ВЛАДИСЛАВ ШАПОВАЛОВ

ПЕРВЫЙ СНЕГ
Рассказ

Когда я работал директором сельской школы, мне часто приходилось ездить в район. Вызвали однажды на совещание, а была уже поздняя осень. Ну, думаю, съезжу на своей машине ещё раз и тогда поставлю её на зимнюю консервацию: колёса сниму, в цилиндры залью масла.

Вечером смотрю — полетели снежинки. И меня взяла досада. Снег шёл мокрый, с крыш капало. Дорогу развезло. И я впервые, кажется, не порадовался первому снегу.

Утром сразу к окну — бело. Вышел во двор — светает. Но снег неглубокий, хотя и сыпал, как сквозь решето, наверное, всю ночь. Нет нигде замётов, нет и подталин. С крыш не капает.

«Ну, — думаю, — рискну».

Выкатил машину из гаража, залил в радиатор горячей воды, завёл мотор, выехал. И только тронулся, почувствовал, что колёса пробуксовывают, а задок заносит в сторону.

«Эх ты, старушка, — подумал я о своей машине. — Вот засяду где — не выберусь. Обязательно опоздаю».

Так, в размышлениях, я и проехал селом, свернул за колхозные мастерские в поле. Дорога стала твёрже: мороз на свободе, в поле, сильнее.

Солнце уже взошло, но его не было видно. На том месте, где оно должно быть, клубится розовый пар. На тот пар я и поехал.

Дорога шла под колёса ровной, машина прокладывала свежую колею. Позади оставался её рубчатый след. Смотрю — впереди кочки. Вроде картошка рассыпана. Или сахарная свёкла. Так бывает во время уборки урожая: на ухабине машину тряхнёт, вот несколько клубней через борт и вывалятся. А что кочки не присыпаны сверху свежим снегом, я-то вначале и в голову не взял.

Подъезжаю ближе — взлетела моя картошка! Или свёкла! Прямо из-под колёс. Взмыла вверх — замерла на месте, сложив на мгновение крылышки. И, падая вниз, опять взмахнула крылышками.

Птицы любят сопровождать машину. Есть что-то заражающее в этом движении — наверное, скорость, азарт соревнования. Летят сбоку — вверх-вниз. Толчками. Я их вначале (за рулём отвлекаться нельзя) принял за воробьёв. Но тут рассмотрел на брюшке жёлтенькое: синички. Выводок этого года. В стайку сбились. Штук десять-двенадцать. Порхают в редкой сетке морозной пыльцы, не иначе как радуются первому снегу. И мне велят: радуйся!

— Пинь-пинь! Пинь-пинь-чэржж!

Я этого не слышу, конечно, за гулом мотора, а понимаю. По лёту понимаю, что они указывают и мне: радуйся, чего же ты!

Покажется синичка в боковом стекле, взмоет вверх, за обрез окна, фуркнув крыльями. И опять мелькнёт жёлтое брюшко. «Фур-р-р! Фур-р-р!» крылышками — и вверх.

Заразился и я этим состязанием, поддал газу. Машина пошла живее. Некоторые, взмыв вверх, отстали. А три или четыре желтобрюшки всё ещё упорствуют, идут рядом. Заставляют меня: радуйся!

И мне стало весело, что они летят со мною. А я будто лечу с ними. Добавил газу — пусть ещё поиграют. Ведь им нравится то, что приятно мне.

Синички летели в редких снежинках перед машиной, а я ловил тормозную педаль, чтобы не ударить их лобовым стеклом, или нажимал на газ, чтобы не отстать.

И машина моя пошла легче, и рукам стало свободнее за рулём, а губы забубнили под нос даже какую-то песенку. И я подумал, что теперь не опоздаю, и у меня отлегло от сердца. И поднялось настроение. Стало приятно на душе, как бывает от первого снега.

Так порадовался я первому снегу в этот год. Благодаря синичкам.  


Источник: Журнал «Звонница» (Белгород), № 9, 2007. Стр. 207-208


На страницу автора

Марина Щенятская, Виталий Волобуев, подготовка и публикация, 2022