НАТАЛЬЯ ДРОЗДОВА

«Я СЛАБА, ПРОСТИТЕ МЕНЯ»
О Елизавете Романовой. К 60-летию Великой Победы

Елизавета Сергеевна Романова родилась на Кубани в 1922 году. В 1939-м поступила в Смоленский пединститут. В сорок первом — на третий день войны — добровольцем ушла на фронт. Служила в медсанбате, переводчицей в штабе стрелковой дивизии, войну закончила в Чехословакии. Награждена орденом Красной Звезды, медалями «За отвагу», «За оборону Москвы» и др. В течение 30 лет — преподаватель Белгородского пединститута. Автор вышедших в белгородском издательстве «Крестьянское дело» книг прозы «Трёхцветная кошка» (1995) и «Крайняя хата» (1998), рассказов и публицистики, напечатанных в журналах «Наш современник», «Роман-газета XXI век», коллективных сборниках, газетах. Умерла в 2000 году.


В решение своих проблем «баба Лиза» (так «за глаза» мы называли Елизавету Сергеевну), бывало, вовлекала всех друзей и знакомых. Проблемы, правда, у неё были не нормальные, не старушечьи. Не болячки, не аптеки, не магнитные дни, ни льготные пайки волновали её…

Однажды позвонила: срочно нужны костыли! Что случилось? Да костыли, собственно, нужны не ей, а Лёне. Какому ещё Лёне? А бомжу, который лежит во дворе и в судьбе которого, как только он там «поселился», она приняла горячее участие. Как, в общем-то, в судьбах всех калек, бездомных, нищих, пьяниц (и особенно она переживала за их детей и пыталась даже заниматься с ними школьными науками), «приписавшихся» к Преображенскому собору, рядом с которым она жила. «Он несчастный человек, но — порядочный! — убеждала она. — Он даже не алкоголик! Приехал издалека. Больные ноги — наверное, гангрена. Ходить не может. Лежит на земле, а уже сыро, холодно…»

Костыли нашли. И Лёня ушёл на них неведомо куда, даже не заглянув в ту больницу, где, по настоятельной просьбе Елизаветы Сергеевны, обзвонившей все мыслимые и немыслимые инстанции, согласились его, гражданина без прописки и документов, принять…

А через некоторое время ей понадобилась большая клеёнка — для каких-то путешественников с Украины, живущих в посадке. А потом — большая кастрюля, поскольку её знаменитую пятилитровую, в которой она варила картошку для бомжей, после очередной трапезы почему-то не вернули.

…Когда ей звонили официальные лица и предлагали принять участие в вечере воспоминаний ветеранов войны, она нервничала: «Вспоминать! Да я забыть не могу! Я за неделю до этой встречи успеваю нагореваться. А потом, в течение отведённых мне минут насмотрюсь, как в зале украдкой поглядывают на часы… Ну не могу я в юбилейные дни, когда меня сажают в президиум, рассказывать, как под Ельней осенью сорок первого умирали хорошие молодые люди… Как весной сорок второго под Демьянском оттаивали штабеля мертвецов… Не могу себя заставить, хотя именно это следует рассказывать о войне. Я слаба, простите меня…»

Ей не пришлось создать свою семью: любимый её погиб на войне. Но зато пришлось воспитывать рано оставшихся сиротами племянников Серёжу и Наташу. Они и называли её мамой, а их дети — бабушкой. По-матерински она относилась и к своим студентам, вспоминающим теперь: «Она была настолько простой и красивой, насколько может быть очень умный, благородный человек. Она была строга, но не чванлива. Казалось, что порой она готова была умереть, лишь бы вложить в нас то, что она, по её мнению, вложить должна. И к своим личным недоработкам относила все наши недоделки, лень, неспособность…»

Чувство собственного недостоинства сопровождало её всю жизнь. Она не сделала научную карьеру: «Для того чтобы взяться за научную работу, я должна сделать что-то необыкновенное, я должна двигать науку…»

Так же она относилась и к своим литературным произведениям — добротной, умной, высокохудожественной, оригинальной прозе, которая, когда наконец-то вышла в свет, просто поразила видавших виды и читателей и писателей. Председатель Союза писателей России Валерий Ганичев публично заявил, что «такого» о разведчиках он ещё не читал.  Романову приняли в Союз писателей, но свой писательский билет она так и не увидела: 12 января 2000 года Елизавета Сергеевна умерла.

Осталось недописанным её письмо на центральное телевидение  с аргументированными, мягкими, но настойчивыми рекомендациями: нельзя, мол, показывать столько крови и насилия…

…В тот день, когда у Елизаветы Сергеевны случился очередной сердечный приступ, как раз прибыл в Белгород номер «Роман-газеты XXI век» с её рассказами о войне. А койко-места для неё ни в одной из больниц города не нашлось.


Источник: Журнал «Добродетель» (Белгород), № 2, 2005. Стр. 27
(статья опубликована в журнале под псевдонимом Светлана Андреева)


На страницу Елизаветы Романовой

На страницу Натальи Дроздовой

Марина Щенятская, Виталий Волобуев, подготовка и публикация, 2022