ЛИРА АБДУЛЛИНА

ВСЁ ЭТО ПРЕБУДЕТ СО МНОЮ...
Из книги «Пока горит пресветлая звезда» (1986)

Подготовила к публикации Татьяна Олейникова. 2015

*  *  *

Всё сбылось. Любая малость.
А привычная усталость
Не испортит борозды.
Мне светили три звезды:
Детство, Молодость и Старость.
Лишь одна светить осталась.
На закатных небесах,
Как слеза стоит в глазах.
Всё сошлось, как сновиденье.
Голос, слух, рука и зренье
Не знавали суеты.
Мне светили с высоты
Кротость, Мужество, Терпенье.
Свет утрат и обретений
На закатных небесах,
Как слеза стоит в глазах.

*  *  *

Воспой кувшин из глины
На дружеских пирах:
То предков наших прах,
Которых нет в помине.

В ней — память всех времён
И всех времён приметы,
И канувшие в Лету
Созвездия имен.

За павших на войне
В тяжёлую годину
Будь доблестным вдвойне,
А не наполовину.

В скрещеньях судеб, линий
Достоинство храни
Себе не измени
И не суди невинных.

Воспой кувшин из глины,
Напиток ледяной.
Прекрасный путь земной
С горчинкою полынной.



*  *  *

В притихшем доме,
В смутном полумраке,
Угадывая мысли наперёд,
Печальная и мудрая собака
В мои колени
Голову кладёт.

В саду безмолвном
Яблоки в томленье,
Мерцая и посвечивая вниз,
В предчувствии моих прикосновений
Испуганно и зябко напряглись.

О, по какому ж это наученью
Дарованы мне эти чудеса:
Тяжёлых яблок странное свеченье
И преданность доверчивого пса?


АПРЕЛЬ

Какою силой тайной
Весь мир преображён
И лезет из проталин
Трава, как на рожон.

Зачем пестра палитра —
Вода, и снег, и грязь
С оттенком малахита —
Какая в этом связь?

Зачем в таком избытке
Расходован озон,
И нет ли в том убытка?
И есть ли в том резон?

Вода шумит, песок ли?
В невнятности речей
Есть умысел высокий,
Но неизвестно чей?

И в жажде озаренья
Зрачок наш наугад
Всё держит в подозренье
Пригорок, лес и сад.


НА ДАЧЕ

Здесь влажный запах чернозёма,
Дождей, черемухи, озона
Бросает в жар, потом — в озноб,
И хочется потрогать лоб.
Здесь воздух сладок, как сироп,
В разгаре дачного сезона.

Здесь по утрам пылают маки,
Как будто огненные знаки
Судеб, сложившихся легко.
Здесь пьют из миски молоко
Бродячий кот и две собаки.
Ручей лепечет в буераке,
И лепет слышен далеко.

Здесь в полусумраке чердачном
Сверчок в костюме полуфрачном,
И элегантен, и учтив,
Взмахнёт смычком своим прозрачным,
И незатейливый мотив
Возносит нас над бытом дачным.
Дары богов вкушаем смачно,
За вход ещё не уплатив.



*  *  *

Ох, загубит эта страсть!
В сентябре мой нрав несносен.
Расстелила листья осень —
Негде яблоку упасть!

Жёлтый лист лежит пластом.
Упаду на землю, ахнув!
Как  кощей, над  златом чахну
Под рябиновым кустом.



*  *  *

Жизни сладостное бремя
Нам отпущено взаём.
Та река зовётся Время,
По которой мы плывём.

Мы плывём, большие рыбы,
Беспечальна наша жизнь.
Мы не видим, как с обрыва
Кто-то машет: «Оглянись!»

Мы плывем в потоках света,
Словно в детстве золотом,
Все долги и все обеты
Оставляя на потом.

Мы не думаем о том,
Что река впадает в Лету...



*  *  *

Встану я к судьбе лицом,
Стану я судьбу пытать:
— Где отец?
— Погиб юнцом. —
Там бесчисленная рать
Тем же скошена свинцом.

Взор туманится слезой:
— Ну, а где же моя мать?
— За рассветной полосой.—
Там бесчисленная рать
Той же скошена косой.

Выхожу я в чисто поле:
— Где же брат мой, где сестра?
— Все они в другой юдоли.
— Пламя этого костра
Будет жечь меня доколе?
— Пока боль твоя остра.

Стану я судьбу пытать:
— Долго ль беды мне латать,
Долго ль маяться я буду,
Слезы горькие глотать?
— До поры, жива покуда.



ЭЛЕГИЯ

Осветил ночные дали
Тихий снегопад,
И ещё угрюмей стали
Думы невпопад.

И снежинки —
Души близких,
Рой эфемерид,
Предъявляют длинный список —
Перечень обид.

И склонясь над этим списком,
Плачу до утра,
Предъявляя встречным иском
Перечень утрат.

Кружит белые снежинки
Белая зима,
И по счёту недоимки
Некому взимать.

Снег идёт.
Проходят годы.
И за годом год
Этой вечной несвободы
Кружит хоровод.



*  *  *

Меня по жизни напрямик
Вела неведомая сила,
И камень на пути возник,
И надпись вещая гласила:
«Ступай налево, на рассвет,
Послушай умного совета,
Грядущих дней, грядущих лет
Увидишь свет». На что мне это?
Без страха я пройду свой путь.
Он мне заранее отмерен,
Кто в вечной жизни не уверен —
Страшится в бездну заглянуть.
И снова шла я напрямик,
И много верст исколесила,
И камень на пути возник.
И надпись мудрая гласила:
«Ступай направо, на закат,
Послушай доброго совета,
Бессонной памяти набат
Умолкнет вмиг».
На что мне это?
Когда б могла я позабыть
Моих родных глаза и лица,
Мне лучше было б не родиться,
Когда б посмела я забыть.
Явил мне камень женский лик,
И надпись грозная гласила:
«Меня когда-то та же сила
Вела по жизни напрямик...»



*  *  *

                  Р. Солнцеву

Не боюсь ни жизни и ни смерти,
У обеих равно на примете:
То одна раскидывает сети,
То вторая крутит в камневерти.

Перекрыла огненные броды,
Переплыла каменные реки,
Перебедовала недороды,
Обошла заставы и засеки.

Эту жизнь сквозь слезы и улыбку,
Эту жизнь с восторженною мукой
Доиграю, как цыган на скрипке,
Не стыдясь рыдающего звука.  

Эту жизнь от края и до края
Перейдя, как знойную пустыню,
Эту жизнь, от жажды умирая,
Принимаю, словно благостыню.



*  *  *

               В. П. Астафьеву

И поднялась душа-подранок,
Душа, подбитая войной,
Тоской детдомовских лежанок,
Больничной скукой ледяной.

Лети смелее, бедолага,
Расправив крылья за спиной,
Тобой добыто это благо
Нечеловеческой ценой.

Пой о своём. Пусть голос сорван
Стенаньем долгим и бедой,
И искажён сиротской торбой,
И похоронок чередой.



*  *  *

Какая жизнь была смешная,
Не жизнь, а ярмарка сплошная:
Игра, азарт, восторг и злость.
Что ни любовь — то роковая,
Что ни печаль — то вековая,
Что ни прохожий — тот и гость.
Вся нетерпение: а что там,
Там за углом, за поворотом —
Мне путь на север иль восток?
...Слетает с дерева листок,
К его таинственным узорам
Я приникаю долгим взором.



СОЛОВЬИНАЯ МЕССА

1.

Эта птаха серой масти,
Что зовется соловей,
Разрывается на части,
Обучая сыновей.
До потери сил и чувства.
Он выкладывает в лад
Тайны трелей и рулад,
Приобщая их к искусству,
Не сулящему наград.
И доводит до накала
Одержимого певца
Непостижный дар вокала,
Разрывающий сердца.
Этот странный соловей,
Эти странные уроки
Мне прибавили мороки
Непостижностью своей.
Эти фуги, это скерцо
Не для страждущих сердец.
Доконает моё сердце
Эта классика вконец.

2.

В тиши дремотной,
Теряя силы
И чувство меры,
Поёт залетный,
Свистит мой милый,
Разбойник серый.
Душа на посвист,
Как пёс из будки,
Наружу грянет.
Потужишь после,
Не верь, голубка,
Не верь — обманет.
Певец заманит
В такие дали,
Такие выси,
Откуда вечность
Так жутко глянет
Глазами рыси.

3.

Душа-подружка,
Зачем так рано
Спешишь к кормушке
С небесной манной?
Перебинтуем,
Залижем раны,
Перезимуем...

Чтобы прикрыться
И прокормиться,
Нам много ль надо?
Кусочек ситца,
Воды глоточек,
Крупы чуточек,
Кусочек сада,
Чтоб не забыться
И не зажиться
На белом свете,
Силки и сети
Давно готовы.
Мы на примете,
Душа-сестрица.

Сочтем за благо,
Не за отвагу
Ограду эту —
Петь до упаду,
Изнемогая
И выгнув горло,
Вблизи забора
Рва и оврага.

...Душа-голубка
Долбит скорлупку
Небес хрустальных,
И свет печальный
Сочится скупо,
Скользит неслышно
По первопутку.

4.    

Идёт соловьиная месса
При свете небесной лампады
За здравие плёса и леса,
За здравие нивы и сада.
За здравие гада и рыбы,
За здравие каждой былинки
Поёт соловей, как на дыбе,
Дабы предвосхитить поминки.
Чтоб это ночное раденье
Услышал имеющий уши,
Чтоб вздрогнул имеющий душу,
Почуяв чуму оскуденья.
В эпоху прогресса и стресса,
Моторов, бензина, железа
Беспомощна и уязвима
Природа — пята Ахиллеса.
Идёт соловьиная месса.

5.

О, Матерь-природа,
Храни свои чада
На многие годы
От мора и глада,
Содома и смрада,
От бури и града
И от камнепада
Храни свои чада.
На многие годы,
На многие лета
Дай пищи и света,
О, Maтерь-природа!
Пусть вечные веки
Текут твои реки,
Пошли человеку
И мёду и млека.
Хорошей погоды
Пошли хлеборобу,
Храни от хворобы,
Or злобы, навета.
Пошли своим чадам
Большого приплоду
На многие годы,
На многие лета.
О, Матерь-природа,
Храни своя чада
От скверны и блуда.
Храни их, покуда
Бедою не сдвинулись
Тёмные своды.
Пусть птицы щебечут
В тиши вертограда,
Пусть вечные веки
Текут твои реки,
И в сумерках сада
Пресветлое око
Небесной лампады
Пребудет вовеки.



*  *  *

Опять возникает из мрака
И грустно стоит у дверей
Смешная такая собака,
Дворняга чистейших кровей.

Не станем вдаваться в потёмки
Твоей родословной, мой друг,
Бродяга по имени Тёмка,
В семейный допущенный круг.

В том нет никакого юродства,
Что я привечаю сирот:
Бессонная память сиротства
Маячит у наших ворот.



*  *  *

И вот под уклон понеслись мои кони,
И правят поводьями руки судьбы.
Эй, кто там с обочины машет ладонью,
А может быть, просто мелькают столбы?

Дороге конец. Кони мчатся по полю,
По снежному полю на белый сугроб.
Эй, кто там вздохнул с сокрушительной болью?
Эй, кто там хотел удержать, да не смог?

Проедем, промчимся. В безмолвье суровом
Залижут снега ускользающий след.
Эй, что там за белым последним сугробом,
Чему ни названья, ни имени нет?



*  *  *

1.

Земля моя, кровиночка Вселенной,
Земля отцов, детей моих и внуков
Жемчужина  зелёно-голубая,
Восходит над тобою знак беды.

Кто этот знак, похожий на восьмёрку.
Доселе означавший «бесконечность»,
Поставил над тобою вертикально,
И превратил в песочные часы?

Как он спастись от гибели намерен
В тот миг, как разомкнётся бесконечность,
И упадет последняя песчинка,
И время истечёт, кровоточа?

2.

Наследники победы всенародной,
Отцов своих не знавшие потомки,
И наши дети, что не знают дедов —
Мы свято чтим погибших имена.

Кто сеет ветер — пожинает бурю,
Кто сеет бурю — пожинает гибель.
Кто вас оплачет, сеятели смерти,
Когда взойдет зловещий чёрный гриб?

...Сыночек крутолобый одесную,
Ошую дочь — совсем еще дитёнок,
И сердце материнское взывает:
Опомнитесь — восходит знак беды!



ВСЁ ЭТО ПРЕБУДЕТ СО МНОЮ...

1.

                    В. Нешумову

Не понукай себя, друг мой,
Не торопись. Настанут сроки,
Придут несуетные строки
Неспешно, словно дождь грибной.
Или нагрянут, как гроза,
Настигнут, словно непогода,
Цветёт в любое время года
Стихотворящая лоза.
Неуловимый лунный свет
Во мгле колышет океаны —
Такой же силой окаянной
Отмечен истинный поэт.
Кто этой силы знает хмель.
Кто слышит звук и отзвук слова,
За вечной дудкой крысолова
Идёт за тридевять земель.
Помедли, друг мой. Так и быть,
Спроси, осмелься в кои веки,
Какие огненные реки
Тебе придется переплыть?
Своих избранников, заметь,
Она сама облюбовала.
Её любовь страшней обвала,
Но не опаснее, чем смерть.

2.

Когда ощутишь у виска холодок
Предвестье бессонниц грядущих,
Как мамонт оттаявший ты одинок,
Во мраке пещерном ревущий.
Тебе необжитость пещер или льдин
Милее, чем райские кущи,
Ты так одинок, как в беде бедуин,
В кромешных песках вопиющий.
Вопить и реветь и с ума не сойти,
Судьбы не хотеть милосердней.
А жизнь — это только отрезок пути
От первой строки до последней.

3.

Знавала и я этот жар, этот зной, это пекло:
Душа загоралась, сияла, мерцала и меркла
И в сумерках синих опять восставала из пепла
И пела без памяти. Всё это было со мною.

Знавала и я эту стынь. Ледниковый период
Ветрами отпет и из памяти начисто вынут.
Алмазной иглы остриё протаранит навылет —
Я вздрогну, очнусь и припомню, что было со мною.

Знавала и я этот стыд немоты, этот ропот:
«Будь трижды ты проклят старателя-мытаря опыт!»
Но трижды спасибо — обид моя память не копит —
За миг озаренья. И это бывало со мною.

Приникну, прильну, прислонюсь и лицом, и ладонью,
Мой донор зелёный, берёза над вешней водою.
Стряхну богомола с подола — живи-ка подоле!
Что было, что будет — всё это пребудет со мною.

Источник: Абдуллина Л. С. Пока горит пресветлая звезда. Стихи. Москва, Современник, 1986

На страницу Лиры Абдуллиной

Татьяна Олейникова, Виталий Волобуев, подготовка и публикация, 2015