КОНСТАНТИН БИТЮГИН

НЕДАВНЕЕ ВРЕМЯ

* * *

Звучность есть в этом слове —
Степь.
И раскинут в степи
Бег.
Странный всадник вознес
Плеть,
И летит над полями
Свист.
И ответа за прошлое
Нет.

1986


* * *

Скиф, охотник молодой,
Стрелок скифянок удалой,
Стрелу средь поля заложил,
Ее направил в неба Нил.
Она трепещет, миг — взлетит!
И выпустил в тугой зенит.     

1986


* * *

Проклянешь землю три раза,
Версты устав мотать.
Поведешь головой. Сразу —
Мне б сподручней летать.

Шевельнешься — в болота пропасть
По нечаянности шагнешь.
Обволочет влакость и волость,
И ко дну потихоньку пойдешь.

Заскребешь бережок ногтями —
Хоть кусочек, но дай же твердь!
И змеей извиваясь, петляя,
На сушу выползешь.

Упадешь на почву устало,
И полюбишь ее опять.
«Умирать мне сейчас не пристало,
Давай-ка, дорога, шагать!»

Зашагаешь. Устанут ноги,
Вечер высыпет звездный букет,
И опять обратишься к Богу
Тосковать о том, чего нет.

И подпрыгнешь в пространство, глупый —
Ползти и ползти тебе!
И, злобясь, подымаешь руку
К счастью, забытому в синеве.

1986


* * *

После горячего дня — серые тучи.
После ливня, огня — гром неминучий.
После полудня ползет солнце устало,
После надежды нас ждет горькое завтра.

Вот покатилась звезда — кто-то из нас опять.
Странно, что нужно дождя, чтоб была радуга.
И в несмолкаемый звон хочется-верится…
После заката мы ждем чуткого месяца.

1986


* * *

Вот так живут невольники
Великих славных дел —
Награда им — те коники,
Что близили предел.

Мгновенна жизнь. Но выбором
Привязанный к столбу,
И ныне гонит миленьких
На вечном их скаку.

1986.


* * *

Не ждал я в этот раз печали,
Но я не властен был над ней.
Не сплю. Закрытыми очами
Улавливаю возраст дней.

Казалось мне, что отболевший,
Я успокоился теперь.
И панцирь на душу надевши,
В нее заключиваю дверь.

Избавленный от прежнего страданья,
Весенний воздух резал мне в груди.
И мучаюсь от тяжкого дыханья
Сейчас. А что же будет впереди?

Мне хочется уснуть — и большего не надо.
Жизнь, сон и смерть — остывшая мне медь.
Я, подойдя, прочел на вратах ада:
«Спокойней жить, и легче умереть».

1987


ПРИПЯТЬ ПОСЛЕ ЧЕРНОБЫЛЯ

Весна пришла, а что-то нет веселья.
Молчащий колокол надет на землю.

Так тихо в городе большом — лишь эхо
Да призраки былых шагов и смеха…

И на асфальте средь весны поспешной
От дерева отъятый лист — как юноша умерший.

1987


* * *

Я не из тех папаш, что пишут,
Устав от дневной пахоты.
Впрочем, и те, что поэзией дышат,
Мне далеки.

Я — устающий и скудный ремесленник,
Верящий, что придет
Подобно библейскому Мессии
Счастливый на творчество год.

Трудно. Надежда — неверное деревце —
Награды ждать, не служа…
А время всегдашнее вертится,
Мною не дорожа.

1987


* * *

До будущей весны
Прости меня, мой стих.
До будущей любви,
До будущей мольбы.

Не ты мне нужен так,
И я тебе не нужен —
Наш вечный материк
Занесен и заужен.

И море подо льдом —
Чего здесь не бывает!
И я — замерзший ком,
Под солнышком не таю.

Прости меня, прости,
В чем виноват — безвинен.
Но сердце отпусти,
Не греющее ныне.

1987


ПОДРАЖАНИЕ БАЛЛАДЕ

В разлом окостеневших скал
Случайный человек попал,
Польстившись ярким видом.
На дне там горный был ручей —
Упруже всяческих речей! —
Бегущий внутрь Аида.

Стал человек его просить:
«Коль мне недолго больше жить,
Ты сжалься надо мной —
Меня освободи на брег.
Я очень слабый человек
Под бренностью земной».

Но голосу ручей не внял.
За камни тот хвататься стал,
Крича и режа руки.
«Уж лучше гор не видеть впредь,
Чем страх теперь такой терпеть
И яростные муки!»

Но вскоре, изловчившись, влез
За куст схватившись точно бес
За проданную душу!
И подтянулся, и привстал,
И нижнюю губу кусал,
Но выбрался на сушу.

А за спиной ярит ручей,
И становясь все горячей,
Стремится к входу ада.
И впереди дороги нет —
Собою застилает свет
Насупленной скалы громада.

Ни так, ни сяк, ни вверх, ни вниз,
Вот разве воспариться ввысь,
Орлом могучим став?
А мысли? Мысли не спасут..
Пока минуты унесут
День быстренько за край.

И стал он на кусте сидеть.
Ни вверх, ни вниз не стал глядеть —
А то задавит страх!
Так и сидел, пока коса
Костлявой голову снесла.
…Доныне там тот прах…

1987


* * *

Шатун вылезал из берлоги,
Кривою тоскою гоним.
Пойдет он по ветру и вою
И снежью гудящих долин.

Душе и моей не находится места —
В ней жажда бродячего зверя.
Поэт, я б продал ее бесу
Иль выплеснул в небо апреля.

Где звезды — матросы на вантах,
Влюбившись в ночную тревогу,
Кренят паруса галактик
Бейдвиндом к Господу Богу.

1987


АПОКАЛИПСИС

Движенье крови снизу вверх.
Кипенье моря.
Окованных стрекоз набег.
Се доля!

Разъятые вершины скал.
И ныне
В небе звезд обвал.
И дыры.

Не кружит сверху воронье…
И нету,
Никем ответа не дано:
За что все это?!

1987


РАВНОДУШИЕ

Вот проплывает над пламенем ярким заката
Облако, что как дорога длинна.
Вытянуто черной струей. Я однако
Вновь равнодушен — я видел и это вчера.

1987


СМЕРТЬ И ПОХОРОНЫ ПУШКИНА

Он умирал. Боялся, но был рад.
Дрожащая улыбка по лицу
Невыразимою тоской
Сквозила…
Как близко снег!
А с ним идет покой,
А в нем, в покое том — такая сила!
…
Тихо-тихо… гроб тихонько выносили.
Месяц к туманному небу пристыл.
Кони застоялись, в землю били,
И храпели жарко, полны сил.

Расступилась черная толпа.
И о сани неудачно бухнул гробом
Опьяневший то ли от вина,
То ль от горя ошалевший повар…

Тронули. И кони понесли,
Тишину дробя стальным копытом.
В поворотах уличных вдали
Засыхал их звон на льду разбитом.

По проспекту мчался купчик шалый,
Словно жизнь под поезд, под конец!
Женщины визжат, кричит ямщик удалый…
В шуме смолк рыдавший бубенец.

1987


* * *
                    Моему другу Сергею

Мы далеко от дышащей звезды,
От синего во тьме ее ядра…
Спокоен мир, спокойны ты и я,
И даль спокойная прекрасна и светла.

Нам хорошо. Внизу — обрыв.
А дальше — город, нам знаком и непонятен.
Не чувствуя сокрытых белых пятен,
Нам все равно, когда гудок заныл…

А над кричащей радостию долей
Сквозь голубой бокал вина небес
Тоскливый, чистый как осенний лес
Прощается закат усталый.

И смотрим мы туда, вниз: под ногами
Вечерне, несуетно, хорошо
Живет вокзал, тянущий поездами,
Как нитями — времен веретено.

И от тоски желая отряхнуться,
От горести и прелести небес,
Мы ждем, когда гудки сольются
В прощально-радостную песнь.

1987


* * *

Милая! Если и жив я — вдали.
В дальней дали, дальше
Самой далекой земли.

Ночь. Ветер крыльями белого ворона бьет.
Жизнь повернется
И тихой походкой уйдет.

Дымный, дымный и пьяный закат…
Лучше сразу сгори!
Судьбы людские плывут в облаках
Как корабли.

1987


* * *

Мальчик с белыми кудрями,
Жизнь — что сон.
Сон, что правит ныне нами.
Сон, что я влюблен.

В тайнах грусти не зароюсь —
Упаси!
Лучше я стихом закроюсь
В небеси.

Равнодушие порою
Нам под стать…
Стану душу я метлою
Выметать.

1987

Публикуется по авторской рукописи

На страницу автора

Ирина Разгоняева, Сергей Лебедев, Виталий Волобуев, подготовка и публикация, 2023