ГАЛИНА СЛЁЗКИНА

А ЛЮДИ ДУМАЮТ — ПОЁТ...
О стихах Владимира Михалёва


ЖАВОРОНОК

Гнездо вверх дном,
Птенцы запаханы!..
Вспорхнул и канул в небосвод.
Надрывно охает и ахает,
А люди думают —
Поёт!

1965

С незапамятных времён помню это стихотворение, и особенно то впечатление, которое оно произвело. Запечатлённое в нём трагическое нарушение гармонии острой болью ударило в сердце. Привычной гармонии того времени, которая присутствовала если не в реальной жизни, то хотя бы в литературе, в поэзии. Это стихотворение впервые я даже не прочитала, а услышала в передаче по областному радио.

Владимир Васильёвич Михалёв — едва ли не первый из белгородских поэтов, о ком я узнала. Судьба его казалась мне необычной: профессиональный поэт, известный далеко за пределами области, живёт в родном селе, пасёт колхозное стадо. Чудилось в этом нечто романтичное... Ведь поэт сам выбрал свою судьбу. О том же говорит цикл стихотворений под названием «Радость».

ПОДАРОК

Щёпоть соли,
Горстку мяты,
Ободок дежи,
Поля ломтик,
Непримятый,
С перезвоном ржи;
Ледяной ключа окраек,
Ветер по ночам...
Зори трепетного мая,
Тропку до ручья,
Перепелку озорную,
Зайчика в избе...

Пожалею,
Обгорюю, —
Подарю тебе!.

Вот она, простая безмятежная радость человека, рождённого на земле и довольного своей долей крестьянина; пленённого навсегда любовью к этой земле, к окружающей его природе.

Однако, жизнь человеческая редко бывает безмятежной идиллией. И тот, с такой любовью воспетый Михалёвым патриархальный уклад сельской жизни, именно тогда, в шестидесятые годы прошлого века, как никогда становится уязвим. Впрочем, и судьба будущего поэта складывалась далеко не лучшим образом. Как миллионы детей войны, он стал жертвой разорвавшегося снаряда, изувечившего ему руку и лицо.

ОСКОЛОК

В осоке примятой у кручи Оскола
Я поднял снаряда нелёгкий осколок.
Ладонь мне ожёг он, колючий и ржавый,
Как тлеющий уголь большого пожара.
А сколько осколков в полях и долинах
Скрывает земля от Москвы до Берлина!
Сражались жестоко неправый и правый.
Холмы сотрясались, стонали дубравы;
И пламя металось от крова до крова,
Пригорки сочились слезами и кровью.
И рушились горы, и дыбились бездны...
Молчит на ладони осколок железный.

1957

Вот так, спустя годы, догоняла война невоевавших мальчишек. И это оставило отпечаток на всю жизнь. Возможно, именно это обстоятельство и стало главным условием в выборе профессии... Из журналистских рассказов о жизни Михалёва в моём сознании возникал образ мудрого библейского патриарха, пасущего огромные стада. Наедине с природой, слыша на рассвете того самого жаворонка, он и сочинял, очевидно, свои стихи….

*  *  *

Опять в руках пастуший посох,
Никак иначе не могу.
Люблю стрекающие росы
И пляску красок на лугу.

Сполох зари высоко вскинут.
А над макушками ракит
Подойник неба опрокинут
И дужка месяца звенит.

Спешу на выпас до рассвета
И трезво думаю о том,
Что в мире стоит быть поэтом
И даже просто пастухом.

1958

Вот она философия русского крестьянина, из которой сам собою напрашивается вывод о том, что миссия пастуха не менее важна, нежели миссия поэта. Более того, поэт, оставшийся в родном селе, живущий в гуще простого люда. По сути, только ему под силу продолжить в своём творчестве народную традицию. Только он способен написать, с виду простое, но такое близкое и понятное русской душе:

РАДОСТЬ

Светлою радостью радуюсь.
Лад на душе и уют.
Словно за милую сватаюсь —
И за меня отдают.
Так мне всё любо и дорого!
Кстати, и сам на виду...
Будто с хорошею под руку
Лугом несмятым бреду.
Тени за нами качаются
И расстилается свет,
Кто-то корит и печалится,
Кто-то завидует вслед...

1973

Однако, чуткая душа поэта, живущего в гуще народа, остро чувствует не только гармонию этой жизни, выраженную словом «лад», ещё острее чувствует она нарушение этого лада, дисгармонию. Причём, видит её там, где простой смертный ничего не заметит.

*  *  *

Жмутся девушки, словно сиротки,
Тонко платье стекает с плечей —
Мини-платья до страха коротки:
Точно вброд переходят ручей.
Стороной озираюсь пугливо,
Широко раскрываю глаза, —
Хорошо, не стрекает крапива,
Не сечётся крутая лоза…
Снегири мои,
Милые зяблики,
Мода-мачеха ест поедом.
Ах, колени, как красные яблоки,
Рассыпает неловкий подол!

1968

Читая стихи Михалёва, те, в которых нарастает подспудная тревога, невольно сравниваешь его с тем самым жаворонком, который «…охает и ахает, // А люди думают — // Поёт!»

Окончив Высшие литературные курсы в Москве, автор восьми поэтических сборников и множества публикаций, Заслуженный работник культуры РСФСР, поэт Владимир Михалёв навсегда остался жить в своём родном селе Терехово, Старооскольского района Белгородской области. Там же и умер, немного не дожив до своего восьмидесятилетия. Умер в 2007 году, пережив все социальные потрясения. К сожалению, ему пришлось увидеть при жизни всю картину разрушения привычного миропорядка, которую задолго до этого он изобразил в своём удивительном стихотворении «Жаворонок».

2016





Виталий Волобуев, подготовка и публикация, 2016