ОЛЕГ РОМЕНКО

РАЗБОЙНАЯ ГРОЗА
Из книги стихов «Волна времен» (1999-2019)

* * *

Заполняет меня пустота.
Вот и старая песенка спета.
Обновилась твоя красота
Первым золотом бабьего лета.

И зачем только душу губя,
Погружаясь в тлетворную сырость,
Я примеривал смерть на себя,
Как мальчишка одежду на вырост?

И зачем было браться за нож,
Если жизнь дорога и страдальцам,
Чтоб неровная нервная дрожь,
Как по клавишам, била по пальцам?

Слишком сложно запутано все.
Этот узел никто не развяжет.
Что ложилось на сердце мое
Никогда на бумагу не ляжет.


РАЗБОР ПОЛЕТА

По заведенному порядку,
По пустякам не суетясь,
Достала девушка тетрадку,
Улыбкой доброю светясь.

И так была представить рада
Стихи, которые вчера
Она за плиткой шоколада
Прочла подруге на «ура».

Ее заветные листочки
С усмешкой каждый прочитал.
И ученические строчки
Гуртом пошли под трибунал.

Один, как призрак человека,
Промямлил: «Нечего сказать.
Романс пятнадцатого века.
Так может всякий написать.»

Другой по древу растекался,
Не избегая общих тем,
Одним вопросом задавался:
«Зачем, скажите мне, зачем?

Вот я от скуки чуть не помер.
Здесь все — мышиная возня.
Дешевый трюк и дохлый номер.
Таких стихов... никак нельзя!»

А третий ласково, как с дочкой,
Беседу вел, но гнул свое.
Переживал над каждой строчкой
И пережевывал ее:

«Здесь нет твоей «иницитивы»,
И, между прочим, твой жених,
Ей Богу, больно сикутливый,
Все хочет сделать за двоих!»

А вслед за ним, как настоятель
С глазами полными тоски,
Закоренелый председатель
Сказал, массируя виски:

«Вот ты все где-то там летаешь,
А нелегко тебя достать.
Стихи! Они вот понимаешь...
Не знаю как тебе сказать.

Скажу лишь в качестве совета:
Не растеряй свой жар и пыл.
Отметить надо как-то это...»
И я там был. Мед-пиво пил.


СУДЬБА ЧЕЛОВЕКА

Молодой, а уже ни о чем не мечтал.
В тридцать лет все внутри оборвалось.
Он сидел на скамейке и носом клевал.
Что на группе еще оставалось?

Он работал в цеху по двенадцать часов
И субботы прихватывал с песней.
И работа его за большую любовь
Одарила букетом болезней.

Много слышал он в эти проклятые дни.
У людей кошельки не тугие.
И едва замолкали соседи одни,
На дыбы поднимались другие.

Каруселью кружилась его голова
От вина, табака и таблеток.
А вокруг, опаленная солнцем листва,
Тихо в обморок падала с веток.

И когда над понурой его головой
Неожиданно хрустнула ветка,
Понял как нестерпима душе,чуть живой,
Пусть грудная, а все-таки клетка.

Образ матери в памяти скорбной воскрес.
Вот развязка все ближе и ближе.
И сгущаясь, тяжелое небо, как пресс,
Опускалось все ниже и ниже.

И до рвоты скрутила его тошнота
От внезапно поднявшейся пыли.
И кровавая пена пошла изо рта.
Синим обручем губы застыли.

Не успели доехать на помощь врачи.
На мгновение смерть опоздала.
И он видел как небо кроили лучи.
То душа в небесах просияла.


ЕВРОПЕЙСКАЯ НОЧЬ

Наповал убивая
Умолявших помочь,
К нам пришла гробовая
Европейская ночь.

Двадцать первому веку
Белый выброшен флаг.
Человек человеку
И не друг, и не враг.

Огороды городим,
Расслоившись во мгле.
Как лунатики бродим
По своей же земле.

Мы для пришлых народов
Не оставим следов,
Кроме бывших заводов,
Бывших детских садов.

А пластинка все та же.
И мосты сожжены.
Круглый год распродажа
До забвенья страны.


* * *

Я срывал колючие цветы,
И горели раны на руках,
Но кружили голову мечты,
И витали мысли в облаках.

А в ушах звучание фанфар...
Впрочем, было так уже не раз:
Днем получишь солнечный удар,
Ночью звезды сыплются из глаз.


КОПЕЙКА

Я только к жизни привыкал,
Где правит бал судьба-злодейка.
В пеленках был лица овал,
Как будто новая копейка.

Я, как сенсация, кричал,
И Бог пустил меня по свету,
Где каждый встречный принимал
Меня за чистую монету.


КАЖДОМУ СВОЕ

Судьба ошибки наши множит,
Приходит опыт не спеша,
И человека растревожит
Давно забытая душа.

Так проясняется однажды
Предназначение ее.
Дров наломал, конечно, каждый,
Да только каждому свое.

И ты, растрачивая силу,
Несешь свой крест через грозу,
А ближний твой несет в могилу
Бревно, застрявшее в глазу.


ПАНОРАМА

Европа

Вся в ожидании потопа,
Или последнего звонка,
Устала бабушка Европа
От пресловутого станка.

От католической бравады,
Внутрисемейных передряг,
Устала строить баррикады
И на плацу печатать шаг.

Настало время жутких оргий
Нагнивших крашеных голов,
Под леденящие восторги
Развоплотившихся полов.

А эмигрантов бывших внуки
Окольцевали города.
И протянули свои руки
Пока к орудиям труда.


Китай

Покончив с лагерным заветом,
Он весь сияет молодцом,
С коммунистическим приветом
И человеческим лицом.

Он в новой сказочке чудесной
Не комиссар и не корсар.
Он дипломат из Поднебесной,
Сопровождающий товар.

Он рынок сбыта открывая,
Перенимает чуждый слог,
С улыбкой приторной вступая
В политкорректный диалог.

Так миру люди доброй воли
Несут данайские дары.
Они разучивают роли,
А мы выходим из игры.


Америка

Сжимает статуя Свободы
Светильник атомный в руке,
Смиряя страшные народы,
Что обитают вдалеке.

Анализируя глубоко
Их, как условные нули,
Глядит Всевидящее Око
На лишних жителей Земли.

Когда убавить надо где-то,
Тогда на целый континент,
Карая зло, наложит вето
Американский президент.

На европейские дебаты,
На межэтнический ранжир...
Всегда плевать хотели Штаты
На остальной заштатный мир.


Россия

Едва мы выбрались из комы
И ужаснулись тот же час.
Индустриальные погромы
Вогнали в гроб рабочий класс.

С демографическим провалом
Забудут наши имена.
А там в Сибири, за Уралом,
Растет Китайская стена.

Уже нельзя остановиться,
Когда пошел обратный стаж.
Стране уже не пригодится
Зеленых фантиков тираж.

По трубам латанным петляя,
Уходит донорская нефть
И новый баррель поставляя,
В глаза России смотрит Смерть.


ПРАВДА

В тесной кухне, где негде упасть,
Собиралась большая родня.
Применив уговоры и власть,
Бабка с ложки кормила меня.

Я еще не ходил в детский сад.
Был я мал, привередлив и глуп.
Отодвинув тарелку назад,
Говорю: — Пересоленный суп!

— И откуда ты вредный такой!
— Я ведь правду сказал! — А она
От досады махнула рукой:
— Да кому твоя правда нужна?


КУКЛЫ

От обилия меда и млека
На пиру настоящий содом.
Не поделят права человека
Человечки в раю голубом.

Не полезет за словом в карманчик
Самых братских народов братва.
Каждый словно китайский болванчик,
Раскачавшись, качает права.

А за кадром, как призрак скользящий,
Как покойник тишайший, палач...
И обрушился дух леденящий,
Самый дух пробирающий плач.

То по вам, расхитители века,
Плачет снятая с плеч голова.
И не требуйте прав человека,
Вам отмерены птичьи права.


БЕГОНИЯ

Мать поливала цветы.
В доме работа кипела.
Вспыхнув в дыму суеты,
Млела бегония в белом.

Долго тянулись к лучам
Голые ветки побега,
И потянулись к глазам
Гроздья цветочного снега.

Зримый растения крик...
Мать, улыбнувшись, присела.
Дом удивленно затих.
Стали часы онемело.


ЛЕТНИЙ ДЕНЬ

1.

Гремящая, разбойная гроза,
Пришпоренная ветреным порывом,
Нагрянула на пашни и леса,
Встревожила березы над обрывом...

Гремит гроза, округу оглушив,
Не позволяя слышать человеку,
Как молнии глотающий обрыв
Роняет комья глинистые в реку.

И как березы в страшную беду
Мучительно сквозь ливневые ставни,
Заламывая ветви на ветру,
Вдруг занемогут плачем Ярославны...

2.

Теперь кругом глухая тишина,
Все напиталось влагой дождевою,
И высь немая царственно полна
Безбрежно проступившей синевою.

Смиренный вид становится светлей,
В покое замирающем разнежась.
И выдыхают впадины полей
Прохладную ромашковую свежесть...

Дугою света дрогнул небосвод,
Переливаясь красочно и ярко,
Под купола церковные зовет
Распахнутая радужная арка.


СЕРДЦЕ ПОЭТА

Я сон этот страшный забыть не могу,
Пытая себя самого.
Вот сердце поэта алеет в снегу.
«Зачем растоптали его?»

И жалкие бесы в кровавых слезах
Завыли на все голоса.
«А сердце поэта, как роза в шипах,
Которые колют глаза.»


УТРО

С больной душой дышать уже невмочь.
За прошлое заплачено с лихвою.
И сердце, проворочавшись всю ночь,
Оставило с разбитой головою.

В лучах рассвета собственная тень
Слепое вызывает раздраженье.
И с мыслями собравшись в новый день,
Как штангу поднимаю настроенье.



ОТРЫВКИ ОТРЫВКОВ

1.

Кто прежде был винтиком — флюгером стал,
Ведь надо крутиться в ненастье.
Забыли борцы за презренный металл
Про кузницу общего счастья.

Утратил свой облик родной городок,
Раскинув торговые сети,
Но прежде глобальный рекламный каток
Блицкригом прошел по планете.

2.

Бывает такое во время чумы.
Вы скажете: все это враки.
Но видел я сам как, смущая умы,
Вареные пятились раки.

И пьяные гости, теряя свой лоск,
Рыдали до боли в глазницах,
Но молодость, медленно тающий воск,
Играла на кукольных лицах.

3.

То может быть сам человеческий враг,
А может быть посланный Свыше,
Невидимый люстру рванул, как рычаг,
И тихо поехала крыша.

Я краешек неба смотрел не дыша,
А в небе Христова Невеста.
Забила крылами о ребра душа,
Да крыша вернулась на место.

4.

Регалии власти уже не спасут
И, филькины грамоты скомкав,
Живым или мертвым тебя предадут
Суду убиенных потомков.

Песок, пожирающий царство, хрустит.
Колеблется царское кресло.
И клочьями рваное время летит.
Лоскутная вечность исчезла.

Олег Роменко, Виталий Волобуев, подготовка и публикация, 2019