ЕЛИЗАВЕТА ГОДУНОВА

ДНЕВНИК КОШКИ, ЧЬИ ЛАПЫ ГУЛЯЛИ
ПО СЛЕДАМ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ СУДЕБ

Сентябрь

Свежее осеннее утро встаёт над городом заревыми отблесками. Цветные листья кружатся и с шорохом падают мне под лапы. Я иду по крыше навстречу солнцу и любуюсь рождением нового дня. Уже больше пяти лет я в этом теле. Привыкла. Привыкла к его гибкости, упругим мышцам, подвижным ушам, изящному, но иногда непослушному хвосту. А ещё… привыкла никого не осуждать. Каждый день мои глаза видят множество картин, уши слышат множество толков и пересудов, а лапы гуляют по следам множества судеб. А вот и одна из них…

Девушка бредёт внизу по центральной улице города. На ней школьное платье с белоснежным кружевным фартуком. На голове банты, за спиной рюкзак. Всё в ней дышит торжественностью и официальностью. Но вот она мимоходом поднимает взгляд, и в глазах её я вижу обиду и боль. Я слышу слова её матери: «Ты должна прославить нашу семью. Учись, иначе мы никогда не сможем гордиться тобой». Ей вторит голос отца: «Я вкладываю в твою учёбу состояние. Ты обязана оправдать доверие». Я вижу в глазах девчушки, как со стен её комнаты были сорваны и выброшены все рисунки и плакаты, а написанный её рукой сценарий школьного спектакля, выпорхнув из окна, кружился, как птица, подгоняемый руганью матери и отчаянным плачем ребенка.

Семья прочит её в прокуроры. В высокие должности. Там знакомые, связи, перспектива… Я вижу, как она сидит на уроках, глотая нюансы права, социального устройства и государственной структуры. Как давится лекциями по истории в мутном течении ещё пока жарких сентябрьских дней. А после уроков девушка тайком бежит к друзьям и, закинув рюкзак под скамейку, берёт в руки гитару и начинает перебирать струны под одобряющими взглядами сверстников.

«Учение — свет. Знание — сила. Успешная сдача экзаменов — гарантия состоятельного будущего». Она слышала это сотни раз. Но я читаю в её глазах жажду других слов: «Молодец!», «У тебя здорово получается!», «Знаешь, а у тебя талант», «Ты чудесная». Я читаю в глазах жажду зрителя. Разъедающее желание понимания. Отдачи. Всего-то и нужно ей доброго слова участия, заботы.

Девушка сворачивает за угол, а вместе с ней сворачивает и её судьба. Сворачивает с прямой дороги…


Декабрь

Я сижу в подвале, обернув лапки хвостом, и морщусь от ветра, временами сквозящего в щели. Холодно. Но я люблю зиму. Зимой снежинки и звёзды смотрят друг на друга, как в зеркало, и видят свою красоту. А ещё…видят мир таким, как он есть, ведь зимой судьбы оставляют дорожки следов не на мокром асфальте, а на свежем снегу.

Я слышу шаги. Высовываю мордочку из небольшого окошка. Это идёт, закутавшись в огромный шарф, мужчина, на чьи очки налипли снежинки. Он сжимает замёрзшей рукой ручку портфеля и прячет взгляд под ноги. Но я читаю в его душе. Читаю отчаяние. Читаю, что он работник офиса, что третий месяц не видит зарплаты. Читаю, что остался почти без гроша. Кончиками усов я чувствую разъедающую его сердце боль утраты, скорбь по ушедшей матери, на лечение которой он так и не смог собрать деньги. Я ощущаю его безразмерную злобу на начальника, который остался глух к его мольбам войти в положение, на женщину, которая ушла к другому, больше не видя в нём перспективного спутника. Я читаю тоску. Яркие воспоминания о студенческих годах. Прилежную учёбу, красный диплом. Мечты, амбиции…

Слышу, как хрустит снег под тонкими высокими лапами. Прямо перед работником офиса на протоптанную десятками людей тропинку выскакивает собака. Голодное сейчас время. Собака подходит к человеку и, встав на задние лапы, жалобно глядит на него большими глазами. Высокий человек в залепленных снегом очках с досадой отпихивает её от себя ногой. Жестокость рождается как способ избежать собственных душевных мук.

Пес скулит и, поджав хвост, отползает в ближайшую подворотню, припадая брюхом к морозному лезвию снежинок. Так отползает удача от тропинки офисного работника…


Март

Снег уже сошёл, и весеннее солнышко пригревает сильнее. Тепло его расползается по земле и окутывает всё, что встречает на своём пути. Окутывает и меня, пока я сижу на высоком заборе и гляжу на просторный участок, населённый каменными статуями с пустыми глазами, с пробивающейся к свету свежей весенней зеленью.

Я вижу мужчину, одетого в изящный строгий костюм, вижу дорогой галстук, обвивающий его шею, и руку, сжимающую телефон. Я знаю, что он не последний человек в этом мире. Что образован и, может быть, даже воспитан. Он работает сутками и это считает своей главной заслугой. Я наблюдаю, как он кладёт трубку и, присев за стол в резной беседке, подписывает бумаги. На столике рядом поблёскивает темным стеклом бутылка дорогого вина. За кронами деревьев высится громадный особняк, который ласково зовётся проживающей в нём семьей «маленьким дачным домиком».

А где-то далеко-далеко, за тысячу километров отсюда, идёт война. Умирают люди. Знает ли мужчина об этом? Конечно. Но за этим забором жизни меняются на деньги. Каждый человек — бездушная шестерёнка, маленькая деталь в огромном механизме.

К мужчине в галстуке подходит девочка четырнадцати лет.

— Пап…
— Да?
— У меня в школе сегодня концерт… Ты придёшь?

Но отец слишком занят осознанием собственной важности, чтобы снизойти до ребёнка, понять его:

— Мы поговорим об этом вечером.

Страшный это «зверь» — равнодушие к собственным детям. А ведь родительская доброта должна согревать душу ребенка. И девочка грустно кивает и уходит. Ей очень холодно…


Апрель

Уже совсем потеплело. Я лежу, пригревшись на ветке дерева, и наблюдаю, как стоит на крыше соседней многоэтажки парень семнадцати лет. Как ветер треплет его ярко-рыжие волосы. Он смотрит вниз, и в глазах его я читаю одиночество. Его иссохшие губы шепчут мне о том, что среди огромного мира он остался один. Один с отцом, чей последний удар растёкся лиловым синяком на скуле. Один с матерью, в жизни которой занял второе место после её начальника. Один среди рокота убегающего поезда, в котором несётся на учёбу в столицу его лучший друг. Один среди проваленных экзаменов и учителей, смотрящих косо каждый раз, когда он проходит по школьному коридору.

Он один, и душа его рассыпается лунной пылью по бескрайней пустыне. Пыль застилает ему глаза, в которых я вижу теперь безразличие. Ему уже всё равно, что будет. Он ставит ногу на парапет… и в этот момент в кармане пищит телефон. Сообщение. Парень машинально достаёт телефон и рассеянно смотрит на экран. Это сообщение от девочки, с которой он познакомился год назад в летнем лагере. Она спрашивает, как его дела, что он делал сегодня, что планировал на завтра и все ли у него в порядке. А ещё говорит, что приезжает в его родной город и очень хотела бы встретиться.

Рыжий парень убирает ногу с парапета и робко улыбается. Доброе слово участия смогло сделать чудо. И от обрыва уходит одна молодая жизнь.


Июль

Уже больше десяти лет я в этом теле. Моя шерсть покрылась сединой. Я лежу, свернувшись клубочком на подоконнике в уютной квартире, и вполглаза гляжу за окно, где течёт множество жизней. Гляжу и вспоминаю огромное кружево судеб. Все эти годы я наблюдала, как они переплетаются. Удивительное зрелище. Красивое. И порой отрывками встают в моей памяти люди и их истории.

Девушка-прокурор, всем сердцем ненавидящая свою работу, но не считающая себя способной на что-то другое. Лишенная поддержки близких людей, она разучилась верить в себя.

Офисный работник, что однажды пришёл на работу с пистолетом в портфеле и выстрелил в своего начальника. Жестокость порождает жестокость.

Мужчина в галстуке, доживающий свои дни в одиночестве. Вот уже целый год, как он не видел свою взрослую дочь. Будучи скупым на доброту и участие к дочери, он вряд ли вправе ожидать теперь этого от нее.

Но больше всего я люблю вспоминать о рыжем парне, гуляющем по парку старого города, держащим в своей руке руку той, что строчила ему сообщения.

Помнится, когда-то я слышала, как кто-то сказал: «Человечество не испытывает недостатка в знаниях, оно испытывает недостаток доброты». Но я больше не осуждаю людей. Ведь я просто кошка, чьи лапы гуляют по следам множества судеб…

2019

Публикуется по авторской рукописи

Вернуться на страницу автора

Ольга Филиппова, Виталий Волобуев, подготовка и публикация, 2020