ВИТАЛИЙ ВОЛОБУЕВ

МЕЧТА
Рассказ

Серёга, по прозвищу Марадона, мечтает о большой и чистой любви. «Вот приедет к нам в посёлок чья-нибудь родственница, — думает он. — Неизбалованная, скромная, и одеваться будет не так, как мои дуры, Светка и Римка. Натянут штаны и думают, что царицы. Не-ет, она будет ходить в простом платье и читать на лавке под клёном книжку. И вот я подойду к ней днём и скажу: «А почему вы не ходите в клуб?» А она скажет: «Не с кем». И тогда я скажу: «Можете рассчитывать на меня, мисс!» Нет, лучше: «Я вас приглашаю!» После танцев мы будем сидеть на лавочке и говорить о чём-нибудь красивом».

Но никто не приезжает в посёлок, и Серёга каждый вечер идёт на вокзал, где собираются его друзья. Вокзал уже закрыт на ночь, но на перроне есть скамейки. Там и ждут товарищи и подруги весёлого Марадону.

Вот и сейчас Серёга подходит поближе и видит, что ребята какие-то вялые, видно где-то крепко поддали. Девчонки держатся лучше.

— Марадона, — кричат Светка и Римка, — мы соскучились! Подплывай к нам.
— А нальёте? — испытывает их Серёга.

Он хочет понять, где это они тяпнули.

— Нальём, Марадона, нальём, миленький.

Но Серёга сначала здоровается c ребятами. Они уже совсем «хорошие». Юрка почти спит, а Ванюшка ещё крепится.

Серёга идет к девчонкам, садится на скамейку и они обнимают его с двух сторон.

— Ну, что обещали? — Серёге хочется выпить, родители припахали на огороде и Серёга злой, оттого, что не попал на речку. Он догадывается, что там сегодня «квакали».

Светка достаёт из своей сумочки маленький пакетик из-под сливок, защипнутый прищепкой.

— Пей, родной, только заесть нечем.

Светка любовно смотрит, как Серёга цедит из пакетика зелье.

— Фу, гадость какая, — говорит Серёга и швыряет пакет на рельсы.

Он боится, что его вырвет. Этот дурацкий самогон пошёл плохо.

— Скучно, мне девки, — говорит Серёга неожиданно для подруг. Он говорит это просто так, чтобы отвлечься от горящего желудка.
— А мы? — в один голос спрашивают они.
— Надоели вы мне. Девочку хочу.
— Ишь чего захотел, — Светка обидчиво отворачивается.

Римка тотчас рукой вытирает Серёгин рот и впивается губами в него.
— Да иди ты, — Серёга зло отталкивает её.
— Марадоночка, кто тебя обидел, маленький? — Римка пытается погладить Серёгу по голове.

Светка поправляет его рубашку, гладит живот. Это почему-то помогает, Серега обнимает обеих девчонок и притягивает за головы к себе. Они пищат.

— А что, девки, кто из вас даст прямо тут, на лавке?
— Марадоночка, мы тебе не сучечки.

Серёга стукает их лбами и отпускает. Он встаёт, отряхивает Светку с Римкой и закуривает. Девки закуривают тоже, явно без нужды.

Из темноты выходят еще двое девчонок, в коротких кожаных юбках. Они, так же, как и Светка с Римкой, были на танцах в клубе, а теперь пришли к электричке. Но их Серёга не знает и это его удивляет. Он подходит к ним вплотную:

— Будем знакомы, телушечки вы мои!
— Да не про того бычка, — немедленно парирует одна из них.

Серега пропускает это замечание мимо ушей и притягивает говорившую к себе. Та отбивается.

— Руки переломаю, зараза! — сердится Серёга.
— Лилька, это Марадона! — кричит ей подруга.

Та убирает руки за спину и тянет к Серёге губы. Но он теряет к ней интерес. Серёге опять становится дурно, он пытается отвлечься, и сквозь зубы шепчет другой:

— А ты что, милка? Скучаешь?

Серёга прижимает её к стенке и лезет рукой за кожаный пояс. Она пищит от удовольствия. Потом вскрикивает, когда Серёга судорожно сжимает пальцы, превозмогая боль в желудке.

Лилька с интересом наблюдает за сценой. Её рука машинально прижимается к юбке. Серёга чувствует некоторое облегчение. Боль начинает рассасываться.

— Пошли! — Серёга тащит девчонку за собой.

Она не упирается. Он приводит её к скамейке, где сидят Римка и Светка, и глядя то на них, то на Лильку, медленно, с удовольствием произносит:

— Раздевайся.

Лилька прижимает руки к груди.

— Ну! — грозно говорит Серёга.
— Сам раздевайся, нашёл дуру, — не сдаётся Серёгина жертва.
— Анжелка, он шутит! — провоцирует Лилька.
— Покалечу,— сквозь зубы цедит Серёга. «Чёртов самогон!» — ожесточается он.

Светка с Римкой ревниво наблюдают за сценой.

Серёга берёт Анжелку за ворот, чуточку приподнимает и медленно начинает расстегивать блузку. Анжелка хватает его за руки.

— Руки! — резко кричит Серёга.

Анжелка отпускает руки и бьёт Серёгу по почкам. Серега внешне не реагирует, но это даётся тяжело.

— Ну-ну, обнимать потом будешь,— чуть не шепчет он, задыхаясь от боли.

Серёга расстегивает блузку до конца и выдергивает её из юбки. Потом разводит края в стороны. Маленькие груди, которым не требуется даже лифчика, нелепо торчат в стороны. Серёга берёт их в ладони, мнёт, крутит. Потом он берёт Анжелку под лопатки и прижимается к ней животом. Неожиданно желудок утихает совсем. «Животик к животику — лучшее средство» — вспоминает он чей-то совет, с облегчением выдыхает и отпускает девчонку.

Серёга искоса смотрит на Светку с Римкой и замечает, как они кусают губы. Лилька мнёт пальцами свои груди. Анжелка остается без движения, глаза её закрыты.

— Снимай свою кожу! — уже твердо командует Серёга.

Анжелка, не открывая глаз, начинает расстегивать молнию.

Слышна приближающаяся электричка.

Серёга оставляет Анжелку и отходит к Римке и Светке.

— Видали? — хвастается он.
— Предатель ты, Марадона, — говорит Светка и демонстративно уходит к электричке. Римка некоторое время стоит в нерешительности, но потом и она убегает вслед за Светкой.

Серега садится на скамейку и закуривает.

Светка с Римкой и Лилька с Анжелкой садятся в разные вагоны. Электричка свистит и трогается. Когда вагон проходит мимо Серёги, из приоткрытого окна высовывается голова Анжелки, и Серёга видит, что она посылает ему поцелуй.

Серега сплевывает и идёт домой. Он не ожидал, что Светка с Римкой уедут и теперь не знает, куда деться. Потом он вспоминает, что на скамейке остались ребята и возвращается. Он тормошит Юрку и Ванюшку, они с трудом просыпаются, ничего не понимая, но потом, очнувшись, направляются к фонтанчику с питьевой водой и поочередно подставляют под него голову.

Серёга идет по пустынной улице и ему скучно. Он опять мечтает о девчонке, которая может приехать к кому-нибудь в посёлок, но никак не приезжает. Это ему страшно не нравится и он, проходя мимо чьего-то штакетника, отрывает одну штакетину и швыряет её во двор. Собаки поднимают лай, но Серёга не хочет его слушать.

Подходя к дому, он замечает, что на скамейке у его дома кто-то сидит.

— Катька! — удивляется он. — Ты что так поздно?
— Я уже большая, — объясняет Катька. — В восьмом классе, — гордо говорит она.
— Да, совсем взрослая, — поддразнивает её Серёга.
— Серёж, ты можешь сделать для меня, что я попрошу?
— Смотря что, — удивляется Серёга.
— Только обещай, что никто-никто не узнает.
— Ладно! — Серёга подсаживается к Катьке.
— Серёж, — шепчет она ему на ухо.
— Ну!
— Серёж, я хочу...
— Слушаю, слушаю, — Серёга начинает о чём-то догадываться.
— Только не смейся, Серёж, — волнуется Катька.

Серёга думает, как быть.

— Серёж, наши девчонки... с ребятами..., — Катька смущается. — Я хочу, чтоб ты...
— Катька, что ты плетёшь? Иди домой! Ты соображаешь, что говоришь?

Катька сидит, думает.

— Не ты, так другой, — тихо говорит она, — не сегодня, так завтра. А я хотела, чтобы ты...
— Вот что, Катька, — придумывает наконец Серёга, — ты забудь про этот разговор, и я забуду. Только смотри, не натвори. А я потом сам к тебе приду. Только смотри, чтобы никто, а то... убью.
— Серёж, а когда? — почти соглашается Катька.
— Я сам скажу когда, — начинает злиться Серёга. — Но не дай бог узнаю...
— Ладно, ладно, Серёж.

Катька берёт его руку, прижимает к щеке, потом быстро встаёт и ныряет в свой палисадник.

Серёге уже не хочется идти домой. Скоро экзамены, потом выпускной, а потом... Серёга не представляет, что он будет делать дальше. «До армии как-нибудь прокантуюсь, а там видно будет», — думает он.

Он встаёт и бредёт дальше, на другой конец посёлка, бывшего когда-то райцентром. Теперь от бывшей роскоши остались вокзал да небольшая больница. Туда и направляется Серёга.

В больнице работает сестрой его бывшая родственница. Когда-то, когда ему было десять лет, она выходила замуж за Серёгиного брата, но потом они разошлись. Серёга тогда был влюблён в неё и ревновал брата. Потом всё это прошло. Но как-то вечером Серёга зашёл проведать племянника и бывшая родственница, напоивши бывшего деверя чаем со всякими травами, оставила его у себя. Серёга и раньше, бывало, ночевал у неё, когда дома было неладно у родителей. Но теперь лукавая Верка оставила его по другой причине. Так Серёга и стал мужчиной.

Серёга не любит вспоминать ту ночь. Теперь у него опыта побольше и он понимает, каким неловким он был, и как Верка, должно быть, потешалась над ним. Она потом, видно, и сама не рада была, потому что Серёга пристрастился к этому делу и вот с этих-то пор и стал Марадоной. Веркины уроки не пропали даром и Серёга не терял ни одного случая, а их было вдосталь.

Но сегодня Серёге скучно. Ему надоела эта мелкота. Марадону уважают и сопротивления он не чувствует. А без этого скучно.

Серёга знает, что сегодня Верка дежурит в ночь. Он подходит к освещённому окну, где должен быть её стол, подтягивается на руках к подоконнику, но срывается и падает в траву.

Он лежит на спине, смотрит в небо, еле видное сквозь кроны деревьев, и думает, что может быть завтра приедет девчонка в простом платье к кому-нибудь на каникулы, и он подойдёт и спросит: «А вы к кому приехали?»

Открывается окно, Верка высовывается, смотрит в темноту. Серёга не шевелится.

Окно закрывается, Серёга встаёт и идёт домой.

На больничном заборе он замечает надпись мелом: «Марадона + Св.Рим. = Л.»

«Дуры» — говорит про себя Серёга и улыбается.

1988



Виталий Волобуев, 2016, подготовка и публикация