ИЛЬЯ ЧЕСНОКОВ

Я ВЕРЮ В ИСКРЕННОСТЬ УЛЫБКИ


* * *

Красивы осенью каштаны,
Трёхцветным пламенем маня.
Они, как свечи-великаны,
Подогревают небеса.

Вокруг туман дыханьем влажным
Скрывает стройные стволы.
Что для каштанов и не важно.
Их кроны таинства полны.

И вдоль каштановой аллеи
Я не шагаю, а плыву.
Я красотой такой болею,
Взахлёб глотаю и живу.


* * *

Любовь не измеряется в рублях.
Ни к Родине, ни к женщине, ни к детям.
Она не торжествует впопыхах,
Цинично радуясь копеечным победам.

Любовь ни в чём не терпит суеты.
Она противница минутной страсти.
Она вершина вселенской красоты.
Она другой неприземлённой масти.

Любовь таинственна и в мыслях, и в речах,
Преображая время и пространство.
Она и наяву и в наших снах,
Не принимая ветхого убранства.

Любовь намного глубже, чем мы есть.
И глубже, чем нам может показаться.
Мы можем сутками не пить, ни есть,
Но от любви не в силах отказаться.

И тем сильна великая любовь,
Что, всех людей на свете собирая,
В ответ она не просит много слов,
И Веру, и Надежду воскрешая.


* * *

Много ль надо человеку,
Чтоб поверить вновь в себя?
Повернуться чтобы к свету,
Жизнь, как прежде, возлюбя.

Много ль надо человеку,
Чтоб опять искрился взгляд?
И желанья, как ракеты,
Всё пространство покорят.

Много ль надо человеку,
Чтоб уверенно вздохнуть?
Чтоб душой объять планету,
Через боль перешагнуть.

Чтоб, как прежде, мысль лихая
Забурлила вновь в груди.
И влекла, не затихая,
Не бросая на пути…

Много ль надо человеку?


* * *

Наконец-то весна распузырилась,
Раздвигая меж веток кору.
Ветерок, как нежная изновость,
Лижет дёрн, соблазняя траву.

Разве это ль не счастье: заново
Кувырком свою душу дразнить?
Уцепиться за хвост ветра пьяного
И лучи на морщинки ловить.


* * *

Пружина времени всё туже
И напряжённее витки.
Всё чаще под ногами лужи
И всё обдуманней глотки.

Свиваясь пёстрым серпантином
Мелькают дни под смех и плач.
Судьба в сарказменном изгибе
Над нами, как слепой палач.

И только лишь души горенье,
Огня весёлый лепесток
Украсит адское терпенье,
Нам обозначив новый срок.


* * *

Судьба за шиворот хватает,
Приподнимает и трясёт.
Рычит, пинает, кувыркает.
То отнимает, то даёт.

И к ней мы — то спиной, то задом.
То лбом, плашмя и на живот.
Нос к носу (даже так бывает),
А даже иногда «рот в рот».

Она испытывает что — то.
Или кого- то? Взять бы в толк.
Такая у неё работа:
Людской сверлить круговорот.

Мы перед ней то на коленях,
А то верхом во весь опор.
И, отвергая все сомненья,
С ней затеваем снова спор…


* * *

Я верю в искренность улыбки,
Какой бы не была она.
Пусть это выглядит ошибкой.
Улыбка часто — лишь игра.

Но всё равно все наши лица
С улыбкой чище и светлей.
С улыбкой можно помириться.
С ней речь приятней и добрей.

И в ритме бешеных событий,
Когда пространство как кулак,
Улыбка лучше всех укрытий
И словно наш победный флаг.


* * *

Моя бабушка любила сирень.
И так нежно о ней рассказывала,
Что потом со мной целый день
Лепестки в альбоме раскрашивала.

Я тогда и не понимал,
Что же в них такого красивого?
Вместе с бабушкой их поливал,
А потом и фотографировал.

А, когда сирень цвела,
Покрываясь мелкими звёздами,
Моя бабушка спать не могла,
Пряча втайне от всех свои слёзы.

Постепенно я стал понимать,
Что в цветах этих есть что-то важное.
Я перестал сирень обрывать.
Для меня ожила веточка каждая.

Моей бабушки нет уж давно,
И не слышу её голос я бархатный.
Всё промчалось, словно в кино.
Я сирень жду холодными мартами.

И, когда приходит тепло,
Цвет сиреневый жизнь украшает.
Я открываю настежь окно,
И сирень к себе в дом приглашаю.

Куст сиреневый я обниму,
Словно бабушку родную.
Я всё вспомню, всё пойму,
И сиреневый куст сохраню.


* * *

Когда тебе за пятьдесят,
То ах, как хочется опять
Всё перечувствовать, Прощупать,
Пропеть, Пронюхать, Прожевать.

И ничего не перепутать.
И никого не пережать.
От ощущения свободы
По поросячьи завизжать!


* * *

… а зима продолжает
держать нас в плену.
Нам погода, видать,
объявила войну.
Нам с природой так жёстко
не стоит играть.
Она людям покажет ещё
кузькину мать!


* * *

Хоть плачь, хоть смейся, хоть молись,
Но за свою ты жизнь держись!
В самом себе не сомневайся.
Беги, подпрыгивай, кусайся,
Кривляйся, бейся и крутись,
Не поддавайся и борись!


* * *

Звезда моя,
Ласкай, как прежде,
Меня магическим лучом.
Я пред тобой,
Сорвав одежды,
Стою пылающей свечой.

И нет меж нами расстояний.
Нет времени
И суеты.
Звезда моя,
Без колебаний
Я говорю с тобой на «ты».

В порыве
Я взберусь на кручи,
Чтоб ты услышала меня.
И средь сверкающих излучин
Я припаду к твоим огням.

Пойми меня,
Царица мрака,
Что ты — последний оберег.
И, как послушная собака,
Лижу у ног солёный снег.

Звезда.
Далёкая подруга.
Ты позови меня с собой.
И в центр сияющего круга
Я опрокинусь с головой.


* * *

Волна, разбиться не боясь,
Спешила к берегу, смеясь.
Подруг своих, таких же волн,
Она звала на ближний мол.

С секундой каждой ускоряя
Пенящий грохот сотен брызг,
Валы бурлящие роняя,
Волна не думала про риск.

А впереди не пляж, а скалы
Угрюмо высились из вод.
И солнце радостно играло,
Ведя с волнами хоровод.

И вот уже, поднявшись к небу,
Волна как будто замерла.
На скалы рухнула с разбегу.
И вмиг покой свой обрела.

И сотни тысяч бриллиантов
Обмыли влагою холмы.
И среди каменных гигантов
Слышны раскаты той волны.

Но ведь не вечны даже скалы.
И, может быть чрез сотни лет,
Волна стремительным ударом
Сломает каменный хребет.

2019

Публикуется по рукописи

Олег Роменко, Виталий Волобуев, подготовка и публикация, 2019