В палате № 2 гастроэнтерологического отделения душно. Четверо больных лежат на своих кроватях и, тупо уставясь в потолок, думают каждый о своем. Не спится.

– Эх, водочки б сейчас, – прервал один из них тишину, почесывая бок.

– Да, смотри-ка! Так тебе и разрешат тут выпить, – зло ответил второй больной и потянулся за минералкой, стоявшей на тумбочке. – В десять часов вечера свет в палате заставляют отключать. Какой тут сон в такое детское время, да еще желудок, гад, болит не унимается.

Загалдели язвенники-трезвенники, до десятого колена родню главврача и санитарки Нинки припомнили. Не вступил в дискуссию только тихий старичок. Этот дед был завсегдатаем больниц и успел сделать за свою жизнь немало «ходок» в гастроэнтерологию. У него под боком лежала красная грелка. Молчун бережно ее перекладывал с одного бока на другой, а порой с любовью поглаживал. Мужики посмеивались над странным дедком, называли красную грелку его любимой женщиной. Но дед не отвечал на издевки, только хитро улыбался.

– Да, выпить бы, – опять поднял больную тему один из больных, – кажется, все бы отдал за стаканчик холодной водочки с соленым огурцом.

Тут вдруг старик поднялся и загадочно спросил у присутствующих: – Ну что, мужики, выпить хотите? Самогонку будете?

– Не трави душу, – зло сказал тот, который попивал минералку и при этом морщился, как будто в его горло не вода текла, а касторка. – Где ты тут водку возьмешь, из больницы не выйти, все закрыто. Да и если б открыто было, надсмотрщиков столько, что ничего нельзя запретного пронести, сразу заподозрят и выпишут к чертовой матери.

– Эх вы, молодежь, всему вас учить надо. Доставайте стаканы, желудки стерилизовать будем, – старик достал из-под бока заветную красную грелку, раскрутил крышку и сунул одному из больных под нос. Тот понюхал:

– Ничего себе, так это ж самогон! Ну ты, дед, даешь! Теперь понятно, чего ты эту грелку так лелеял. Тут, пожалуй, покруче, чем к бабе-то любовь.

Больные засуетились, полезли в свои тумбочки за стаканами и закусками. Даже тот несчастный, который пять минут назад жаловался на боли в желудке, как- то преобразился. Видимо, известие о самогоне уже анестезия.

«Будем пить тихо, с выключенным светом», – договорились сопалатники пока трезвые были, а то ведь и выписать могут.

Разлили, выпили. В желудке сразу как-то потеплело. И потекли за самогоном рассказы, кто про тещу, кто про любовницу. Но и в разговорном жанре победил всех дед.

Ибо его история заставила всех держаться за больные животы, а «любителя» минералки даже вынудила сбегать в туалет.

Было это в начале 90-х в одной из районных больниц Белгородской области. Тогда старик в первый раз попал в гастроэнтерологию. И не язва желудка у него тогда была, а обыкновенный гастрит.

Итак, ночь, суббота, гастроэнтерологическое отделение, палата №8.

Здесь собрались больные из нескольких палат; один из них где-то добыл бутылку водки, и группа поддержки не заставила себя долго ждать. Тут же нашлась и закусочка – передачки от родных. Дело это, в принципе, может даже и не плохое. Спиртовая дезинфекция организму нужна. Тем более когда в больнице с этим напряженка. Ну не разрешают врачи употреблять спиртные напитки! Приходится больным самостоятельно заниматься восстановлением душевного равновесия втайне от медперсонала. И вот уже выпита первая стопочка, потом вторая, третья... Захотелось пообщаться. В общем, сидят больные в темноте, сырками «Дружба» закусывают, и вдруг открывается дверь палаты, включается свет, и на пороге появляется дежурная медсестра. Первое, что она видит – бутылка водки, предательски вознесенная на тумбочку возле одной из кроватей. Больные в ужасе замерли. Со словами «Как вы можете себя так вести! Я пожалуюсь врачу, и он вас выпишет всех в понедельник без больничного!» медсестра проследовала в палату. Кто-то из виновников торжества попробовал умилить девушку шоколадкой.

– Не нужно мне ваших шоколадок! – решительно отказалась она от взятки. – Лучше сделайте вот что… – больные с готовностью сорваться и бежать хоть на край света, лишь бы им простили «тайную вечерю», внимают, что от них требуется. – В третьей палате умер больной, а сегодня, как назло, выходной день, да еще и два часа ночи. Помогите нам с врачом переложить его на каталку и вывезти в отделение морга.

Еще около пяти минут после выхода из палаты медсестры больные сохраняли молчание. Первым заговорил хозяин злосчастной бутылки, маленький мужичок с уже изрядно покрасневшим от выпитого носом.

– Что ж, от судьбы не уйдешь. Все там будем. Ну, мужики, помянем покойного? За такое дело грех не выпить.

Больные потянулись за своими стаканами. После того как помянули (три раза), четыре пациента гастроэнтерологического отделения направились искать покойника. Но вот беда, никто из них толком не помнил его палаты. Выручил тот же мужичок с красным носом.

– Я точно помню, что в тринадцатой, – с уверенностью заявил он, – и какое совпадение: число – чертова дюжина.

В палате оказалось всего два пациента. Один сухонький мужичок, похожий на безнадежного хронического язвенника, другой большой мужчина, что называется в теле, с усами как у Чапаева. Оба неподвижно лежали с закрытыми глазами.

– Скорее всего этот, – ткнул пальцем все тот же красноносый в «язвенника». Но больной зашевелился, повернулся на бок, по-детски подложив ладонь под голову, и улыбнулся во сне. Видимо, снилось что-то приятное.

– Ну, тогда этот, – и «красный нос» толкнул мужика с усами. Тот не подавал никаких признаков жизни. Мужики принялись за работу; кто-то разыскал в конце коридора каталку, кто-то бросился включать свет, не обращая внимания на сладко спящего «язвенника».