1.

 

Через годы ушедшее вижу не меньше я,

Ровно явь взбудораженных памятников,

Средь прохожих ничем неприметная женщина

По проспекту московскому тихо идет.

 

Ах, Татьяна! Вот чудо. Неужто приехала.

Прочь дремоту, немедля сажусь за письмо.

 

Что сбылось, не сбылось — все судьбиною выдалось,

Все как дождь, что даруют земле облака.

Здравствуй, Таня! Спасибо за то, что привиделась,

Царствуй, друг мой, над духом певца-чудака!

 

2.

 

Помогай мне, Божья Матерь,

Вознеси меня мой конь.

Расступитесь казематы,

Возгорись души огонь.

 

И пылай. Душе поэта

Невозможно быть иной.

Друг мой милый, ты ли это

Вновь стоишь передо мной.

 

Как же рад я этой встрече,

Как же счастлив, боже мой.

Мне?... А мне хвалиться нечем,

Разве, что своей женой,

 

Как и водится в народе —

Коль словцо — не в бровь так в глаз.

Только жаль, что я в разводе,

Таня, с Ольгою сейчас.

 

Вот такие, друг мой, сани,

Да кривая колея.

Виновата?... Что ты, Таня,

Только — я, и только — я.

3.

 

В отдаленных лугах не проходят дороги.

Там цветы и трава, и тягучий туман.

Мы босыми вошли, щекотало нам ноги,

И сводил этот рай нас в то утро с ума.

 

Ясноглазка моя, — я шептал, — распросонься.

В небо тонко лилась голубая лоза.

По лицу твоему, озаренному солнцем,

Как росинка тугая, скатилась слеза.

 

Было мне не понять, что могло это значить.

Лишь теперь в далеке слышу песни полет.

Это, глупенький, сердце от радости плачет,

Это сердце любовь, переполнившись, льет.

 

Но тогда я стоял, утопающий в счастье,

И все пил как бы капля за каплею бром

И бездушно смотрел, как на нежном запястье

Тихо с солнцем игралось твое серебро.

 

Я иду по заветному краю устало,

Напрягаю сквозь память до рези глаза,

Но лишь видятся мне всплески солнца в металле

И твоя, оброненная сердцем, слеза.

 

И шепчу я, кричу: помогите мне, боги.

Я от мысли вернуть этот день без ума,

В отдаленных лугах не проходят дороги,

Там цветы и трава, и тягучий туман.

 

4.

 

В моих висках, в затылке зной,

Как будто весь мой мир горит.

Поговори, дружок со мной,

О чем-нибудь поговори.

Пусть разговор наш о пустом,

Пусть разговор наш о простом,

Поговорим о сем, о том,

Не оставляй с пустым листом.

 

5.

 

          Письмо к любимой О.А.

 

Ежедневно с досадою сетуя,

Что так часто бывал я глухим,

Все пишу тебе теплые, светлые

Из угрюмой неволи стихи.

 

Посылаю конверты с оказией,

Птицей следом за письмами мчусь,

И играет, играет фантазия

Опьяненных надеждою чувств:

 

Эх, какая же дивная ноченька.

Не по ночке на сердце тоска.

Мне сейчас бы понянькаться с доченькой,

Да любимую вслед обласкать.

 

Глаз печальных коснуться дыханием,

За спиной ее руки сплести,

И, зазывно целуя, коханую

За собой повести, вознести.

 

Но какое же небушко рясное —

Гляну мысленно вверх — ярче дня.

 И откуда же ты, моя ясная,

Проливаешь свой свет на меня.

 

Щедро льешь, отчего же не жалуешь,

Словом теплым к себе не зовешь,

Но волнуешь, и нежишь, и балуешь

Тем, что где-то на свете живешь.

 

Гой вы в небушке, звездочки милые,

Загляните в окошко к моим.

Вешневодной неистовой силою

Я из этого дома гоним.

 

Прогоните разлуку нескладную,

Пусть сторонкой обходит наш дом,

Всколыхните мою ненаглядную

Удивительным явственным сном.

 

Денно-ночно стою перед Богом я,

Но умом и душой не пойму:

Разве — счастье, когда — однобокое?

Разве — радость, когда — одному?

 

Как же царственно небо нарядное,

Светит месяц, что в море маяк.

Отзовись же, моя ненаглядная,

Дорогая славянка моя.

 

6.

 

Мой светлый мир — мой круг спасательный,

О, как бесценен ты теперь.

Горит простор огнем сиятельным

Над мрачной зоной ЛТП.

 

Стою в обличий безродного —

Здесь мой причал, здесь мой приют.

Мертвецкий свет с лица холодного

Потемки лагерные пьют.

 

7.

 

           Монолог алкоголика

 

Я обвинен страной в алкоголизме.

Меня больным признал народный суд.

И вот теперь в родном социализме

Я этот крест с покорностью несу.

 

О, дай Господь мне сил на все на это.

Я тешусь мыслью - все же не тюрьма.

Встречаю я с бессонницей рассветы.

С тоскою жду я с волюшки письма.

 

Вокруг меня лишь меловые горы,

С которых летом светит зверобой.

Казенный двор, колючие заборы,

Подъем,  работа, толчея, отбой.

 

Я обвинен страной в алкоголизме

И здесь лечусь по воле злой судьбы.

Здесь эпицентр большого катаклизма,

И все кто здесь — Советские рабы.

 

Здесь нет з/к, они по приговору,

Как говорится, в зоне кормят вшей.

Здесь без вины, и волей прокурора

Менты работой лечат алкашей.

 

Рецепт один для всех — принудработа,

Семья и воля — это наша блажь.

Твердят менты, проникшись к нам «заботой»,

Что каждый здесь — хронический алкаш.

 

Алкоголизмом мир весь охватило.

Но коль болезнь, то в чем ее вина?

Во что же ты наш разум превратила,

Во лжи по локти «красная страна»?

 

Ты всех вела в семнадцатом к свободе.

К рассвету всех на все наши века.

Так почему же твоему народу

Сейчас свобода как вино терпка?

 

Я обвинен страной в алкоголизме.

Меня больным признал народный суд.

И вот теперь в родном социализме

Я этот крест с покорностью несу.

 

                                                   23.09.90 г.

Другие произведения автора

• "Вот опять новым днем горизонт озарило..."
• "Как будто годы не видал..."
• "Осень в травах сухих листья мертвые стелит..."
• "Как исправно кукует кукушка"
• "Подошел к окну и закурил..."
• "Опять страницы с горечью листаю..."