СТАРИННЫЕ СНЕГА. 1995. Подборка стихотворений.

Автор: Геннадий ОСТРОВСКИЙ

В ЗИМНЮЮ НОЧЬ

Я слышу в ночи: тяжело и протяжно
Играют ветра на скрипучих ветвях,
И жизнь пролетает в мгновении каждом,
Как снежные волны в метельных полях.

Земля моя — темень от края до края
И гула наплывы в мятущейся мгле, —
Мне страшно, когда я тебя понимаю
И не понимаю людей на земле.

Мне страшен не мрак в непроглядной равнине
Не гибельный путь сквозь болотную стынь,
А — горестный люд, что свободен отныне
От Веры, Стыда, от Любви и Святынь...

...Железная ветка стучит о фрамугу.
Уймись, перестань, этим мне не помочь!
Мне только бы слушать, как старого друга,
Живую и снежную зимнюю ночь.

Как шепчет она у окошек незрячих,
Как низко и глухо гудит на холмах,
Как воет, свистит, затихает и плачет,
И падает навзничь в холодных полях...

Я буду молчать под напев снеговея
И думать о том, как в ночи без огней,
Снега, упоённые жизнью своею,
Легко пролетают над жизнью моей...

У ПОЛЯ

                Владимиру Цыбину

Холодные ветра гуляют по округе.
В домах давным-давно погашены огни.
Я с детства полюбил бушующие вьюги,
Летящие сквозь ночь в объятия мои.

На краешке зимы — и теплой и бесснежной —
Я слышу, как сейчас у самого лица
Свободно и легко поют во тьме кромешной
Летящие снега — без края и конца.

За ними — целый мир, холодный и бесстрастный,
За ними — волчий вой невидимых лесов,
И отдалённый гул смятенного пространства,
И чей-то тихий плач, и чей-то грозный зов...

Посереди пустой изъезженной дороги
Я тёмные снега, как прежде, обниму,
Когда они вот-вот замрут на полувздохе
И снова запоют, и ринутся во тьму.

И так легко-легко стоять у поля, словно
Из глубины души восходят горячо
Так нужное тебе единственное слово
И мамино лицо, и что-то там ещё.

ЛЕС

          Юрию Николаевичу Нешатаеву

В твоём лесу живут с тобой
И шум дубов, и дух грибной,
И зыбкий свет небес.
Звериный рёв и птичий крик
Слышны тебе. Как он велик,
Твой заповедный лес!

Но как он жалок средь дождей,
Когда ручьи текут с полей,
Отравою полны...
А ты один в глуши лесной
Стоишь, оглохший и немой
От смертной тишины.

А ты, спокоен и угрюм,
Так горько любишь звёздный шум
Подоблачных ветвей,
Что даже мысль о той любви,
Как зверь, затравленный людьми,
Чуждается людей...

Не грянет ночь,
Не канет день,
Не скрипнет сук,
Не дрогнет тень,
Пока в глуши лесной
Твои тревожные слова,
Как заповедная листва,
Летят, летят за мной...

ОТЦУ

Зачем стихи тебе, отец,
Весь этот мусор рифм и строчек,
Когда я у твоей могилы
Поцеловал в последний раз
Твой лоб замёрзший?
Я не плакал.
Я испугался вдруг...
Твой лоб
Был холоднее этой стужи,
Что пальцы скрючивала мне
И за глаза ползла...

...Я вспомнил
Любимую тобою строчку
Из одного стихотворенья —
«А им бы камни целовать!..»
Стихи те были о войне,
О совести... Ты, их читая,
Как будто бы душою плакал
Над этой строчкою...
Теперь
Я плачу по тебе, родимый!

СНЕГ НА БАЗАРЕ

Над всей жратвою распродажной
И нищенскою суетнёй
— Купите снег, — я крикну, — граждане!
Вот он — кружится надо мной!
Вам только надо обернуться
И в жизнь случайную свою
Влюбиться!
Сердцем улыбнуться —
Всё за улыбку отдаю!

...А снег летел — на кур, на водку —
И наплывал, и волновал,
И приставал к лихим молодкам,
И прямо в губы целовал.

А снег валил — и на бананы,
И на кокосы райских стран...
(Лежали б рядом обезьяны —
Он бы валил на обезьян)

А снег взвивался то и дело,
Кружился, ластился, мелькал,
И приглашал на танец белый,
И танцевал, и танцевал.

А снег — дразнил, хмелел и плакал...
Потом
До самой темноты
Лежал повсюду на прилавках,
Как позабытые цветы.

Был этот снег всего дороже!
И словно знал,
Летя сюда,
Что он, как мы,
Умрёт,
И больше
Его не будет никогда...

*    *    *
О этот клёкот, пересвист
Предутренний, шумливый,
Когда не шелохнётся лист
Вечноплакучсй ивы,
Когда подёрнулись луга
Прохладою тумана...
Как в это время дорога
И Родина, и мама!

* * *
Ночь шумит...
И мысли грешные:
Вдруг умру?
А мне — домой!
И тропинка свежеснежная
Уплывает подо мной.

И поскрипыванье жуткое
У оврага на краю...
Лишь метель сосну баюкает,
Словно детоньку свою.

ВЛАДИМИРУ МИХАЛЁВУ

В откровенье — товарищ,
В задушевности — друг,
Как живёшь-поживаешь,
Пооскольскии пастух?

Не устал ли из сенцев
Выходить налегке —
С окрылённостью в сердце,
С кнутовищем в руке?

Не устал ли на воле
Распевать-вековать
Да над полюшком-полем
Млечный путь, окликать?

...На каком бугорочке
Сокровенной земли
Примоститься, чтоб строчки,
Как ромашки росли?

И зачем невозвратно
Так случиться могло,
Что любилось — отрадно,
Горевалось — светло?..

ЗАЦВЕТАЕТ ЧЕРЁМУХА

Как вокруг посмотрю, как задумаюсь я —
Суета все — от шума до шороха...
Мама, мамочка, слышишь, родная моя,
Зацветает за лесом черёмуха!

И овраг от подснежников весь голубой,
И листва зеленеет, волнуяся.
А давай-ка мы там погуляем с тобой
И на всю красоту полюбуемся.

И осиновой просекой тихо пройдём —
Там, где сад умирал, словно мученик...
Да подышим весной, да цветов соберём,
Чтоб порадовать дочек и внученек.

Можно там, у ручья, на лесину присесть,
Чтобы с нами ручей разговаривал.
Всё с тобою у нас, как положено, есть,
Лишь покоем никто не одаривал.

Слава Богу — сумели прожить без вранья,
Да без злости — на друга ли, ворога...
...Мама, мамочка, слышишь, родная моя,
Зацветает за лесом черёмуха.

КОГДА ТЫ ВСПОМНИШЬ...

          Природа знать не знает о былом...
                          Ф. И. Тютчев

Листва в лесах заговорит,
И ласточка в зенит ворвётся,
И снова в травах зазвенит
Дождями вымытое солнце,
И гул накатит,
И душа
Уже откликнуться готова
На шумный шелест камыша
Дыханием живого слова
И раствориться в нём,
Пока
Над говором речной излуки
Рождаются издалека
В былом затерянные звуки...

Я их услышу
И пойму,
Как всё, что в памяти не стёрло,
Так хочет жить!
И почему
Так перехватывает горло,
Когда повеет вдруг теплом
С холма заснеженного или
Когда ты вспомнишь, что в былом
Тебя давным-давно забыли...

* * *
          С.

Нам и порознь нельзя, нам и вместе не быть...
Вот и время над нами смеркается.
Ни молчать в тишине, ни слова говорить —
Только плакать, молиться да каяться.

РОЩА

В рощу войду, где светло и сурово,
Где не бывал я уж несколько зим...
Медленный снег, как дыханье больного,
Тихо слетает с высоких осин.

Рощей любимой, где рядом болото,
Дальше и дальше пойду не спеша,
Чтобы понять, что такое свобода,
Чтобы проверить, жива ли душа.

...Разве другим ты пребудешь отныне?
Разве обиды припомнятся тут?
А за спиной поезда ледяные
В разные стороны резво бегут.

Блекнет сиянье... С болота окатит
Холодом резким. Я вспомню про мать....
И про отца... И дыханья не хватит,
Чтоб на прощанье хоть слово сказать.

СТАРУХА

Хромая, желтолицая
И древняя, как храм...
Прикручены тряпицами
Калоши к башмакам.

Прошла, как призрак, рядышком
И тенью обожгла...
Куда ты, горе-бабушка,
По февралю пошла?

А нынче ветер северный,
Глядишь, повалит с ног.
Уже снежок рассеянный
Забился в узелок.

И долго так маячило
В толпе её пальто.
...Стою и тихо плачу я,
Чтоб не слыхал никто.

ПОЗДНИЕ ГРОЗЫ

Вслед за ветром рванулась берёза.
Долгий гром раскатился по ней...
Я люблю эти поздние грозы
Над простором забытых полей!
И когда над полями моими
Вдоль разбитой дороги пустой
Ледяные российские ливни
Обжигают меня высотой,—
Я молчу
И не знаю сомнений,
И не страшно в просторах пропасть.
Если вся моя жизнь за мгновенье
Вот на эти поля пролилась...
Никого...
Только ветер играет,
Только близкая ночь,
А вода —
Словно женщина плачет родная,
О которой не знал никогда...
Только разве гроза виновата,
Что, стихая в распутице дней,
Всё уходит, уходит куда-то
За просторы забытых полей?

ЗАБРОШЕННОЕ КЛАДБИЩЕ

Продутое холодными ветрами,
Где нету ни тропиночки окрест,
Здесь погребенья чьи-то,
Словно Храмы,
От глаз людских сокрытые
По крест...

ВОРСКЛА. 12 НОЯБРЯ

Как плачут небеса, как воет непогода
Над мрачной тишиной обветренных полей!
...Как ночи глубоки!
Как будто ждет природа
Когда падут снега на родине моей.

Высокие снега...
Как вольно и печально
Из тьмы небытия и холода веков
Течёт моя река у скифского кургана
И все мои следы смывает с берегов.

Мне кажется теперь: я — сын её последний,
И в рокоте волны, несущейся во мглу,
Я слышу долгий гул грядущих потрясений,
И эти берега покинуть не могу.

Последнее тепло ещё, как свет, сочится
С разграбленных берёз и тает на ветрах
Разбойных,
А луна, как чуткая волчица,
Пьёт жадно из реки в высоких камышах.

И слышен шум воды, и слышен дух полынный
И только никогда уже не услыхать,
Как вскинулась душа и канула в глубины –
И рухнула волна, повёрнутая вспять...

Я молча провожу задумчивые воды
За сумрачный курган — на край земных огней.
...Как ночи глубоки!
Как будто ждёт природа,
Когда падут снега на родине моей.

* * *
Еле тащится на гору колымага,
Где прохладою повеяло лесной,
Где туманы развалились по оврагам
Да в обнимку со хмельною гишиной.

Поспешай, мужик!
Тащись наудалую!
А не справишься,
А если занесло,—
Время всю твою дороженьку земную
Haмотaeт, словно грязь, на колесо...

СОЛОВЕЙ

Ах соловушка, в ночи тёмной!
Как ты песни свои творишь?
Для меня в тишине огромной
На каком языке говоришь?

Всё я слушаю, всё надеюсь
Хоть немного тебя понять.
Да листвы суматошный шелест
Расплескал тишину опять.

И о чём таком беспокоясь,
Растревожил так каждый лист
Чистый-чистый, как наша совесть,
Через поле летящий свист?

* * *
Как пусто всё вокруг — от края и до края!
О эта горькая земная благодать:
Почти не быть, хотя еще страдать...
Храни тебя Господь, моя родная!

ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

Прощайте, милые друзья,
С кем я душою поделился
Себе на горе... Нет меня!
Я нынче заново родился —
В лесу! Вон в том березняке,
Вблизи тропиночки звериной.
И вот стою на сквозняке
Такой, как прежде — злой, наивный,
Хмельной от белых облаков.
Куда душа моя взовьётся,
Прощающая всех врагов
И не прощающая скотства.
Родился! В кои веки! Здесь!
Так можно мне, родные птицы,
Морозных ягодок поесть,
А из ключа испить водицы,
Вдохнуть поглубже дух лесной,
И меж сугробов и орясин
По узкой просеке, сквозной
Убраться тихо восвояси.

* * *
Поднимусь на холм по наледи
И забудусь в белой мгле...
Словно выдуло из памяти
Всех, кто больно делал мне.

Вон дымки в тиши заветренной
Всколыхнулись над селом...
Как от радости заведомой —
Сердце полнится теплом.

ОБ ОДНОМ СТИХОТВОРЕНИИ

О эти розовые кудри,
Разливы образной возни,
Где каждый стих как бы припудрен
И припомажен, чёрт возьми!

СЛУЧАЙНЫЙ РАЗГОВОР

                                           А. С.

Нам было с ней идти недалеко.
Слова текли, грустили, веселились:
Поговорили просто и легко,
Как будто бы друг другу поклонились...

НА РАССВЕТЕ

Тишина ли белая на луга наброшена,
Пух ли тополиный на луга опал...
Ветерок качается на траве некошеной,
Огонёк за речкою вспыхнул и пропал.

Словно ненароком родиной утерянный,
А теперь вернувшийся через сотню лет, —
Я стою у берега, как лесное дерево,
В ком тепло вчерашнее и вчерашний свет.

* * *
Мне на руки роса скатилась,
Травы шепчутся веселей.
Что за радость, скажи на милость,
Прилетает ко мне с полей?

То ли я вспоминаю годы,
Где не будет меня уже...
То ли вся красота природы
Уместилась в одной душе.

РАЗЛАД

Все чаще думаю о том,
Что мы чужие, люди-братья...
Зачем ходить друг другу в дом
На лицемерные объятья?
Кружа по собственной судьбе,
Как по начертанному кругу,
Печёмся втайне о себе,
Но улыбаемся друг другу...
Не расшибём о стену лбы,
В душе — трусливы и лукавы,
И наши мысли, как гробы,
Беспомощны и величавы.
Порой хочу, двадцатый век,
Сказать тебе, как сын, открыто:
Ты — время нравственных калек,
В ком сострадание убито!
Красиво врать, себя любить,
Трястись над золотом и пищей
И даже честь свою забыть...
Но нет! Я лучше буду нищий!
Я лучше в стужу задрожу
И в путь пойду, что мною начат,
И счастье шлюхе предскажу —
Она хоть, дурочка, заплачет...
И где-нибудь в безлюдной мгле
(Чтоб кто-то взглядом не обидел)
Признаюсь небу и земле,
Как я любил и ненавидел!

* * *
Лес гол и пуст.
Гадюкой проползёт
Знобящий шорох,
Обрывая мысли...
И только ночь
Неслышно унесёт
Два озерка
На тропке-коромысле.

* * *
На лугах поникнут травы,
Птицы певчие замрут —
Вечерком в платочках бабы
Песни русские поют.

И поют, и завывают
Всё тоскливей, горячей,
Словно сердце разрывают
Песней горькою своей.

И сидят рядочком, тесно,
Неподвижны и строги,
И не выкинуть из песни
Ни словечка, ни строки...

МОЛЧАНИЕ

Своею немотой раздавлен
(Зарыться б в землю с головой!),
Ты понимаешь, что бездарен,
Как тот булыжник полевой,
Что эта мука бесконечная
Стыдом ложится на душе,
И над тобой во веки вечные
Ничто не вырастет уже...

* * *
Здравствуй, мама моя ненаглядная,
Здравствуй, солнышко в нашей судьбе!
Ты сегодня такая нарядная!
Все стихи я пишу о тебе.

Если снег над полями колышется,
Иль ручей вдалеке заплескал —
Колыбельная песня мне слышится,
Под которую я засыпал.

Вот и кончились ноченьки вьюжные.
Обнимая, жалея, скорбя,
Каждой клеточкой духа недужного
Я волнуюсь сейчас за тебя.

...Посмотрю на жильё твое скромное
И куда-то опять поспешу,
И в окошко твое засветлённое
Я подолгу рукою машу.

Вечерами холодными, длинными
Я совсем забываю про грусть,
И, крещённый снегами старинными.
Я на милую маму молюсь.

* * *
На земле, где поют снеговеи,
Где твой дух к небесам вознесён,
Я печалью своей и твоею
От жестокого века спасён.

Он, как смерч, надо мною пронёсся...
Потому-то и радостно мне,
Если, спящая, ты улыбнёшься,
Как цветок на осеннем холме...

* * *
Равнодушными устами
Поцелуют лоб,
Да железными гвоздями
Заколотят гроб.

Загребут землею стылой,
Станут поспешать.
Хорошо на дне могилы
В тишине лежать.

Где ни радости, ни плача —
Там, под бугорком,
Где не слышен лай собачий
О добре людском...

К ЛЮДЯМ

Да что же это, боже, боже!
Да сколько можно нам звереть?
Как будто мы совсем не можем
В глаза друг другу посмотреть...

Как будто мы — инопришельцы,
Кому земля — как тяжкий крест...
А надрывать чужое сердце
Нам ну никак не надоест!

А коль не можем мы иначе
Прожить — по совести людской,
Так в одиночку хоть заплачем
Над нашей нищенской тоской...

НА ПОЛУСТАНКЕ

Забылось солнышко за тучею,
Цветы скучают у окна...
Поодаль ивушка плакучая,
От ветра вешнего хмельна,
Стоит, откланиваясь вежливо
Всем, кто спешит по городам,
Да соловьи поют по-прежнему
Вдогонку скорым поездам.

* * *
Сколько страсти, презренья и гнева!
Сколько гордости и красоты!
Ты, наверно, была б королевой
И любила балы и цветы.

Ты бы всем даровала свободу
(Я тогда бы ходил в голытьбе),
И внимала, скрывая зевоту,
Всем стихам, посвященным тебе.

Что ж, прощай... Напоследок весёлое
Нам сыграют — про «синий туман»,
Что придумал с похмелья тяжёлого
Бородатый вконец графоман...

* * *
Бензинным духом обдавая,
Дорогой окололесной
Ползла машина бортовая
С цветами, гробом и весной.

Машина с воем буксовала,
Как мир, дорога расползлась,
И женщина цветы бросала
На эту траурную грязь.

А человек передо мною
Лежал, объятый тишиной,
Уже отторгнутый землёю,
Еще не принятый землёй...

Туда, туда — на край погоста,
Где, продираясь сквозь кусты,
Взлетают крашеные звезды,
Растут железные кресты.

И человек лежал под ветром,
Познавший что-то до конца,
И светом,
Ужасом и светом
Спокойно веяло с лица...

* * *
Нa душе как в поле —
Тишь и пепроглядь.
Кроме горькой воли,
Нечего терять.

Кроме вечной дрожи
Стылых тополей
Да слезы просохшей
На щеке твоей...

* * *
Не на водку, чтоб пело в затылке—
На прокорм, обязательный нам,
Я хожу собираю бутылки
По окрестным кустам и дворам.

Покурю у знакомой берёзы,
Обойду палисадники все.
Я не знал, что бутылки, как розы,
Тоже утром бывают в росе.

Я иду в тишине, как оглохший,
По своим же вчерашним следам
И шепчу: пей, Россия, побольше,
Чтоб не сдохнуть твоим сыновьям.

В ДОМЕ ДЛЯ ПРЕСТАРЕЛЫХ

Не дай нам бог на старости годов
Вдруг оказаться в старческом приюте,
Спасаясь от тщеты
И холодов,
Как те щенки притихшие в закуте...

Не дай нам бог заблудших сыновей
И дочерей, устроивших сюда их.
Пошли нам бог тепло последних дней,
А не стыдобу праздничных свиданий.

МАРИНУШКА

Не тропа свела — тропинушка
Заплутала за холмы...
До свидания, Маринушка
Из душевной Костромы!
Уходя лесной опушкою,
Улыбнись на мой удел,
Чтобы с каждою веснушкою
Попрощаться я успел...
Чтобы листья
В зябком трепете
Расстилались по тропе,
Чтобы, словно гуси-лебеди,
Плыли думы о тебе!
Лишь бы годы скоротечные
Не жалели ни о чем,
Да ложились вьюги встречные
Белой шалью на плечо,
Да веселие случайное
На исходе грустных дней
Не обидело нечаянно
Правдой горькою своей...

* * *
Понят ты или не понят —
Но у жизни на краю,
Хорошо, что кто-то вспомнит
Душу детскую твою.

Был поэтом или не был —
Но расслышал, не дыша,
Как поёт седьмое небо
У второго этажа.

Да любовную заботу
У высоких птичьих гнёзд...
...Хорошо, что рядом кто-то —
За каких-то тыщу вёрст!

Кто в ночи,
С окошка свесясь,
Улыбается, как май,
И глядится, словно месяц,
В дорогую глухомань...

* * *
Живая жизнь цветов, травы...
И леса оклики живые
С плывущим шелестом листвы
Через просторы луговые.

И нам бы не слова плести
Обидные...
А терпеливо
До этой жизни дорасти,
Согласной и неторопливой.

* * *
Под высокими небесами
Буду каждому взгляду рад!
Я осыплю тебя стихами,
Как в берёзовый листопад.

То-то радости в нас родится,
Что нам свидеться довелось!
Будет солнце в ладони литься
С желто-белых твоих волос.

Под листвы торопливый шорох
В позабытой глуши лесной
В море плещущихся черёмух
Искупаю тебя весной!

* * *
Пока плывут седые облака
Над утренними сонными долинами,
Пока твоя мне кажется рука
Нежнее пуха лебединого,
Я понимаю, что и нам с тобой
И сам Господь с заботою отеческой
Не объяснит жестокий и пустой
Прощальный смысл всей жизни человеческой...

* * *
Только ветер весенних полей,
Только дымка заката янтарная,
Только проблеск небесных огней
Да по снегу печаль благодарная!

Вот и снова — и ты не один,
Если память, как вечная странница,
Безымянным цветком из глубин
Сквозь сухую листву пробивается...

* * *
Я вас люблю, мои леса,
Мои дожди ночные,
Где все лесные голоса
Становятся живыми,
Когда с низин
Туман грибной
Потащит на рассвете
Почти прозрачной тишиной
Наполненные сети...

* * *
Ты — за далями далёкими,
За крутыми перекатами,
За метелью-самозванкою
У горящего лица...
И волнуешься, и светишься
Небывалыми закатами,
И молчишь сквозь годы горькие,
И волнуешь без конца.

Так и хочется мне сызнова
Подхватить тебя на рученьки,
Закружить тебя, любимую,
Во все стороны земли
И лететь с тобой куда-нибудь
Над обрывистыми тучами,
Над землею белоснежною,
Ото всех людей вдали.

Чтоб просторы раздвигалися,
И прожгли мы ночь кромешную,
Чтобы звезды все сложилися
В тонкозвучную свирель,
Чтоб никто не ведал нашего
Счастья — быть такими нежными,
Чтоб слезами захлебнулася
Сумасшедшая метель.

И кричу, и надрываюсь я,
И машу рукою тихою
Сквозь года заледенелые,
И зову тебя с собой...
А просторы отзываются
Мне метелью полудикою.
А душа такая чистая,
Как снежинка под рукой!

* * *
Шаг за шагом. Солнце машет
Мне, как другу. Зреет зной.
Вдруг сверкнул сугроб ромашек
Вдоль дороги полевой!

И уже одною думой
Переполнен до краёв —
О зиме своей угрюмой
В одиночестве своём.

ТРОПИНКА

Тропинки знакомой лесное кольцо...
Ходить бы по ней — не умаяться, —
Покуда росинки с листвы на лицо
Дождём проливным проливаются.

Я лесу шепчу: не грусти, я вернусь—
Так всем говорить полагается...
И то ли я плачу, а то ли смеюсь —
Одна только мать догадается.

БЕРЁЗА

Стучат сердца, мелькают лица,
Светлеет грусть во мгле ночной...
А как узнаешь, что творится
В душе берёзы молодой,

Когда она, пургой прошита,
Качается, едва видна —
Как откровенье, беззащитна,
Как истина, обнажена?

* * *
       Т.

Я мыслью сольюсь с вековыми лесами,
С озерною гладью — своими глазами.
Я все свои чувства на лучик нанижу —
Я стану как свет! Но тебя не увижу...

СТИХОТВОРЦУ

Поверил бы я в то, что страшно одиноки
Вы со своей судьбой и горечью своей.
Да только вопиют ухоженные строки:
Прямее вашей — нет нигде дороги,
И жизни вашей нет на свете веселей!

* * *
Я забываю голос твой,
Доверчивый и приглушённый,
И дух уже не болен мой,
Как встарь, тоскою прокажённой...

Я помню первую любовь
И холодок — от слов — по коже.
Но голоса родных снегов
Мне с каждым годом все дороже.

МОЛИТВА СНЕГУ

Одари меня, ночь, снегами!
Грустно слышать собачий вой.
Красногрудыми снегирями
Звёзды стынут над головой.

Туча снежная где-то бродит —
Заползёт ли в мои края?
Белым пугалом в огороде
Простою под метелью я,

Под метелью слепой, как ярость,
И у ярости на краю,
Ветер-ветрушко, задыхаясь,
Мне расскажет про жизнь свою.

Вам метель не нужна? А я хоть
Буду в юность мою летать,
Буду тихо стоять и плакать,
Буду плакать и вспоминать...

ВДОВА

Тоску ль не можешь превозмочь,
Или дела какие срочные:
Перед окном твоим всю ночь
Листва хлопочет озабоченно.

Полночным солнышком окно
Все светит, светит — не умается.
И для кого горит оно?
И для кого она старается?

* * *
Куда ведет моя дорога,
Когда темно от ясных дней
И безнадёжная тревога
Всё разъедает до корней?

Затем ли я рождён любовью,
Чтобы на долю уповать?
Иль мне с ликующей толпою
В постыдном трепете стоять?

...Душа в смятении глубоком
Еще поёт — полынной мгле,
Как этот мир, забытый богом,
Поёт о счастье на земле.

И горько мне, что вечерами,
Вдыхая талую зарю,
На свет, летящий над холмами,
Сквозь слёзы больше не смотрю...

ПОЛНОЧЬ

Красный свет. Да ступенька зимняя.
Снег в окне проплывает красный...
—Здравствуй, — мне говорит любимая.
— С новым днём, — отвечаю,— здравствуй.

— Здравствуй, — я говорю, — мы вместе
В этом царском чужом подъезде...
Мир полночный совсем не бледен
Без людей и великих сплетен.

Я то знаю, что мы грешили
Только тем, что на свете жили
Друг без друга! И что ночами
Вьюги в душу нам не стучали...
Что не нашими были зимы...
Празднуй, вьюга! Ты — наша! Празднуй!
— Здравствуй, — мне говорит любимая.
— С новым днем, — отвечаю, — здравствуй.

Стынут ноги. И стынут тени.
Я дышу на твои колени.
Колкий воздух, как лёд, глотаю —
Я тебя все равно оттаю...

* * *
Ударь, гроза, в мои долины,
Мне жутко видеть при ветрах
Изнанку листьев тополиных
На перегнутых тополях.

Они как будто угрожают,
Они бушуют — не грустят.
Что было скрыто — обнажают,
Чужой листвою шелестят.

Как ночи злы и нелюдимы!
Какие сумрачные дин!
Ударь гроза, в мои долины,
Смятенный тополь разогни.

И, заглушая ветра стоны,
Своей холодною рукой
Сорви надломленную крону,
Но только тополь успокой!

О ПОЭЗИИ

      «Поэзия... по своему высшему,
      свободному свойству не должна
      иметь никакой цели, кроме самой себя»
                                           А. С. Пушкин

Ну что, поэзия, досталось?
Тебя вертели так и сяк.
Но ты прислужницей осталась
У обездушенных писак.
Один подпеть тебе прикажет,
Другой солжет, как пропоёт,
И тьму грядущую предскажет,
А сам же — в сторону уйдет...

Зачем века к тебе взывали?
Зачем с тобою вековать,
Чтоб в полемическом запале
Москву с забором рифмовать?
На глупость, изданную книгой,
Меняют весело тебя,
А чувство Родины великой
На чувство самого себя.

С тобой, как с дурочкой, играют,
И, в мельтешенье видя труд,
Глубокомысленно слагают
Стихи, которые умрут.
И кто-то вновь тебя обидит,
Тебя унизит, потому
Что рядом Пушкина не видит,
А только памятник ему...

* * *
Солнце, высветив чащобы,
Без меня взошло опять...
Я купил будильник, чтобы
Жизнь свою не просыпать.

Чтоб шагал я по дороге,
Чтобы слушал ручейки,
Чтоб сплетал тугие строки
И терзал черновики.

Я б купил, конечно, солнце
Да поставил на окно.
Но оно не продаётся —
Слишком дорого оно...

* * *
Те звуки будут не забыты
Уже до самого креста.
Я слышал, как у инвалида
Скрипел искусственный сустав.

Я не взглянул на человека,
Не смог: почувствовалось мне,
Что нет, не он, а я — калека,
Хотя и не был на войне...

КРОВАТЬ

Я на детской кровати сплю.
Узковата, но можно спать.
Скрипнет сетка—и я скриплю,
Я вздохну — запоет кровать.

Самолета басит струна
Или гром ударяет зло, —
То сперва прогудит она,
А потом пропоет стекло...

Я другую купить хотел,
Эта старая, как сундук.
Провалилась от разных тел,
Облупилась от ног и рук.

Только эту кровать потом
Разве вынесешь? Засмеют...
Да и дело совсем не в том,
Мне дороже другой уют.

Я и так хорошо дышу,
И не очень-то спать люблю.
Почему я стихи пишу?
Я на детской кровати сплю...

* * *
Вдохновенье непослушно —
Хлынет
Разум потрясать,
И беспечной ночью вьюжной
Ты напишешь то, что нужно —
То, чего нельзя писать.

Ты напишешь обалдело,
Что в любви исхода нет,
Что тебе осточертело
Совершать святое дело
В мире бешеных сует.

Голос громкий и сердитый
Канет в бездну без следа:
Эй, товарищ, погоди ты,
Мы же богом не забыты,
Ты откуда и куда?

Доброты случайной крошки
Сунешь в душу, как в суму...
Люди стали как матрёшки —
Провожают по одёжке,
Если встретят по уму.

Так напишешь — словно свалишь
Глыбу льда с души своей...
А потом себя обманешь —
Перечитывать не станешь,
Чтоб не стало тяжелей.

В ЗООПАРКЕ

За толстозубою стеной
Лежал медведь, как тульский пряник,
Своею лапой шерстяной
Народ нежадный одобряя...

Он тут давно. И оттого
Он был уже глазами съеден...
И вот осталась у него
Всего лишь морда от медведя.

Сопит себе, одет и сыт...
Но, клетку ревом оглашая,
Он по ночам совсем не спит,
Как та медведица Большая...

СЕРЫЙ ДЕНЬ

День, разбуженный дождём,
Стук воды о подоконник...
Темень в логове моём,
Словно в нем лежит покойник.

Небо в мутных синяках,
Опрокинутое в лужу.
Разговоры о деньгах
Выворачивают душу.

Снова эта канитель
Будет длиться, длиться, длиться.
Благо, можно на постель
Ледяную повалиться

И без всякого вреда
Долго слушать, как снаружи
Бесконечная вода
Громко хлопает по луже...

* * *
Что я тебе скажу теперь?
Как волки годы пробежали...
От всех находок и потерь
Мы слишком многим задолжали.

Я часто думаю о том,
Что я люблю, а не завишу.
И прихожу в холодный дом,
И ничего вокруг не вижу...

Мне нравится с дождём ночным
Распахнуто и молчаливо
Бродить по улочкам кривым...

— Который час, скажите, ива?
Светлеет небо.
И уже
Мрачнее мокрые заборы.

Зачем так ясно на душе?
Который день?
А год который?

ЛУИЗЕ КАЛИФАТИДИ

Когда Москва меня унизит,
Когда забудусь и напьюсь,
Приду я к маленькой Луизе,
Как вихрь в покой её ворвусь.

И грустью тёмною, чужою,
Всю душу ей разворошу.
Гречанке с русскою душою
Я тоже плакать разрешу.

...И пусть грустить она не будет,
Не сядет,
Голову склоня...
И пусть потом она забудет
И ночь,
И вьюгу,
И меня.

Я улыбнусь, махну рукою,
Уйду и буду вспоминать
Гречанку с русскою душою,
Москву красивую, как мать...

* * *
Нa неведомой версте,
Позабыв о распрях прежних,
Толковали о Христе
Глупый, праведник и грешник.

Молвил праведник: проста
Истина — она не лжива:
Может, нет теперь Христа,
Но святое дело живо!

Значит, грешник отвечал,
Если жил я непослушно,
Но Христос меня прощал, —
На меня молиться нужно.

Глупый высказал своё,
Обрывая речи эти:
Все вы, братцы, дурачьё,
Если нет Христа па свете.

Праведник на то сказал:
Но рабочий день короткий!..
Грешник плюнул и достал
Для друзей бутылку водки.

А когда, справляя пир,
Всё допили и доели, —
«Как прекрасен этот мир»
На три голоса запели.

А когда пошли домой,
Тяжелея понемногу,
Говорили меж собой:
День прожит — и слава Богу!

* * *
Даль грозой оглушена,
Меж домов собака бродит.
Ветхий тополь у окна —
Словно памятник природе.
В этом городе пустом
Мы не свидимся,
Однако
Я найду твой новый дом.
Так бродячая собака
Все равно того найдёт,
Кто хоть в этом не обманет,
Что кирпич в неё швырнёт
И посмеиваться станет...

* * *
Какая сила сохранила
Над придорожною травой
Твой дом — кирпичную могилу
С крестом антенны за трубой?

Наверно, волею твоею
Всё безысходней и страшней
Грома сшибаются над нею,
Огни ворочаются в ней...

Своей исполнена гордыни
И недоверием больным,
Ты ждёшь, наверно, и поныне
Свободы прихотям твоим.

А я, тебя уже не зная,
Как привидение пройду...

Луна, раздетая и злая,
Лежит под яблоней в саду!

КЛЕВЕТНИКУ

Что знаешь ты, чтоб так судить
О жизни, словно о простуде?
Ты говоришь, что надо жить
Спокойно, правильно, как люди?

Спокойней нетy никого,
Когда поэт себя сжигает
Над строчкою, и жизнь его
Перед глазами проплывает.

Ты говоришь, я стал чужой
И за грехи свои не каюсь,
Что жизнь проходит стороной,
А я всё ниже опускаюсь.

Поэт не сгинет с высоты,
Хотя идет по белу свету
С такими трусами, как ты,
Пока других в округе нету...

Когда он будет падать в грязь
(А люди скажут — без возврата!),
Воспоминаньями давясь
О всем случившемся когда-то,

Когда его постыдный стон
Вдруг сотрясёт глухие дали, —
То, значит, все вы, а не он,
В грязи лежите, как лежали!

* * *
Навыдумывалось много,
А всего-то — жил, любил...
Словно кончилась дорога,
Только где — не уследил.

(Снова песенку заводишь,
Скажешь правду — скажут ложь!
Что ты голову морочишь,
Если ясно: жить, как хочешь,
Будешь после — как умрёшь...)

Убаюкивает душу
Птиц осенний перелёт.
Под окном моим «Катюшу»
Баба пьяная поёт.

Покуражилась немножко
И уже полуживой
К гармонисту на гармошку
Повалилась головой.

Я не знаю, что же значит.
Если бабы столько пьют?
Об убитых так не плачут,
Про живых так не поют...

Может, не было ей места
В жизни той, что прожила?
Или, может, наконец-то
Что-то в жизни поняла?

Я и сам чужих гармоней
Так наслушался, что жуть!
Кроме этих вот ладоней —
Негде голову приткнуть...

* * *
Ты не узнаешь никогда,
Что значит быть женой поэта,
Случившегося, как беда,
И быть ответчицей за это...

И вновь печалиться, и вновь,
Когда все боли отлетели,
Сказать, что вечная любовь
Живёт совсем не три недели.

И стать единственной, земной,
И понимать, что это значит,
Когда он, пьяный и больной,
В твои ладони вдруг заплачет...

Уйти совсем, кляня, скорбя,
И через годы, неслучайно,
В его стихах узнать себя —
Еще красивей и печальней.

И ты уже совсем не та,
Когда увидишь удивлённо,
Что озарилась пустота
Вот этой вспышкой потаённой...

* * *
Умнеем, потихонечку умнеем.
Рассчитываем годы и ходы.
Почти и ошибаться не умеем,
Не плачем безутешно от беды.

И я как будто присмирел, рубака —
Свои нервишки строже берегу:
Уже не жаль бездомную собаку,
Уже и улыбаюсь дураку...

А завтра что?
Кружить мячом футбольным?
Жить, как мозги разумные велят?
Неужто мне совсем не будет больно,
Когда в саду деревья облетят?

* * *
Поверить в жизнь, как в деревца,
И к деревцу прижаться,
И песни мокрого скворца
Как радости дождаться!

И в преизбытке вешних сил —
До головокруженья —
Увидеть мир, каким он был
До твоего рожденья.

И ничего не позабыть,
И, что там ни случится,
Всегда — как день под небом —
Быть,
Как свет над полем —
Длиться...

АЛЕКСАНДР БЛОК

1.
Я не люблю стихов колючих,
Угрюмых, с плесенью обид, —
Как будто кто-то невезучий
Из-за угла вослед глядит.

Но я люблю, когда глубоко
И с высоты — не свысока —
Меня пронзит строкою Блока
Необъяснимая тоска,

Как будто, вспарывая дали,
В теченье мига одного
Со всех деревьев листья пали,
И ты не понял от чего.

2.
Это вьюга
Нашептала, наврала...
Злого друга
Доброй дряни продала!

Ой ты сила,
И кому же ты нужна,
Коль Россия —
Как неверная жена.

Ветер, ветер,
Золотые образа...
Светит, светит
Полуночная слеза.

Вольно страху —
Хлынет,
Небо волоча,
Словно плаху
Векового палача...

На дорогу
Всё поглядывал — темно...
Слава богу,
Что вне времени вино!

Причащали
Будто церкви, кабаки,
Где стучали
Молодые каблуки.

Липла грешность,
Чтобы, плача и смеясь,
Бросил нежность
На проселочную грязь...

Чтоб в Россию
Не каменьями бросать,
Чтоб Россию —
Как невесту целовать.

Чтоб из круга
Злая жизнь тебя рвала.
Только б вьюга
Нашептала, наврала...

3.
Входил, дрожа, в немые храмы,
Где расплывающийся свет —
Как тень
Его Прекрасной Дамы.
Которой не было и нет,

Скорбел над бедною землею,
Себя от Неба отрывал
И за своею шёл любовью,
И чьи-то руки целовал.

И здесь, в его земной юдоли,
Он понял сердцем навсегда:
Лишь одиночество и воля
Не изменяют никогда...

Мир омрачался понемногу,
И ледяное Небо жглось,
Коль на земле ему, как богу,
Святого места не нашлось.

Однажды хлынувшие звуки
Великой Музыки веков
Всю жизнь выламывали руки,
Вздымая снег до облаков...

А чтоб другие не оглохли,
Когда гудят колокола, —
Его уста навек замолкли
И тьма его заволокла...

4.
Затишье сумрачных недель,
Затишье боли потаённой...
Но ляжет тёмная метель
На путников и погребённых —
Легко, тревожно и хмельно —
Как сокровенное клеймо
На временах неразделённых...

5.
         «...в уничтожение влюблённый»
                                             А. Блок

Мерцает холод между строк,
Как небо в мгле зари.
Поговори со мною, Блок,
Как брат поговори

О злой любви среди людей,
О злой — как ни кружи,
О тайне белых лебедей,
О нежности души.

О том, что ты живешь со мной
В просторе ветровом,
О запредельности земной
Во мраке гробовом.

То не лесные соловьи
Беседуют со мной—
Снега суровые твои
Свистят над головой.

Я обниму их в горький день,
Как сына и отца,
Я расскажу, какая тень
Коснулась их лица.

Я расскажу, как я войду
В тот двадцать первый век,
В покой, свободу и вражду
Влюблённый человек.

Как будет смерть перелетать
На атомных ветрах,
А вслед — безумно хохотать
Мой безымянный прах,

Когда каменья запоют,
И посреди огня
Еще живые — проклянут
И Бога, и меня...

Добавить материал

Следующие материалы:

Предыдущие материалы:

<< Назад

У Вас недостаточно прав для публикации комментария