ИСТОРИЯ ЛЮБВИ
Автор: Владимир БАБИН
Было дело, занесла меня нелегкая в края далекие. От нас полторы тысячи верст, а дальше ехать вообще некуда, все дороги заканчиваются. Впрочем, там испокон без дорог обходились. Степь да степь кругом, местность ровненькая, куда глаза глядят, туда и путь держишь. А глазу, кстати, зацепиться не за что. Меня это жутко угнетало. Весной, не спорю, красиво - тюльпаны цветут, разнотравье, но пейзаж всё равно чужой. Тоскливо мне было там без речек наших, без леса, лугов заливных, в сравнении с которыми степь тамошняя рядом не стоит по буйству красок. Короче, сижу, тоскую, иногда просто весь в печали.
Плюс народ специфический - калмыки называются. Очень своеобразный этнос, мягко говоря. Чуть не отделились однажды, хотели свое государство сварганить, когда страна в начале 90-х сепаратизмом, как поносом, страдала сильно. Я приехал к калмыкам чуть позже, но тема самостийности еще будоражила отдельные умы. Вы о чем, спрашиваю, ребята? Они чуть не криком кричат: это наша земля, здесь наши предки всегда жили! Ну, чудаки, честное слово. Я им говорю: пацаны, послушайте - вы только послушайте, как называются населенные пункты в степи, где русские люди живут с незапамятных времен, когда никаких калмыков тут в помине не было. А там действительно названия сел и хуторов, по степи разбросанных, что песня: Дивное, Приютное, Прелестное, Заветное, Садовое... И вы что, всерьез собираетесь это великолепие от России отделить? Они репу чешут, а потом выдают: а мы, говорят, переименуем, и всё будет по-нашему, по-калмыцки.
Ладно, говорю, переведи мне что-нибудь, например, Прелестное. Как это будет звучать по-вашему? Молчание. И вдруг самый находчивый гортанным голосом выкрикивает что-то типа «Кырдым-Мырдым». Представляете? Если по-русски, то прелестно вокруг, дивно, почти сказочно. Видимо, так оно и было, когда наши предки пришли в степи Прикаспия. А друзья степей, пришельцы узкоглазые, предлагают из красоты неописуемой сделать полный «кырдым»! Ну что ты им на это скажешь? Я, конечно, расстроился и на чисто русском прямым текстом рубанул: ребята, говорю, лично я очень толерантный, терпимый к любым этническим выходкам, но не до такой степени! Ежели кому не нравится в России - кыш отсель, держать не станем. Да еще поможем пинком под зад, чтобы ускорить процесс. Обиделись тогда на меня некоторые калмыки. Великодержавным шовинистом обозвали, назавтра местному президенту нашептали в ухо, что вред, мол, наношу дружбе народов и так далее. Потом одного из доносчиков на воровстве поймали и посадили.
Другой - в казино проиграл казенные деньги. Он деньги вернул, дело замяли, а что с ним теперь стало, не знаю. Еще года два работал там, тоскуя непрерывно по холмам, полям и речкам родной Белгородчины.
Однажды, стоя возле самого большого в Европе хурула - так называется буддистская церковь, почувствовал, что песня о Белгороде прямо подкатывает к горлу.
Сел поодаль на камушки и записал:
ПЕСНЯ О МОЕМ ГОРОДЕ
На чужбине порой хоть кричи,
от тоски не уйти никуда.
Вижу пух тополиный в ночи,
когда падает с неба звезда.
И когда на чужие соборы смотрю,
что стоят у развилки дорог,
про себя я тихонько молитву творю –
Белый город, храни тебя Бог!
От Донца до Болховца вдоль Везелицы
по-над речкой туман белый стелется.
Наугад по знакомой тропинке иду,
но я тропку ту сердцем найду.
Здесь прошло босоногое детство.
Не вернется, зови не зови.
Никуда мне, мой город, не деться
от тебя, как от первой любви.
За года тебе лиха досталось сполна.
Пусть на знамени мало наград.
Воцарится вокруг на года тишина,
если всех мы помянем солдат,
что в смертельном бою
за свободу твою
путь свой ратный прошли до конца.
Отражается в водах седого Донца
августовский победный салют.
От Кашар до Гриневки и Сокола –
всё тут рядом, вокруг да и около.
Всё родное до боли и близкое.
Как мне, город, любовь тебе высказать?
Где найти мне для песни такие слова,
чтобы пелась в тиши не спеша?
Я согласен, что сердце России Москва,
а мой город - России душа.
По проспекту бреду я в ночи,
дремлет Белый мой город в огнях.
Скорый поезд по рельсам стучит,
в даль далекую кличет меня.
В небесах на заре догорает звезда,
Дня грядущего светел пролог.
Город мой, я с тобой остаюсь навсегда.
Белый город, храни тебя Бог!
Крейда, Савино, Сумская и Вокзальная –
Здесь прошли мы школу жизни начальную.
Здесь учили нас, малых, уму-разуму,
И уроки те усвоили сразу мы.
А потом от причала родимого
Нарезали винтом за кормой.
Потому до сих пор невредимые-
Есть куда нам вернуться домой.
Вот такая получилась песенка... Записал на клочке бумаги продиктованные сердцем строки, утер мысленно сопли и пошел культурно и вежливо объяснять местному населению, что самое главное в их общей исторической судьбе событие - вовсе не переселение из северных провинций Китая в степи по берегам Каспия и якобы присоединение к России, а именно добровольное вхождение кочевых племен ойратов-калмыков в состав России, причем добровольное означает лишь то, что воля царя Петра на то была доброй.
После Калмыкии побывал на Алтае, где Миша Евдокимов, царствие ему небесное, захотел вдруг сделаться губернатором. Да, знаете ли, интересно стало, вот и полетел посмотреть - как сильно развито чувство юмора у алтайцев. Оказалось, алтайские ребята шуток совсем не понимают, а потому выбрали известного и весьма популярного юмориста губернатором довольно проблемного региона. Потом заехал примерно с теми же целями на Ставрополье, в Волгоград, подскочил на пару недель в Подмосковье и Брянск. Пока мотался по стране, песня о Белгороде обрела музыкальное сопровождение, точнее сказать, слова как-то сами собой легли на нехитрую мелодию, что я по возвращении домой и продемонстрировал при помощи гитары замечательной певице - заслуженной артистке России Нине Гридчиной.
Нине песня понравилась, она только попросила убрать два последних куплета, где про Савино и Крейду. Сильно, говорит, длинная получается, зритель уснет и недослушает балладу. У меня есть некоторый опыт артистической деятельности, довелось одно время поработать в областной филармонии артистом разговорного жанра, а потому с исполнительницей спорить не стал, ибо сам знаю: на бумаге текст - это одно, а когда начинаешь вроде хорошие и в нужном месте стоящие в строке слова озвучивать в присутствии посторонних - совсем другой эффект получается.
Без сожаления убрал два последних куплета, хотя считал, что теперь охваченным любовью будет не весь город, а только западная часть. Потом заказал аранжировщику «минусовку», и очень скоро Нина включила песню о Белгороде в свой репертуар.
Песня вроде как полюбилась не только исполнительнице, но и зрителям. Гридчина часто пела её в концертах, местное радио-31 периодически запускало нашу общую работу в эфир.
В прошлом году 5 августа мне довелось поучаствовать в концерте, где Нина исполняла «Песню о моём городе» - так стихи были озаглавлены изначально. Организаторы мероприятия попросили представить артистку, а прежде сказать пару слов о том, как была песня написана, о чем думал автор, когда сочинял признание в любви родному городу. Почему-то я решил, что к предложению надо отнестись серьезно, и написал небольшую речь, где вспомнил молодость, детство, как раз ту пору, когда мы, пацаны босоногие, бегали по тропинке вдоль Везелки на Райки - так назывался в те времена старый городской пляж, оборудованный в месте слияния Везелки и Донца. В назначенный час пришел в ЦМИ, где собрали со всего города детвору детсадовского возраста. В одном углу малыши кидали кольца на гвоздик, в другом - читали стихи, Нина Гридчина в фойе проводила конкурс юных вокалистов, которые пели под караоке. Всё было просто замечательно, я даже чуть не прослезился, что со мной случается почти всегда при виде маленьких детей, которые меня очаровывают совершенно, когда читают стихи, танцуют или поют песенки.
Начался концерт. На ходу обрубив заготовленный текст до двух фраз, я вышел на сцену, поздравил деток и всех собравшихся с Днем города и пригласил на сцену Нину Гридчину. Она замечательно, как всегда, выступила, вернулась под аплодисменты за кулисы и стала меня душить в прямом и переносном смысле одновременно: «Напиши еще что-нибудь, напиши немедленно, я уже не могу - мне эту песню сегодня еще три раза петь предстоит!». И это правда: на всех августовских концертах уже который год Нина поёт песню о Белгороде, которая, как она сказала, стала её своеобразной визитной карточкой.
- Хорошие слова, запоминающаяся мелодия, песню любят зрители и принимают хорошо, но хочется еще чего-нибудь спеть про город. Вот бы написал ты что-то типа «Московских окон».
Эх, легко сказать - «что-то типа»! «Окна» - это неподражаемо! Михаил Матусовский (слова) и Тихон Хренников (музыка) создали сообща то, что с полным основанием можно назвать шедевром, а лучше сказать, истинно народной песней.
Если честно, я никогда не даю женщинам обещание что-то сделать, если не уверен на 100 процентов, что хватит сил и умения выполнить обещанное, но тут на меня или нашло что-то, или уж не знаю, что подействовало, но я дал Нине Гридчиной слово написать новую песню о Белгороде. И тут же подумал: все равно не отвертеться - савинские ребята давно намекали, что я не прав, поскольку кашарских воспел, про гриневских и соколят упомянул, а про них, про цвет и гордость Белгорода, ни полусловом не обмолвился.
- Ты же наш, савинский! Ты чего, реально, не уважаешь?
- Ребята, вы что! Просто так вышло. Были в песне слова про Савино, про улицу Вокзальную, но по техническим причинам пришлось убрать. Не серчайте, при первой возможности сочиню что-нибудь и про Савино.
- Ты это брось! Нам «что-нибудь» и абы как не надо, ты уж постарайся, чтобы от души вышло.
- А как же! Тут, ты знаешь, иначе и не получится. Короче, базара нет - честное пионерское, буду стараться искупить невольный грех!
Вот такой был разговор однажды с одним из савинских ребят, другом моим давнишним, с которым когда-то в горсад Гагарина на танцы бегали. Короче сказать, выбора у меня не осталось: друзьям детства песню пообещал, Нине Гридчиной слово дал - куда деваться? Одна только беда: если песни в душе нет, то «стараться» можно до посинения - ничего путного не напишешь.
«Окна, окна, ох уж эти окна, - крутилось в голове, когда я силой усадил себя за письменный стол и попытался решить поставленную задачу волевым путем. - Как же мне их замонтировать в строку?».
Битый час просидел без всякого толку - в голове ворох мыслей разных, а всё не про то, что надо. Я бы за это время пару-тройку текстов сделал, фельетон бы написал, публицистику любую состряпал на целую полосу - без проблем! А песню, конечно, силой не возьмешь. Настрой нужен, другое состояние, да что угодно, но только не голая техника. Как в любви: нет чувства - натуральная порнуха, а если есть - совсем другое дело.
Вышел на балкон покурить. Ночь уже, темно, горящие окна соседнего дома яркими пятнами выделяются на темном, будто проталины весной.
- А почему бы нет? - мысленно сказал сам себе. - Как весенние проталины окна яркие горят... Ну-ка, ну-ка... Новостройки встали в ряд, как весенние проталины.
- А зачем новостройки?
- Да как зачем! Примета дня - кругом они, и большей частью на окраинах.
- Кстати, окраины с проталинами в одной строфе легко встанут.
- И что дальше?
- А что было на окраинах до того?
- Грязь была непролазная.
- Да нет, погоди! Домик маленький со ставенками, двор, улица детства, короче, родина малая, даже не так - маленькая родина, меньше уже не бывает.
- Думай дальше, думай, вроде должно нарисоваться.
Так вот и «нарисовалась» новая песня о Белгороде. Точнее сказать, продолжение первой. Мы там западную часть города -
Кашары, Гриневка, Сокол - обняли одной рукой, теперь охватили с востока. И то правда: разве одной рукой обнимешь, что дорого и сердцу мило? Песню посвятил Нине Гридчиной. Она для неё и написана.
Там потому и сны девичьи упоминаются, и сантименты местами просматриваются. Ну и ладно, что сделано - то сделано. Песня записана на студии Радио-31, она уже с полгода звучит в эфире.
Белгородские окраины
Плюс народ специфический - калмыки называются. Очень своеобразный этнос, мягко говоря. Чуть не отделились однажды, хотели свое государство сварганить, когда страна в начале 90-х сепаратизмом, как поносом, страдала сильно. Я приехал к калмыкам чуть позже, но тема самостийности еще будоражила отдельные умы. Вы о чем, спрашиваю, ребята? Они чуть не криком кричат: это наша земля, здесь наши предки всегда жили! Ну, чудаки, честное слово. Я им говорю: пацаны, послушайте - вы только послушайте, как называются населенные пункты в степи, где русские люди живут с незапамятных времен, когда никаких калмыков тут в помине не было. А там действительно названия сел и хуторов, по степи разбросанных, что песня: Дивное, Приютное, Прелестное, Заветное, Садовое... И вы что, всерьез собираетесь это великолепие от России отделить? Они репу чешут, а потом выдают: а мы, говорят, переименуем, и всё будет по-нашему, по-калмыцки.
Ладно, говорю, переведи мне что-нибудь, например, Прелестное. Как это будет звучать по-вашему? Молчание. И вдруг самый находчивый гортанным голосом выкрикивает что-то типа «Кырдым-Мырдым». Представляете? Если по-русски, то прелестно вокруг, дивно, почти сказочно. Видимо, так оно и было, когда наши предки пришли в степи Прикаспия. А друзья степей, пришельцы узкоглазые, предлагают из красоты неописуемой сделать полный «кырдым»! Ну что ты им на это скажешь? Я, конечно, расстроился и на чисто русском прямым текстом рубанул: ребята, говорю, лично я очень толерантный, терпимый к любым этническим выходкам, но не до такой степени! Ежели кому не нравится в России - кыш отсель, держать не станем. Да еще поможем пинком под зад, чтобы ускорить процесс. Обиделись тогда на меня некоторые калмыки. Великодержавным шовинистом обозвали, назавтра местному президенту нашептали в ухо, что вред, мол, наношу дружбе народов и так далее. Потом одного из доносчиков на воровстве поймали и посадили.
Другой - в казино проиграл казенные деньги. Он деньги вернул, дело замяли, а что с ним теперь стало, не знаю. Еще года два работал там, тоскуя непрерывно по холмам, полям и речкам родной Белгородчины.
Однажды, стоя возле самого большого в Европе хурула - так называется буддистская церковь, почувствовал, что песня о Белгороде прямо подкатывает к горлу.
Сел поодаль на камушки и записал:
ПЕСНЯ О МОЕМ ГОРОДЕ
На чужбине порой хоть кричи,
от тоски не уйти никуда.
Вижу пух тополиный в ночи,
когда падает с неба звезда.
И когда на чужие соборы смотрю,
что стоят у развилки дорог,
про себя я тихонько молитву творю –
Белый город, храни тебя Бог!
От Донца до Болховца вдоль Везелицы
по-над речкой туман белый стелется.
Наугад по знакомой тропинке иду,
но я тропку ту сердцем найду.
Здесь прошло босоногое детство.
Не вернется, зови не зови.
Никуда мне, мой город, не деться
от тебя, как от первой любви.
За года тебе лиха досталось сполна.
Пусть на знамени мало наград.
Воцарится вокруг на года тишина,
если всех мы помянем солдат,
что в смертельном бою
за свободу твою
путь свой ратный прошли до конца.
Отражается в водах седого Донца
августовский победный салют.
От Кашар до Гриневки и Сокола –
всё тут рядом, вокруг да и около.
Всё родное до боли и близкое.
Как мне, город, любовь тебе высказать?
Где найти мне для песни такие слова,
чтобы пелась в тиши не спеша?
Я согласен, что сердце России Москва,
а мой город - России душа.
По проспекту бреду я в ночи,
дремлет Белый мой город в огнях.
Скорый поезд по рельсам стучит,
в даль далекую кличет меня.
В небесах на заре догорает звезда,
Дня грядущего светел пролог.
Город мой, я с тобой остаюсь навсегда.
Белый город, храни тебя Бог!
Крейда, Савино, Сумская и Вокзальная –
Здесь прошли мы школу жизни начальную.
Здесь учили нас, малых, уму-разуму,
И уроки те усвоили сразу мы.
А потом от причала родимого
Нарезали винтом за кормой.
Потому до сих пор невредимые-
Есть куда нам вернуться домой.
Вот такая получилась песенка... Записал на клочке бумаги продиктованные сердцем строки, утер мысленно сопли и пошел культурно и вежливо объяснять местному населению, что самое главное в их общей исторической судьбе событие - вовсе не переселение из северных провинций Китая в степи по берегам Каспия и якобы присоединение к России, а именно добровольное вхождение кочевых племен ойратов-калмыков в состав России, причем добровольное означает лишь то, что воля царя Петра на то была доброй.
После Калмыкии побывал на Алтае, где Миша Евдокимов, царствие ему небесное, захотел вдруг сделаться губернатором. Да, знаете ли, интересно стало, вот и полетел посмотреть - как сильно развито чувство юмора у алтайцев. Оказалось, алтайские ребята шуток совсем не понимают, а потому выбрали известного и весьма популярного юмориста губернатором довольно проблемного региона. Потом заехал примерно с теми же целями на Ставрополье, в Волгоград, подскочил на пару недель в Подмосковье и Брянск. Пока мотался по стране, песня о Белгороде обрела музыкальное сопровождение, точнее сказать, слова как-то сами собой легли на нехитрую мелодию, что я по возвращении домой и продемонстрировал при помощи гитары замечательной певице - заслуженной артистке России Нине Гридчиной.
Нине песня понравилась, она только попросила убрать два последних куплета, где про Савино и Крейду. Сильно, говорит, длинная получается, зритель уснет и недослушает балладу. У меня есть некоторый опыт артистической деятельности, довелось одно время поработать в областной филармонии артистом разговорного жанра, а потому с исполнительницей спорить не стал, ибо сам знаю: на бумаге текст - это одно, а когда начинаешь вроде хорошие и в нужном месте стоящие в строке слова озвучивать в присутствии посторонних - совсем другой эффект получается.
Без сожаления убрал два последних куплета, хотя считал, что теперь охваченным любовью будет не весь город, а только западная часть. Потом заказал аранжировщику «минусовку», и очень скоро Нина включила песню о Белгороде в свой репертуар.
Песня вроде как полюбилась не только исполнительнице, но и зрителям. Гридчина часто пела её в концертах, местное радио-31 периодически запускало нашу общую работу в эфир.
В прошлом году 5 августа мне довелось поучаствовать в концерте, где Нина исполняла «Песню о моём городе» - так стихи были озаглавлены изначально. Организаторы мероприятия попросили представить артистку, а прежде сказать пару слов о том, как была песня написана, о чем думал автор, когда сочинял признание в любви родному городу. Почему-то я решил, что к предложению надо отнестись серьезно, и написал небольшую речь, где вспомнил молодость, детство, как раз ту пору, когда мы, пацаны босоногие, бегали по тропинке вдоль Везелки на Райки - так назывался в те времена старый городской пляж, оборудованный в месте слияния Везелки и Донца. В назначенный час пришел в ЦМИ, где собрали со всего города детвору детсадовского возраста. В одном углу малыши кидали кольца на гвоздик, в другом - читали стихи, Нина Гридчина в фойе проводила конкурс юных вокалистов, которые пели под караоке. Всё было просто замечательно, я даже чуть не прослезился, что со мной случается почти всегда при виде маленьких детей, которые меня очаровывают совершенно, когда читают стихи, танцуют или поют песенки.
Начался концерт. На ходу обрубив заготовленный текст до двух фраз, я вышел на сцену, поздравил деток и всех собравшихся с Днем города и пригласил на сцену Нину Гридчину. Она замечательно, как всегда, выступила, вернулась под аплодисменты за кулисы и стала меня душить в прямом и переносном смысле одновременно: «Напиши еще что-нибудь, напиши немедленно, я уже не могу - мне эту песню сегодня еще три раза петь предстоит!». И это правда: на всех августовских концертах уже который год Нина поёт песню о Белгороде, которая, как она сказала, стала её своеобразной визитной карточкой.
- Хорошие слова, запоминающаяся мелодия, песню любят зрители и принимают хорошо, но хочется еще чего-нибудь спеть про город. Вот бы написал ты что-то типа «Московских окон».
Эх, легко сказать - «что-то типа»! «Окна» - это неподражаемо! Михаил Матусовский (слова) и Тихон Хренников (музыка) создали сообща то, что с полным основанием можно назвать шедевром, а лучше сказать, истинно народной песней.
Если честно, я никогда не даю женщинам обещание что-то сделать, если не уверен на 100 процентов, что хватит сил и умения выполнить обещанное, но тут на меня или нашло что-то, или уж не знаю, что подействовало, но я дал Нине Гридчиной слово написать новую песню о Белгороде. И тут же подумал: все равно не отвертеться - савинские ребята давно намекали, что я не прав, поскольку кашарских воспел, про гриневских и соколят упомянул, а про них, про цвет и гордость Белгорода, ни полусловом не обмолвился.
- Ты же наш, савинский! Ты чего, реально, не уважаешь?
- Ребята, вы что! Просто так вышло. Были в песне слова про Савино, про улицу Вокзальную, но по техническим причинам пришлось убрать. Не серчайте, при первой возможности сочиню что-нибудь и про Савино.
- Ты это брось! Нам «что-нибудь» и абы как не надо, ты уж постарайся, чтобы от души вышло.
- А как же! Тут, ты знаешь, иначе и не получится. Короче, базара нет - честное пионерское, буду стараться искупить невольный грех!
Вот такой был разговор однажды с одним из савинских ребят, другом моим давнишним, с которым когда-то в горсад Гагарина на танцы бегали. Короче сказать, выбора у меня не осталось: друзьям детства песню пообещал, Нине Гридчиной слово дал - куда деваться? Одна только беда: если песни в душе нет, то «стараться» можно до посинения - ничего путного не напишешь.
«Окна, окна, ох уж эти окна, - крутилось в голове, когда я силой усадил себя за письменный стол и попытался решить поставленную задачу волевым путем. - Как же мне их замонтировать в строку?».
Битый час просидел без всякого толку - в голове ворох мыслей разных, а всё не про то, что надо. Я бы за это время пару-тройку текстов сделал, фельетон бы написал, публицистику любую состряпал на целую полосу - без проблем! А песню, конечно, силой не возьмешь. Настрой нужен, другое состояние, да что угодно, но только не голая техника. Как в любви: нет чувства - натуральная порнуха, а если есть - совсем другое дело.
Вышел на балкон покурить. Ночь уже, темно, горящие окна соседнего дома яркими пятнами выделяются на темном, будто проталины весной.
- А почему бы нет? - мысленно сказал сам себе. - Как весенние проталины окна яркие горят... Ну-ка, ну-ка... Новостройки встали в ряд, как весенние проталины.
- А зачем новостройки?
- Да как зачем! Примета дня - кругом они, и большей частью на окраинах.
- Кстати, окраины с проталинами в одной строфе легко встанут.
- И что дальше?
- А что было на окраинах до того?
- Грязь была непролазная.
- Да нет, погоди! Домик маленький со ставенками, двор, улица детства, короче, родина малая, даже не так - маленькая родина, меньше уже не бывает.
- Думай дальше, думай, вроде должно нарисоваться.
Так вот и «нарисовалась» новая песня о Белгороде. Точнее сказать, продолжение первой. Мы там западную часть города -
Кашары, Гриневка, Сокол - обняли одной рукой, теперь охватили с востока. И то правда: разве одной рукой обнимешь, что дорого и сердцу мило? Песню посвятил Нине Гридчиной. Она для неё и написана.
Там потому и сны девичьи упоминаются, и сантименты местами просматриваются. Ну и ладно, что сделано - то сделано. Песня записана на студии Радио-31, она уже с полгода звучит в эфире.
Белгородские окраины
Посвящается Нине ГРИДЧИНОЙ и всем белгородцам
Белгородские окраины,
вы надежный мой причал –
Старый город, Крейда, Савино.
Часто вижу по ночам
домик наш, на окнах ставенки,
палисадник у ворот.
На крыльце хлопочет маменька,
всё домой меня зовет.
Здесь росли мы, планы строили.
Здесь девичьи снились сны.
Мы мечтали стать героями –
лишь бы не было войны.
У реки под старой ивою
повстречались мы с тобой.
Ты была такой красивою,
моя первая любовь!
Уж дорог немало пройдено.
Лет и бед не сосчитать.
Моя маленькая родина,
разреши тебя обнять.
Старый кот на солнце жмурится,
тополиный пух летит.
Приюти, родная улица,
после долгого пути.
За окном заря колышется.
Звонко ходики стучат.
Нежный голос мамин слышится
учит маленьких внучат:
чтоб сидели смирно, рядышком –
на дворе опять гроза.
Пахнут мамины оладушки.
По щеке скользит слеза.
Белгородские окраины.
Новостройки встали в ряд.
Как весенние проталины,
окна яркие горят.
Белгородские окраины –
отчий дом, родной порог!
Старый город, Крейда, Савино,
Я молю - храни вас Бог!
Другие произведения автора
Следующие материалы:
Предыдущие материалы:
