ВЛАДИМИР КАЛУЦКИЙ

ТАЛИСМАН ЛЕОНИДА КУЗУБОВА

Когда осела пыль над руинами поверженного Берлина и артиллеристы зачехлили пушки, командир вызвал в штаб бойца Леонида Кузубова. И сообщил, что он попадает в первый приказ о демобилизации. Тогда, как известно, из армии уходили бойцы старшего возраста. Леонид же попал в этот приказ как… несовершеннолетний. Ведь начинал свой боевой путь гвардии сержант Кузубов 12-летним подростком. Сын полка, любимец подразделения, он вынес на себе ношу взрослого мужчины.

Такой он, Леонид Кузубов, привыкший брать на себя подчас непосильную ношу. Живёт, как принято говорить, при максимальной нагрузке. И когда занимается любимым делом, и когда пишет книги. Ведь член Союза писателей России Леонид Кузубов — автор более десяти сборников стихов. И сегодня наш разговор об одном из них — собрании четверостиший «Талисман». Вот как Леонид Трифонович сам пишет об этой книге и своём месте в философской поэзии, пронизывающей каждую страницу сборника:

В своей империи я плакал и смеялся,
Самим собою быть всегда старался.
Четверостишия — империя моя,
В которой никого я не боялся!

Эта «империя», на мой взгляд, населена не людьми, но — чувствами. Радость и презрение, любовь и ненависть, страсть и житейская неторопливая мудрость — всё есть в книге. И если ни к кому из живущих на этой земле Леонид Кузубов не питает неприязни, то к человеческим порокам он явно неравнодушен. И неравнодушие его разделяет каждый, кто открывает книгу «Талисман». Умеет в прошлом несовершеннолетний сержант и человек, идущий трудным жизненным путём, подать, как говорится, материал.

Немало раз я попадал к ловцам,
Начётчикам, фразёрам, подлецам,
Когда б доверчивость перегорела раньше,
В душе бы места не было рубцам!

Леонид Кузубов для своих четверостиший избрал формы, похожие на рубайи Омара Хайяма. И не только внешнее сходство тут налицо: и того, и другого автора отличает тяга к философскому осмыслению бытия. Но сходство тут чисто внешнее. Я бы сказал, что Леонид Кузубов в своём «Талисмане» не подражает, но дополняет великого арабского классика. И пусть у обоих затрагиваются вечные темы — разрешаются они у каждого по-своему. Вот, скажем, строки Хайяма:

Я знаю этот вид напыщенных ослов:
Пусты, как барабан, а сколько громких слов,
Они рабы имён, себе составь лишь имя —
И ползать пред тобой любой из них готов.

И почти то же самое у Леонида Кузубова:

Двадцатый век! Трескучих слов моря!
В них утонуть давно бы мог и я.
Надёжным плотом стали мои мысли —
Я на земле оставил их не зря.

Вроде бы вечная тема — ложь и пустозвонство. Но если Хайям бичует тут «напыщенных ослов», то у Кузубова тема поднялась до проблемы столетия. Причём четверостишия нашего современника почти всегда отличают мягкий юмор и самоирония. Нет, Леонид Трифонович не претендует на роль оракула, знатока истины. Чаще всего он тоже не знает, как надо поступить в конкретной ситуации. Но зато он точно знает — как не надо. И в этом — его поэтическое прозрение, ярко выдающее незаурядную личность.

Легко порой творенье оплевать,
Но нелегко всегда его создать!
Ничтожные умы всегда без толку
На то клевещут, что им не понять.

Но у меня есть твёрдое убеждение в том, что каждый читатель, раскрыв «Талисман», хорошо поймёт и примет каждое мудрое четверостишие поэта. Потому что у его автора — Леонида Кузубова — есть и другой талисман — Божья искра творчества.


Источник: Журнал «Звонница» (Белгород), № 12, 2010. Стр. 125-126

На страницу Леонида Кузубова

На страницу Владимира Калуцкого

Марина Щенятская, Виталий Волобуев, подготовка и публикация, 2022