не знаю, как ты станешь жить,
Надеясь век в плену меня держать.

Ну, а теперь попробуй, догони,
Беглянку из проклятого огня.
Ну, а когда настанут злые дни,
Ты понапрасну будешь звать меня.



*  *  *

Скрываюсь от печалей и обид,
В старинные тома, столетий дали.
А время птицей вещею летит.
И только ночь... как будто бы стоит.
И вечность неба... будто бы закон!
Плеяды, Вега, Марс и Орион.
Сияют — не с библейских ли времён?
И снова, снова, не приходит сон,
И глаз, давно уставших, не смыкает...
Краса ночей давно уж тяготит,
И жалоб нет на жизнь — волчицу злую.
Лишь об одном душа моя болит:
Об умерших и плачу, и тоскую.



*  *  *

Постарела наша улица!
И давно осиротела.
Даже небо что-то хмурится,
Хоть весна уж прилетела.

Не сидят давно на лавочках,
Наши бабушки «кудесницы».
Не качают малых детушек –
Те давно уже невестятся…

Оскудела наша улица….
Здесь чужие люди селятся.
На погостах лишь на Радуницу,
Травка юная постелется…



МАМЕ

Я снова в ступоре, опять грозит беда,
И жизнь мне чудится горящею страницей.
Одна дорога встала — в никуда,
Перед зловещей «папертью» больницы.

Не знаю я, что делать и как быть,
Твой тяжкий стон мне надрывает душу.
Уж лучше бы на свете мне не жить….
Я трепещу, я словно заяц, трушу!.

И что мне с жизнью делать без тебя?
Я от неё давно уже устала.
Я умоляю Небо и тебя,
Чтобы заря опять над нами встала.



*  *  *

Христа распяли: не поверили!
Он был, как все, — какой он Бог!
Своею мерою отмерили,
Иначе бы никто не смог.

Не в человеческом обличии,
Евреям мнился Божий сын.
А он таил своё величие
И к грешникам пришёл один.

— Любите, милые друг друга вы!
Просил, увещевал людей.
Но этим были лишь напуганы
И раб, и хитрый фарисей.

Любовь природе человеческой,
Издревле чудилась иной.
Вино любили, профиль греческий,
Красотку, да суму с деньгой.



*  *  *

Живу, как живётся, притихла душа,
И сердце не бьётся — стучит, не спеша.
Забылось былое, истлела любовь,
Теперь всё другое — ни старь и ни новь.

Вот осени тихой настала пора,
И солнце игриво сияет с утра.
Уже я не плачу, уже не грущу,
И глупых надежд я в свой дом не пущу.

Как блудная дочь, я вернулась сюда,
И боль отпустила, и сникла беда.
Пускай всё разбилось, пускай не сбылось:
Домой возвратилась, где место нашлось.



2016

Публикуется по авторской рукописи





Виталий Волобуев, подготовка и публикация, 2016