1.

И утихает боль души,
Нежней и чище птичье пенье,
Когда листва грустит в тиши,
О близком времени забвенья..

Краснеют ягоды рябин,
Мелькают птичьи стаи — где бы,
Перечертив крылами небо,
Построить свой прощальный клин.

Казалось бы — пора грустить,
О недоступных грезить косах,
О росах на ночных покосах.

Но лучше думы посвятить
Той, что одна на целом свете,
Когда гудит осенний ветер.

2.

Когда гудит осенний ветер,
Ночь оплетает сонмом дум.
Не спится. Горек и угрюм,
Холодный месяц на рассвете.

Но если ты осенний дождь
Не одиноким волком встретил,
Тоску ты без труда уймешь,
Грусть не навеет колкий ветер.

Пусть он деревьями шуршит,
Пусть паутиной оплетает,
Нет на негодного обид.

Твоё-то сердце точно знает
Кто в этой роще ворожит
И ворох листьев ворошит.

3.

И ворох листьев ворошит
Зверёк, спешащий норку выстлать,
Венком подсохших пряных листьев,
Покуда обогрет и сыт.

И ты уже считаешь числа,
Когда придет твоя Лилит,
И грешным медом опоит,
Забыв про умыслы и смыслы.

Листаешь старый календарь,
Осеннюю не видя хмарь,
Не веря ни одной примете.

И вспоминаешь, что дарил
Ей, не жалея средств и сил,
Лишь груду слов о прошлом лете.

4.

Как груду слов о прошлом лете
Ты не устанешь повторять,
Той, у которой нимфы стать,
Так и она на все ответит.

Ответит кротко и смеясь,
И ты поверишь в терпкий лепет,
Поскольку ветер, дождь и грязь
Не в душу, только в окна лепят.

Она, любви не понимая,
Тебя по-детски обнимает,
Попробуй тут не согреши.

Но, выдержав такие муки,
Берешь себя в свои же руки
Ты, сидя в сумрачной тиши.

5.

Ты, сидя в сумрачной тиши
Своей не понимая доли,
Пытаешься укрыться в поле,
В котором ныне ни души.

Но нет желанного покоя,
Жнивье сырое, камыши
Над заболоченной рекою,
Тропинка, камни-голыши.

Вокруг поры осенней слякоть,
Не петь здесь хочется, а плакать,
Какая тут для духа пища?

Свою отыскиваешь нишу
И забиваешься под крышу
Уединенного жилища.

6.

Уединенного жилища,
Приятен призрачный уют,
Но как становится он лют,
Когда желанье ласки ищет.

Ни сна не хочется, ни пищи,
А надо, чтобы прямо тут,
Не всякая — одна из тыщи,
Тебе устроила приют.

Но где она, весны наяда,
Пропала в пору листопада,
Её и ветер не отыщет.

Вот почему в такую пору
Теряю я души опору
И вижу мир как пепелище.

7.

И видишь мир как пепелище,
Когда душа кричит от боли,
И так собою недоволен,
Что поневоле друга ищешь.

Но те, с кем съел полпуда соли,
Тебе помочь уже не в силах,
Один в плену у алкоголя,
Другой — решился жить красиво.

Тебе же отправляться снова
На поиски живого слова,
Предпочитая миражи.

И заполнять листов тетрадки,
Ища нетленные остатки
Добра, сгоревшего во лжи.

8.

Добра, сгоревшего во лжи,
Уголья — лиху не помеха,
Уже недалеко до снега,
Прозрачны зори и свежи.

Одна отрада и утеха
В окне соседнем наблюдать,
Как заливается от смеха
Дитя качая, дочка-мать.

Выходишь в сад, листву швыряя,
Мечты нескромные смиряя,
Как от греха ты недалёк.

И как бы сердце ни хотело,
Не всё позволить можно телу,
И сам ты — малый уголек.


9.

Ты сам, как малый уголек,
Едва он теплится, укрытый,
Раздутый маленькой Лолитой,
Как неоправданный упрёк.

Зачем же ты его берёг,
От чуждых взоров укрывая,
В плену придуманного рая
Лелея сладостный порок.

Мечты о девичьем лобзанье
Ведут во тьму непокаянья,
Тебя ломая незаметно.

И не согреет руки милой
Огонь души, лишённый силы,
Еще светящийся, но тщетно.


10.

Еще светящийся, но тщетно,
Угль сердца, обожженный страстью,
Не враг осеннему ненастью,
Что наступило незаметно.

То, что всегда было запретно,
По-прежнему терзает душу,
Хотя не так уже заметно,
Не вырывается наружу.

Вот потому и холод — благо,
Что студит сердце-бедолагу,
Слабеет страсти фитилёк.

Смиряешь до весны желанья,
И, словно детское лобзанье,
Миг яркой жизни так далёк.


11.

Миг яркой жизни так далек,
Когда мороз коробит листья,
Как алкоголь пустые мысли,
Когда ты отдохнуть прилёг.

О, как тогда ты одинок,
Как грезишь об ушедшем лете,
Как об утраченном билете
На бал, куда пойти не смог.

Тот бал, где столько юных дев,
А ты, за сутолокой дел,
Провел те сутки беспросветно.

Так прозябаешь, как всегда,
И, как забытая звезда,
В ночи тускнеешь незаметно.


12.

И ты тускнеешь незаметно,
Быть может, только для других,
А для любимых, дорогих,
Ты остаешься самым светлым.

Но даже думая о них,
Теперь, в осенней круговерти,
Невольно вспомнится о смерти,
Что подгоняет нас, живых.

И осень — нам напоминанье,
О том, как скоро расставанье,
И как не скоро до тепла.

И так надеешься на счастье,
Что справишься с греховной страстью,
Истлеет черный угль дотла.


13.

Истлеет черный угль дотла,
Очистит душу от напасти,
От нежеланной глупой страсти,
Любви, что, кажется, была.

Ты стала взрослою, Лолита,
И не греховной стала страсть,
Так осень, листьями прикрыта,
К зиме их осыпает всласть.

Так осень очищает чувства
От смуты летнего безумства,
Свежо, и отступает мгла.

И от любви, и от забавы,
Будь правы мы, и будь неправы
Одна останется зола.


14.

Одна останется зола,
Ее однажды сдует ветер,
И не останется на свете
Души, что, кажется, жила.

А может, просто намела
Из пепла холмик эта осень,
И снова злится и уносит,
Боясь последнего тепла.

И жизнь твоя — как эти листья,
Как непрочитанные письма,
Их вороши — не вороши.

Но помнишь средь забот и быта,
Что ведь была же и Лолита —
И утихает боль души.


15.

И утихает боль души,
Когда гудит осенний ветер
И ворох листьев ворошит,
Как груду слов о прошлом лете.

И, сидя в сумрачной тиши
Уединенного жилища,
Ты видишь мир как пепелище
Добра, сгоревшего во лжи.

И сам ты — малый уголек,
Еще светящийся, но тщетно —
Миг яркой жизни так далек.

И ты тускнеешь незаметно,
Истлеет черный угль дотла —
Одна останется зола.

2005