ВАЛЕНТИНА ЕГУПОВА

Живёт в городе Шебекино. Лауреат «Оскольской лиры» (2011), Гран-при «Нежегольской тропы» (2015)

ВПАСТЬ В ЛЮБОВЬ...


*  *  *

Мне хотелось, чтобы оно было
Живым и звонким
Как крик из пелёнки,
Как вплеск на реке,
Как пламя в тлеющем чуть угольке.
Мне хотелось, чтобы оно осталось жить отдельно,
Но со мной не врозь,
Как без зимы мороз
Без колеса ось.

Мне хотелось,
Чтобы каждый мог потрогать и улыбнуться,
Приветливо прикоснуться
К мягкому, нежному, настоящему.

Я плету ненавязчиво
Стихов канву
В них живу.

*  *  *

Слыша музыку ветра, пою в унисон
Перебором гитарных струн.
Да, наверное, это духовный закон —
Соблюдать равновесие лун.

И в дождях отражаются крики души,
И бурлят отголоски чувств.
Если жизнь можно смело продать за гроши,
То зачем тогда с ней я мчусь?

Драмтеатры закатов закрыли на миг,
И нет доступа — гаснет свет.
Видно, так изначально устроен мир —
Перебором звучащих лет.



*  *  *

От секса не рождаются стихи
Пока — увы, родятся только дети,
Но тронь сугубо-нежное в поэте
И дети от стихов недалеки.

Обыденности муторный лиризм
Бьёт на корню полёты вдохновенья
Чредой обрюзгших фактов и видений:
Дырявые носки, стена, карниз.

Но лишь взглянуть в отверстые глаза,
Прочесть «люблю» и воспарить в пространстве,
И как Есенин бросить хулиганство,
И о любви по-новому сказать.



*  *  *

Собирать тебя крохи — во встречах, во взглядах,
В перерывах концертов, среди соцсетей.
Задавая вопрос — на кой ляд это надо? —
Ждать одной мне понятных и важных вестей.

Студнем таять в тоске и с размаху бросаться
В омут, в полымя, в пропасть, в канаву, под куст....
Научиться намеренно громко смеяться
Чтоб глушить пустоту неотвеченных чувств.

Собирать, разрываясь от боли до страсти
По сусекам, по каплям, по тёплым следам.
И тихонько мечтать, выгибая запястья,
Что однажды тебя никому не отдам.



*  *  *

Пропеваю с тобою тексты,
Пропиваю с тобою ночи,
И забит до предела desktop
Атрибутами многоточий.

И забита вконец память
Лишь тобой — сны, обрывки строчек,
И блудливые мысли спамят,
Прежде голову поморочив.

И отчаянно, среди прочих
Расстояний длиной в сексту,
Пропивать — без конца — ночи,
Пропевать — для тебя — тексты...



*  *  *

Когда голоса в экстазе сплетаются
Другое уже не важно.
Жест, взгяд, а глаза будто сердца касаются,
Блестят по-особому влажно.

Когда о тебе мои мысли и строки,
Пространство преодолимо.
Я всех испытаний обила пороги,
Чтоб встретить тебя, любимый...



*  *  *

Я знаю, что такое города —
И как это — в дороге день потрачен,
И как это — необъяснимо ждать
Того, что, может, будет всё иначе,

Что вот он — недалёк прекрасный миг,
Где две души, две половинки вместе,
И как рассвет в пути домой застиг
Забывшуюся сладким сном на кресле..

Я знаю, как задуматься в пути
И пропустить свою же остановку.
И, что в последний миг билет найти,
Труднее, чем горящую путевку...

Но надо ль было мне всё это знать?
Зачем? Чтоб забывать тебя? Жить прошлым?
... И молча из трамвайного окна
Смотрю на мир, что снегом запорошен...



*  *  *

Как в порыве несложно рифмуются строчки,
Выливаясь из сердца, листвою шурша,
Так один за одним появлялись  рядочки,
Собираясь в упрямо длиннеющий шарф.

Вместе с нитью пушистой туда заплетала,
Серых глаз теплоту, перекрестки дорог
Запах кофе, и гомон ночного вокзала
Вкус сосулек, и лыжных ботинок шнурок.

Песен самых любимых аккорды и ноты
Предвкушенье весны, облаков голоса
Чтоб в любую тебя обнимал непогоду
Этот шарф и от стужи надёжно спасал.



*  *  *

И музыка без слов, где в каждом звуке чувства,
Где нот движенья — балерины па
текут туда, где краски жизни тусклы
к тем, чья душа отчаяно слепа.

Та музыка — ледок зеркальной глади,
И вспышки красок, урагана вой,
Целительный глоток желанной влаги
Родник неиссякающий, живой...



*  *  *

Время куда-то всё время уходит,
Просит его не ждать.
В снов круговерти, в дней хороводе —
Как из огня вода.

Нервные пальцы, что ошалели —
Рвут покрывала струн.
Что не со мной, что на самом деле
Некто ведёт игру.

Странным раскладом меня пугает —
Сунешься, и в концы!
Это вчера я была другая,
Складывала венцы.

Нынче живу в этом странном годе —
Так ли? Затем? Тогда?
Время куда-то всё время уходит,
Просит его не ждать.



*  *  *

Она беременна вторым,
А я скитаюсь по объятьям...
Шурша, подчеркивает платье
Всю пафосность моей игры

Она беременна вторым.
Присели на скамью — устала
А я, чтоб с нею встретить старость
Готов пройти через дворы,

Вернуться, встретить закричать
Тому — такому дуралею,
Что лишь её ладони греют
И то, о чём глаза молчат.

И я как музыку читал,
Смотрел, не отрываясь, зная,
Что словно бы в воротах рая
Я был, но предпочел печаль.



*  *  *

Господи! Счастье есть, и за это Тебе спасибо!
Господи! Мне искать на вечный вопрос ответы
Уже опостылело. Хочется быть красивой
Влюблённой в Тебя от сих пор и вот до  этих...

Каждый Тебя представляет себе по-своему
Кто-то как дядьку с палкой, с небес кричащего,
Кто-то бездушным ликом, скитальцем, изгоем....
Господи! Дай мне знать Тебя настоящего!



*  *  *

Кофе. Со счастьем. Она загадала.
В сумраке папирос.
Знает лишь краешек одеяла
Сырость слезливых рос.

Дома запрет — просто так не покуришь,
Маму постигнет шок.
Стонет в наушниках бедный Сурик,
Редко звонит Ершов.

Кофе. Со счастьем. Вон сколько смысла
В двух коротких словах.
О суициде гнилые мысли
Спрятаны в рукавах.

Счастья, поди... Где его напасёшься?
Ветер гоняет дым.
Смолоты зёрна. Скоро напьёшься —
Просто добавь воды!



*  *  *

Люди приходят, люди уходят.
Стихи остаются — верные спутники
Яви и снов. Запоздалые путники
Вместо позёмки увязли в распутице.

Конченый блюз. Духота. Неустанная
Пошлая жизнь притаилась за шторами
Стоном ночным. До утра разговорами
Глупыми письмами, песнями странными.

Это не бред — надевая куртёшечку
Тенью за дверь — не ко времени каяться.
Перед дорогой пожарить картошечки.
Люди — уходят. Стихи — не прощаются.



*  *  *

Ты собой заполняешь во мне все пустоты, пробелы,
Отражением в белой стене, снегом белым,
Белым стихом, гвардией, белой горячкой,
Белым блокнотным листом, — собой настоящим.
Сильным и смелым — калёная сталь не сравнится,
Чутким, что капля дождя, словно кончик ресницы,
Громче ревущей толпы довлеющих возгласов...
Жизнь — о тебе мечты, воздух мой!



*  *  *

Ведь ты не поезд, на котором написано — швыдкий,
И не самолет и, как бы, не птица даже.
Ты то, что связывает меня непрочной ниткой
С сумскими степями, где все по-гуцульски  кажуть.

Где мова та, что от древнерусской родилась —
У глаз твоих почти такие же искры.
Болея тобой, я словно бы простудилась,
и голос охрип, звучит неестественно-низко.

и пальцы дрожат, и губы — о эти губы!
шалунья — тихо прошепчешь мне, дрожа всем телом.
Так рви же венец скорей — незаметно, грубо,
И не винись. И знай — я сама хотела...



*  *  *

Как ты смел всё это время
Жить со мной в одном городе,
И ходить мимо,
Одиночества бремя
Возложив на мою голову?

Как ты смел
Другим в любви признаваться,
Лепестками цветов им нежность дарить,
На руках носить, целоваться
И, обнявшись, молчать до зари?

Как? Зная точно, что жду
тебя именно,
Смотрю о тебе сны, как фильмы по телевизору,
Называть моим — моим! именем
Девочек по вызову?

Но прощаю, каждое утро
В ресницы твои спящие заглядывая,
Поцелуем моим разбуженного.
И прощала бы целую жизнь,
Зная точно, что в конце её будешь ты!



*  *  *

Если та весна, что наступает в Париже
Хотя бы сводная сестра той весне
Которая здесь, которая снег лужами слижет,
То дай, пожалуйста, знать об этом мне!

Я запакую в конверт цветущие вишни,
Травы прострелы, пчёл опыленный рой
На экспертизу в НИИ всё это вышлю —
Пусть поразмыслять, пусть подберут пароль.

И эта грань, этот микс облаков и судеб.
Наферомонен воздух, цветы разят!
Напейся и окунись — кто влюблён, не судит,
Тех, кто влюблён и вправду судить нельзя!



*  *  *

Хочешь я тебя не отдам?
Дни бегут вереницей к финишу
Хитроумный, коварный План
Выношу!

Хочешь, я отменю такси?
И завертятся вспять события,
Чтоб по гамлетовски спросить —
Быть ли мне?

Хочешь, утро покажет твердь
Заиграет февраль распутицей.
Ты оставишь незапертой дверь
Путнице.

Хочешь? Стынут поутру льды,
На морозе трещат истово.
Бесконечные капли воды —
Мы с тобой.



*  *  *

А она тебе что говорит про Мадрид?
Ничего, говорю, что Мадрид не горит,
Что в Челябинске бахнулся метеорит
И туда интересней слетать.

Что в том миге, когда самолёт воспарит,
Невзирая на свой застарелый артрит,
Её сердце отстукает бешеный ритм,
Горизонта растает черта.

А она тебе что рассказала о нас?
Ничего. Был о боли и счастье рассказ.
Расстояния, молвила — ей не указ —
Если сердце исполнено чувств.

Что промаялась между стихией пять лет,
И оставив гнетущую, злобную клеть,
Позабыла, как вслед уходящим смотреть.
Научилась. А я, вот, учусь.



*  *  *

А ты ей расскажи, как всё было тогда.
Не станешь ведь.
Как тайком — мол, я проводить поезда,
Посмотреть, как дымом летят года,
Постоять у пасмурного пруда
На станции.

Расскажи, как с ума сводил, целовал,
Обжигали кожу стихи, слова,
Как среди знакомых ползла молва —
Что же так?
И под утро, пьяное от росы,
Передёрнув товарняка басы,
Шлёпать осчастливленным и босым
В полумрак.

Расскажи, пусть знает, как жжётся страсть,
Как пылают щёки от пары фраз,
Как в груди горит то, что не украсть,
То, что не разбить.
Пусть сравнит, пусть почувствует амплитуд
Городов и весей один маршрут,
И слова к гортани вдруг прирастут
И по-прежнему зазнобит...



*  *  *

Я ещё на пороге осени только
А уже о весне грезится
Вновь срывается снег, от мороза колкий
Остывает в подъезде лестница.

Ветер с ног чуть не сшиб нас вчера в переулке,
Ледяные в кармане варежки,
Осень вечером в парке заухает гулко —
Тяжело без тебя, знаешь ли...



*  *  *

                    Саше Ямпольскому

Мне кажется прошла вечность...
Завоет за стеной ветер
И трепетно вздохнут свечи —
Мне кажется, прошла вечность...
Твой след в моей душе светел.

Мне мыслится, что ты где-то:
Уехал по делам срочным
В страну, где навсегда лето,
Где времени считать нету
Крупиночек — часов песочных.

Но в плеере родной голос
И сразу же комок в горле
И слушает тебя город
Под небом голубым. Город,
В стране, где навсегда лето,
И апплодирует в восторге...



*  *  *

Ноябрь припомнив страждущего Ноя
Сливает воду словно отовсюду,
Укутав утро влажной сединою
Густых туманов.

Я позабыла о тебе со мною,
как о разбитой давеча посуде,
Но то, что вот сейчас сижу и ною
Немного странно.

Как странно в очертаниях туманных
Не различать привычного доселе,
И мокнут без зонта на остановке
Лицо и туфли.

И я — корабль-призрак в океане,
И я — воспевший прошлое Есенин,
Бреду в привычной миру упаковке
От спальни к кухне...



*  *  *

Плита ломилась от пустых кастрюль,
Горой легла засохшая посуда,
Играла роли занавесок тюль,
Жил в интерьере кактус, как Иуда.

И в чашках (Петри!) цвёл пеницилин,
Паук в испуге шарил по карнизу.
Не спали по ночам соседи снизу
Всё порываясь вызвать 01.

Вращался мир. И разверзалась высь,
И поезд мчал состав вагонов где-то,
А мы нещадно прожигали жизнь
Окурком полуночной сигареты.



*  *  *

Разлука время ставит на весы
Её ничто не в силах перевесить.
А я всё так же. Дожирают месяц
Дедлайны, соцпроекты и часы.

Зачем мне этот отзвук октября
С его невыразимою истомой?
Я от людских домолвок прячусь дома,
На суету растрачиваясь зря.

Зря ем и пью, зря, бесполезно сплю,
Сбиваюсь с темпоритма биосуток...

Уговорить бы, наконец, рассудок,
Поверить в то, что больше не люблю...



*  *  *

Положи мне на сердце лёд из бокала
Пусть остынет  на пару градусов.
Я влюбилась, спокойно жить перестала —
Радуйся!

Это как в первый раз — сумасшедшая тайна,
Мысли множат длину реальности.
Сокровенной мечтой, счастьем многострадальным
Стань мне ты.

Оголтелая блажь. И бежит кровь по венам
Как поток — на предельной скорости.
Это пьяный ноябрь разливает по стенам
отголоски коньячной горести.



*  *  *

Кто разбил твоё сердце, девочка? Стынет лёд,
Беспощадно соединяются берега.
И белёсых снежинок знакомый давно полёт
Завершается просто сугробом к моим ногам.

Начинаются снова нечеткие эти дни,
Где попробуй угнаться за временем, чтобы успеть.
И на сердце безжалостно-горестно так саднит,
О тебе... Без тебя... И хочется зареветь.

Остро хочется время ключом повернуть вспять,
Чтобы к маме на ручки — сильнейшее из лекарств,
Чтобы дни напролёт — веселиться, бежать, кричать,
И огромное счастье — просто иметь щенка.

А в реальности ветер. След шин обнажил асфальт,
И домой неохота топать опять пешком,
Где всё тихо, так же: плита, табурет, кровать,
И привычно бродить в футболке и босиком.

И заклеены окна, за коими — только снег,
И унылый пейзаж наступившего декабря.
Это просто такое время, мой человек,
Где с тобою не я, с тобою опять не я.



*  *  *

Дни — как прочерки: штрих параллельно земле
Закурить бы, да вот же недавно бросила.
И растает заблудшим огарком в золе
Отболевшая юность тринадцатой осени.

Знать бы правду, да только тебе недосуг —
На холме да с гитарой бью пальцы о струны,
С облетающих веток сбиваю росу,
Стерегу фонарей отражения лунные.

И огрызки иллюзий топлю  в коньяке —
Что нужна тебе, ждёшь, ценишь каждое слово.
Я не скоро остыну — идя налегке
Твоим влажным глазам снова верить готова...



*  *  *

Твержу имена и читаю цитаты в камеру,
Стараюсь казаться чуть старше и малость собранней,
А дома диван и портвейн, одеяло мамино,
И голоса струны на верхние ноты сорваны.

На ручки... Идти вслед за чувством тропой нехоженой
Ножа остриё режет вен голубые ниточки,
И пульс выбивает ритм густотой подкожною...
Идти... не боясь... к тебе... босиком... на цыпочках...



*  *  *

В марте, от которого уже горячо,
Где Весна — её величество
поведёт дней обратный отчёт,
Грозясь навсегда вычеркнуть
Из моей жизни Её суть
И предупреждает заранее: —
Готовь посадочную полосу.
Всё, что я с собой принесу
Обожжёт, но ты — справишься.

В марте, которого дней черта
Как чаша весов — гладкая,
Ты сотрёшь мои уголочки рта,
И они, как трап аэропорта
Обрамятся двойными складками:  
Вверх — от улыбки, от грусти — совсем не так.

В марте, где мне суждено умереть
Насовсем, или воскреснуть заново,
С неистовой силой окутает твердь
Небо... в момент, где всё замерло,
И медленно движется в глубине
Как стрелка часов постылая.
Но сердце спокойно. Решать не мне
В каком запятую вписать окне: —
Казнить... нельзя... помиловать.



*  *  *

В каждом соцветии слов живёт мой мир.
Выходит окнами квартир
На реку, за которой завод,
Ширится, множится, живёт,
Провожая вагонов составы вдаль
И пусть будет ноябрь или, скажем февраль
Неизменно колёсных пар перестук
Неизменные дети так быстро растут
До окраины леса дотянуться рукой
Но так долго вприпрыжку бежать босиком.
И белеет холмов меловая гряда
И песок прилипает к горячим следам.



*  *  *

Мы расстанемся тихо — так падает ночь за окно,
Одеялом из тени и звёзд нежно землю укутывая.
И финальная точка оставит немое пятно,
Там, где нити судьбы, словно пряди волос, перепутаны.

Мы расстанемся тихо — так гаснет под утро свеча,
Расплескав стеарин и отдав всё до капельки светлости,
Не оставив себе. И начнут смски молчать
Убеждая обоих в надёжно потраченой верности.

Мы расстанемся тихо — как ветер, принесший рассвет,
Пошептав в камышах, постепенно умерит стенания,
И останемся в душах друг-друга до старости лет
Озорным волшебством уходящего воспоминания....



*  *  *

Когда внезапно в январе весна,
Горит дорожки солнечной блесна
До самой-самой кромки горизонта,

И шелест волн, и склонов немота,
И неба синь, и хочется летать
Отсюда — до звезды в трубе подзорной.

Когда поют под окнами коты,
Поэт испишет, наконец, листы,
Вдруг заболев любовью, как простудой,

Ты раздели всё это на двоих,
И, дочитав весной рождённый стих,
Вдруг осознаешь, что такое чудо...




*  *  *

Мы покоряли Крым,
Крым покорял нас
Страстью морской игры,
Выгнутостью трасс.

Пересеклись миры,
В небо влит горизонт.
Нежится старый Крым,
Ленно раскрыв зонт.

Плещутся волн хоры,
Стонет морской джаз.
Мы покоряли Крым,
Крым покорял нас.



*  *  *

Алкоголь не лечит...
Призрачный круг забвенья очерчивает нечётко.
Не спасает водка
От градаций боли — продольных и поперечных.
В свете фонарей и прожекторов...
Да какая уж тут любовь —
Великая драмма.
Разбуди меня, мама!
Дай пощечин, и поколечин,
Хлеба и воды студёной, колодезной...
И не будет так боязно
За почки и печень.
Алкоголь не лечит...



*  *  *

Нужное становится ненужным.
Важное становится пустячным.
Вроде улыбаешься снаружи
А внутри ломает всё на части.

А внутри так рухнуло, так остро,
Словно десять тысяч революций.
Закоулки загнанного мозга
Вместо сердца — брешь, и холод лютый.

Дома завернёшься в одеяло,
Наревёшься всласть, тоски хлебнувши.
Нужное совсем неважным стало,
Важное вдруг сделалось ненужным.



*  *  *

... и какое же это счастье —
просто посидеть у реки,
в твои объятия спрятавшись,
выкинув кучу ненужного из головы и сознания
убегать в тебя, когда
среди рабочего времени час есть
и оттягивать миг
ненавидимого расставания.

и какое же это счастье — помолчать в плечо уткнувшись
выплеснуть душу во взгляде и в прикосновении
почувствовать себя важной и самой на свете нужной
вместе прозябнуть от ветра в закатном затмении

и какая же это — странно сказать вслух — необъяснимость
невозможность набыться вместе, одним воздухом надышаться
я люблю тебя. знаю, что каждую ночь снилась.
а значит, у нас еще миллион вариантов и шансов.



*  *  *

Я загадала тебя в Париже
То ли на счастье, то ли на горе.
Другу проиграла в неравном споре
Снова прочла те страницы книжек,
Где о тебе каждый слог и строчка
Сон наяву — я не сплю, а снится.
Станешь в руке ли моей синицей
Или иной, долговязой птицей,
Вдаль улетишь, превращаясь в точку,
Чтобы растаять на горизонте.

Я загадала тебя в полночь
Был новый год, и шампо брызги
Одолевали тогда мысли
Сердце рвалось, от сомнений полно.
Тот ли? Тогда? Может быть, хватит?
Нет же! О нём сладкий стон снизу
Лягут цвета на мои эскизы —
Как лепестки опадут на скатерть

Я загадаю тебя снова.
Знаю теперь цвет волос, имя,
Больше не буду стрелять холостыми —
Медленно взвешу каждое слово,
Слушай, Вселенная — нос, губы,
Эти глаза и его нежность.

Хватит уже! Так терзаться — глупо.
То, что придёт — неизбежно.



*  *  *

Онемевшая,
Уставшая проигрывать и злиться,
Я стучу, но кажется — тише, тише
Среди шума, созданного столицей
Видно, сложно этот сигнал услышать.

Амплитуда крыш, небоскребов, вышек
Раздирает город между осями
Прыгая, мы становимся воробьями.
Убегает солнце, следя за нами
Мир как по канве аккуратно вышит.



ВПАСТЬ В ЛЮБОВЬ...

1.

Впасть в любовь, словно в кому — вокруг ничего не видеть
Забывать о делах, гнать со временем вперегонки,
Стать страстнее, чем Наполеон, и мудрей, чем Овидий,
И вязать текста шарф, заплетая туда стихи.

Воровать поцелуи — (и этого хватит для счастья!),
Быть вдвоём, как расческа и волосы, лодка с веслом,
Ощущать нас, как две небольшие пропорции счастья,
И считать, что друг с другом, конечно же, нам повезло!


2.

Я заранее знала, чем всё это может кончиться,
И как больно сжимать кулаки и реветь от бессилья.
Повисать серой тенью, на спинку наброшенной кофточкой,
И ощупывать шрам там, где только прорезались крылья.

Даже так не искупятся сладости прикосновения,
Где до дрожи, до трепета чувствуешь каждый мизер.
Словно о безнадёге поёт, надрывается Венечка
Не поймав точку фокуса в непросветлённый визир.


3.

Я не то, что ты хочешь, я большего дать не сумею,
Одиночество скроет меня, как глаза под вуалью.
К декабрю холода будто в самый разгар подоспеют,
В январе вьюга землю покроет невязаной шалью.

Я уйду, чтоб пришёл тот, кто станет твоей половиной,
Тот герой, чьё сейчас просто так занимаю я место.
Рядом с ним снова станешь счастливой и снова невинной,
И, наверное, будешь самой красивой невестой...



*  *  *

Бесконечные версии вокзального эха
Обжигают острее, раскрываются грани
Там звучат отголоски счастливого смеха
И охота брести наугад утром ранним,

Нитью стать — самой красной и самой надёжной
Пронестись перебором фаношных иллюзий
Быть нарочно красивой, и нежной нарочно,
В ожерелье росинки низать вместо бусин.

Строить лифты до крыш, и до космоса — планы,
И дороже мостов обрести вдруг кого-то.
И в обнимку брести наугад утром ранним,
Подарив ему всё — буквы, тексты и ноты...



*  *  *

Говорил со мной ветра шелест
в озябшей кроне,
Говорила позёмки поступь
в воде растаяв,
Что листва облетит, не целясь,
И, сжав ладони,
Мы пройдёмся немного после
взлетевшей стаи.

Мы пройдемся из точки А
в бесконечный вектор,
Из неведомого ключа
в заливное устье,
Где как встарь — зеленей трава,
и нежнее ветер,
И любимые руки
помнятся наизусть мне.

За осенним окном рассвет
облака полощет,
Календарь лотерею дат
Выдаёт по счету,
И вступает зима в завет
украшая площадь
Первым снегом. И в лёд вода
И мороз в субботу.



*  *  *

Она хотела быть городом, чтобы тебя обнимать,
Она хотела быть голодом, чтобы её кормили.
И, еле слышно, на цыпочках, кралась к любви зима,
Преодолев расстояний долгие-долгие мили.

Она тихонько ждала, словно вся обратилась в слух —
Ты только чуть позови, прибегу хоть пешком я тут же.
Но был ответ очевиден. Высокомерен. Сух.
И заметало дорогу. И надвигалась стужа.

Она в надежде исплакала жгучую тьму ночей,
Она запомнила дни, где глядела в знакомых лица.
И твёрдо вдруг поняла, что стала как дождь — ничьей,
И то, что было прошло. И не слюбится, не сроднится.



*  *  *

Как звёзды и луна, как океан и берег,
Как шум морской волны, и, собственно, волна,
Мы рядом, вместе мы, и я живу и верю,
Что скоро к нам придут иные времена.

Что будем засыпать мы неизменно вместе,
Объятья заплетя в тугой-тугой комок.
Влюбленный ты Шекспир, а я — твоя невеста.
Идём рука в руке. Весь мир у наших ног.



*  *  *

Мы становимся прошлым. Мы уходим куда-то во тьму.
Те, кто ползал вчера, незаметно для нас подрастают,
И уже так неловко замечание делать ему —
Без зазрения совести быстро на место поставит.

Мы становимся старше и время — оно не щадит,
Прорезает морщины, седины нескромно рисует.
Только сердце такое же бьётся в такой же груди,
И всё так же нам хочется нежности и поцелуев,

И безумств, и с любимым гулять и болтать до утра,
И рассветы встречать, простоявши всю ночь под подъездом,
Будто это не наша забот навалилась гора,
Будто куча проблем  вдруг взяла и бесследно исчезла...

Мы — становимся прошлым....



*  *  *

Ты, вообще-то, просто обязан быть жив!
Маме обязан, семье, всему миру в какой-то мере.
Вровень с землей после взрывов лежат этажи,
Мир состоит из бомбёжек, затишья и лжи,
Мы, несмотря ни на что продолжаем верить.

Слышишь, сынок, где бы ни был ты — встань и иди!
И побеждай, и друзей защищай и Отчизну!
Бог для того распятый висит на груди,
Чтобы сильнее мы дорожили жизнью.
Господи! Нас сохрани от пуль и вперед  веди...



*  *  *

Слышишь, любимый? Глаза нерождённых детей
Снятся мне ночью. Пусть будет судьба им родиться!
Слышишь, любимый! У нас впереди столько дней,
Чтобы любить и смотреть в дорогие лица.
Чтобы ладони друг-друга сжимать сильней,
Зная, что миг уйдёт и не повторится.

Тысячи жизней, изломаных судеб тьма...
Горе, как эхо, в наследство уйдёт потомкам
После уляжется. Чтоб не сойти с ума
Пишешь, слагая строчки, тому ребенку,
Что не родился — сынок! Я обязан жить!
Доченька! Я вернусь, ведь борюсь за правду!
Будем срывать колосья созревшей ржи
Будем смеяться вместе, и не тужить,
Мы победим! Я смогу! Отстою! я справлюсь!
Только бы не погибнуть под Сталинградом...



ДВЕ КРАСКИ

1.

Штрихами жизнь рисует по канве
Судьбу: людей, события и даты,
Пожар любви и горестность утраты,
Чреду весёлых и печальных вех.

Давно известно, что за ночью день
Последует, за бурей выйдет солнце,
Печаль пройдёт и радость улыбнётся.
На смену негативной полосе

Придёт другая — краше и светлей,
Как настаёт зима на смену лету,
И чтоб понять закономерность эту,
Взгляни на мир пространней и смелей.


2.

Две стороны медали, два крыла,
Добро и зло — две равнозначных силы,
Рожденье увенчается могилой,
Рассветной дымкой озарится мгла.

Где минус — плюс, и оттого влечёт
Влюблённых нас так сильно друг ко другу,
Венок из пальцев выплетают руки,
И голова клонится на плечо.

Явление — синхрон двух половин,
Стремясь, сливаясь, ставв единым целым
Рисуем жизнь как есть — углем и мелом,
Да, краски две, но холст для них один.



*  *  *

Это мой воспалённый голос безумно нежен,
Это мой нерождённый крик разрывает горло.
Осаждённная крепость сдалась, государь повержен,
И неведомый, чуждый враг разоряет город.

Ты в рубахе и босиком, словно паралитик,
Наугад сквозь войну бредёшь, боль в глазах стеклянных
Нет ни силы, ни зла, ни пуль, чтоб тебе палить в них,
В тех, кого называют «враг», — лютых, окаянных.

Это мой нерождённый крик нерождённым эхом
Отразят обожжённых стен и домов останки.
Он замрёт на устах бегущих за первым снегом,
На устах сумашедших леди на полустанке.

В душах всех, кто намертво прожил войны бессилье,
Окровавленный до краёв, не сумел сорваться.

Это мой нерождённый крик восстаёт из пыли,
Это мой воспалённый голос. И мне не сдаться.



*  *  *

А осень словно где-то за горами,
А лето набирает обороты.
Купаемся до дрожи, загораем
До черноты, и косим от работы.

И в раскаленной жути вянут розы
К лучам, нещадно жгущим, тянут руки,
И жаждутся дождей и гроз неврозы,
Горючий зной берущих на поруки...



*  *  *

Стало хотеться очень простых вещей —
Вязаной скатерти, сшитых вручную пледов,
Рюшей, салфеток, по правилам всем обедов,
Быта уютного — в частности — не вообще.

Стало хотеться времени, чтоб читать —
Тихо, неспешно, чай попивая травный,
Весело, и, не боясь показаться странной,
Встретив смешное, неистово хохотать.

Стало хотеться — до дрожи, до страсти, до...
В общем, сильней всего, что вообще бывает
Рядышком быть, и вить на двоих гнездо,
Вновь наслаждаться друг-другом, не уставая....



*  *  *

Приснись мне там, где нас никто не ищет,
Где зной румян, прибой шумит вполголоса
И бриз январский не от стужи свищет.
Вдоль побережья волнорезов полосы.

Приснись мне там — желанным, обнажённым —
Я так люблю ласкать твои изгибы!
И в этой сказке мы — молодожёны,
Счастливее, чем были когда-либо.

Я помню всё, и пальцы шестиструнно
Хранят мелодий плавные мотивы.
И пенных гребней орды в свете лунном
Под звуки их топорщатся строптиво.



*  *  *

Я несчатный нытик Пьеро.
Я, понуро спустив рукава,
Собираю слезинки в ведро
И меняю печаль на слова.

Я надеждой пустой томлюсь,
Только грусть и тоска кругом.
Я рыдаю, когда проснусь,
И не думаю о другом.

И рассветы поднимут вверх,
И закаты уходят вдаль.
Я несчастный нытик Пьеро —
Непросохнувшая печаль.



*  *  *

У меня от тебя кошка,
И рюкзак, и любовь к апельсинам.
Кошелёк на двойной застёжке,
И за это тебе спасибо.

У меня без тебя слёзы —
Горько, плачется некрасиво.
Я усвою — бывает поздно.
И за это тебе спасибо.

У меня о тебе снимков —
В каждом счастья, любви память.
Где одна и с тобой в обнимку.
И за это спасибо, Саня.

Мне и жить без тебя тошно.
За окном льёт февраль слякоть.
У меня от тебя кошка,
Значит, будет кому поплакать...



АБХАЗСКИЕ МОТИВЫ

*  *  *

Нас окрестили серпантины
Похлеще боя.
Изрезав карту на паутины
Витых дорог,
Приморский ветер пел сонатину
О нас с тобою,
И Бог незримой рукой машину
В пути берёг.

И море сонной прохладой вод
Разлеглось до края.
Мы от рутины свободу дали
Самим себе,
Рождались волны среди воды,
И умирая,
Ласкали берег, и продолжали
Извечный бег.

Нас пропитал сумашедший март
С головы до пяток
Забыв бумаги,звонки, дедлайны,
И все дела,
Сполна хлебнули медовый хмель
Озорных закатов,
И заревая теплынь рассветов
В сердца вошла.

И пусть ложатся на серпантин
Как угодно строчки,
Шуршит рябая спина асфальта
Под колесом
И дождик силится всё пойти,
И поставить точку,
Не понимая, что может стать он
Лишь запятой.



*  *  *

Упираются горы Абхазские в небо хребтом,
Облаками от солнца укутав вершины заснеженные
Море ластится, сонно мурлычет весенним котом,
И пушинки мимоз невесомых до одури нежные.

Здравствуй, здравствуй родной, расцветающий в марте Цандрипш!
Сеть дурманящих запахов бойко сознание кутает,
И подснежник белесой снежинкой упрямо горит
В прошлогодние листья до середины запутанный.

И весна, как диагноз, незримо вливается в нас,
Заполняя собой до краёв, пропитав вдохновеним.
И пьянящего ветра сполна ощутив дуновение,
На земле удивительной каждый немножко абхаз.



*  *  *

Бросаем в море мелочь, чтоб вернуться,
не понимая,
что это море уже давно поселилось в нас
бархатным шелестом прибоя,
каменистой бесконечностью пляжа,
янтарной пирамидой бокалов,
в которых лилось через край
вкуснейшее шампанское.
Трепетная нагота пейзажей
увлекает взгляд вдаль,
не даёт оторвать глаз от дивной красоты здешних мест.
Мы стоим в молчаливом восхищении,
Изредка переговариваясь,
Ведь это море — оно давно поселилось в нас...



*  *  *

Остановись. Почувствуй моря дрожь.
Взгляни в глаза абхазкому рассвету.
Ведь если ждать — всё сбудется, что ждёшь,
И шелест волн, и блеск цветущих веток.

И в этой неге сонная, она,
Играет с пенным гребнем беззаботно
И, вымокнув, смеётся мимолетно,
А в сердце — блажь, а на душе весна.

Остановись. Послушай тишину.
Куда спешить, когда рассвет так близко?!
И засияют капли, словно искры,
И солнце луч натянет, как струну.



*  *  *

Ты будешь мне снится, Рицца.
За всё, что в душе творится,
За вылет безвестной птицей,
Закатных лучей огни.

Мои без копейки тридцать,
Счастивый восторг на лицах,
И кофе, что без корицы —
Нижайший поклон прими.

Ты будешь мне снится, Рицца.
Желанное — сотворится,
Не надобно быть провидцем,
Чтоб это предугадать.

И сердцу приятней биться,
Когда в восхищенье лица
Взирают, как отразится
В кристалльной тиши вода.



*  *  *

Мы не прощались. Молодым вином
Влилась свобода в молодые мехи,
Прости, страна души, нас за огрехи,
И дай вернуться, если так дано.

И сколько будет впереди ночей
Когда во снах мы снова там, у моря,
Снимаем продолжение лав-стори,
Вникаем в суть без пафосных речей.

Теперь печально, но печаль светла,
Ведь что внутри — не отобрать, не выжать.
Растреплет ветер всласть страницы книжек,
Но наш костёр сгорит — увы — дотла....


Публикуется по авторской рукописи (с сокращениями)




Виталий Волобуев, подготовка и публикация, 2016