ТАТЬЯНА РЫЖОВА

ПО ЗЁРНЫШКУ
Из книги стихов «Ветка бересклета» (1993)
.

* * *

В деревне пахнет сеном, —
цветет июлем Русь.
Под сердцем у вселенной
с рожденья нахожусь.
Согрелась размечталась,
во власть любви сдалась.
И все за то досталось,
что летом родилась,
и все за то, что душу
не застила я злом.
Умела жадно слушать
кукушку за селом.
И бегать за советом
к берёзкам у реки,
и посылать приветы,
как голубя с руки,
тому, с кем непременно
до счастья доберусь...
В деревне пахнет сеном —
цветёт июлем Русь.


ВЕТКА БЕРЕСКЛЕТА

Ветка бересклета
на столе моём.
Солнце красным цветом
задержалось в нём,
зорька зацепилась
ленточкой своей...
Мне всю ночьку снилось
счастье, хоть убей!


* * *

Соберу любовь по зеонышку,
что была в моей судьбе.
По селу пройдусь, как солнышко,
чтоб понравиться тебе.
И прославлю, и обрадую...
А взамен возьму одно —
над тобою дольку радуги,
подорожника крыло...


* * *

Соски у вишен понабухли,
вот-вот прольются молоком.
И сад за маленькою кухней
вдруг станет райским уголком.
И прилетят туда кукушка,
и соловей, и коростель,
и будет пение с макушки
вишневой литься на постель,
что постелю я в час закатный
в траве зелено-голубой.
И померещится мне сладко,
что вновь целуюсь я с тобой...


* * *

Я сегодня вся из света,
вся из звезд и тишины:
потому что ты приехал
из далекой стороны.
Я сегодня вся из песен,
из травы и из огня:
потому что — снова вместе,
ну и что. что на полдня?!


* * *

Нас окликало эхо звонко,
и сердце вздрагивало вдруг,
и рвался лучик леской тонкой
и падал радугой на луг.
Все было близким и красивым,
как будто в сказочном раю,
как будто вы меня спросили
и я ответила: — Люблю!


* * *

Желтеют листья под окном
и пахнет горькою калиной.
А я жалею об одном,
что твоего лица не видно.

Не жалко мне грибов в траве,
затоптанным дождем кисейным,
не жаль погибших в синеве
веселых песен птиц весенних.

Мне жаль твоих усталых глаз
и слов случайных и прекрасных.
Жаль, что спокойное «сейчас»
на прошлое менять напрасно.

Мне жаль и выплаканных слез,
и не рожденных нами песен,
и тех цветов, что ты мне нес,
и обронил шагов за десять...


* * *

Истлели листья постепенно
в траве такой же неживой,
и снегопад кипуче, пенно
окутал призрак их немой.

Везде печаль сквозит невольно,
но все-таки—пойми меня! —
не существует большей боли,
чем — ты и я, чем — ты и я...


* * *

Перепуталась, перервалась
снегопада живая нить.
И само собой рассказалось
то, о чем нельзя говорить.

И само собой целовалось,
и любилось самой собой
там, где полюшко разливалось
краской розово-голубой.


* * *

Закатным розовым приветом
горит оконное стекло.
Я так нагрелась этим летом,
что до сих пор душе тепло.
Что до сих пор в глазах остался
разгул сиреневых полей,
где василек к пшенице жался,
как будто к суженой своей.
Что до сих пор на пальце правом
кольцо из лучика луны,
что было дадено на память
в минуту ласк и тишины.


* * *

За окошком розы,
как мечты мои,
отцвели. Стрекозы
лето размели.
Отдрожало небо
в синих ручейках. —
Будто ты и не был
у меня в гостях...


ДОЖДЬ

Дождь пошел совсем некстати,
неожиданно, легко,
как шалун себе па платье
опрокинул молоко.

Заблестели стекла в хате,
Словно кошкины глазы...
кто сказал, что дождь некстати, —
неподумавши сказал.


РАЗЛУЧНИЦА

Вот-вот луна опустится
на розовый бугор.
С тобой, моя разлучница,
не нужен разговор.

Все по ветру развеяно
на весь на белый свет,
погублено, осмеяно
и только гордость — нет.

Вот-вот луна опустится
на розовый бугор...
С тобой, моя разлучница,
не нужен разговор.


* * *

Душа и сердце будто нараспашку,
покой вокруг — насколько видит глаз.
Как на часы, глядели на ромашку,
и по цветку угадывали час.

А время, словно ястреб в поднебесье,
застыло, чутко глядя свысока.
Что может быть весомее, чудесней,
чем лето, солнце, милого рука?..


* * *

Отбелели весенние вишни,
но еще не отпел соловей.
Я надеюсь — меня ты отыщешь
в этих зарослях бед и потерь.

И кукушка — бездомная птица
накукует нам дом и уют,
и сама будет долго дивиться:
как же счастливо в доме живут!


* * *

Хризантемы в хрустале,
виноград в зеленой вазе...
Я ждала тебя сто лет
и теперь я пью за праздник.

Я расквасилась слегка,
и слеза — совсем некстати,
Задрожавшая рука,
как крыло, легла на скатерть.

Ты прости меня: во сне
я не раз тебя встречала.
И поверь мне: я не знала,
что так сладко будет мне.

Хризантемы в хрустале,
виноград в зеленой вазе...
Я ждала тебя сто лет
и теперь я пыо за праздник.


* * *

Вчера распустнлася вишня,
сегодня идет теплый дождь...
Спасибо тебе, что ты снишься,
спасибо, что где-то живешь!

А завтра стрекозам в угоду
начнут васильки расцветать...
Спасибо, что дал ты свободу
любить тебя и вспоминать.


* * *

Пишется грустный и медленный стих,
пишется больно.
Я не достойна улыбок твоих,
я не достойна.

Ветер усталый внезапно затих,
пруд успокоен.
Ты не достоин страданий моих,
ты не достоин...


* * *

Снег растаял, глядят зеленя
на воскресшее заново солнце...
Уезжает, бросает меня,
разлюбить и не помнить клянется.
Так не вяжется это с весной,
с набухающей почкою жизней,
и со страстью святой и бесстыжей,
и с прощенной навеки виной.
Видно он перепутал года,
иль с ума вдруг сошел на рассвете:
это только беспечные дети
обещают забыть навсегда.


ТЫ УЕХАЛ

1.

Ты уехал на неделю,
а покажется — на год.
Синеватою метелью
снег на плечи наметет.
И такой озноб по телу,
и такая пустота...
Даже выога пожалела,
но растаять не смогла.

2.

Все как будто оборвалось:
ты уехал невзначай.
Я одна, одна осталась,
только чай,
только чай меня согреет
ночью темною, глухой.
Бессердечный так умеет
уезжать... И ты такой.


* * *

Качается ветка ракиты,
сметает звезду за звездой,
Мы нашей любовь разбиты
как эта ракита грозой.

Еще зеленеют побеги
и запах медовый стоит,
но только лишь вспенятся снеги,
здесь все навсегда отболит.

Не справились с тяжестью души,
сорвался на плач голос мой...
Качается ветка натужно,
сметает звезду за звездой.


* * *

Август тихий, теплый, нежный,
без обманов и без слез.
Перед белою одеждой
в желтой — рощица берез.

Дождик капнет у порога,
звон на все село, небось.
Да и я, как недотрога,
вся хрустальная насквозь.


* * *

Никогда нам не встретиться вновь,
никогда не давать обещаний.
Нас уже не обнимет любовь
дорогими своими речами.

Не подарят весенний букет
мне твои долгожданные руки,
потому что меня уж нет, —
я вчера умерла от разлуки.


* * *

Не спится ночью мне опять,
я звезды белые считаю.
Ты не сердись, я понимаю. —
нам надо нежность забывать.

Нам надо сжечь свои мосты,
игра нам правила диктует,
а что душа в груди бунтует, —
не слышу я, не слушай ты.

Ты не сердись. Ну что кричать?
Нам не облегчить участь, знаю.
Я звезды белые считаю
и не могу их сосчитать.


Источник: Рыжова Т. М. Ветка бересклета. Стихи. «Крестьянское дело», Белгород, 1993. Стр. 3-12

На страницу Татьяны Рыжовой

Виталий Волобуев, сканирование оригинала, подготовка и публикация, 2024