Тёплый сентябрь города начался под музыку школьных «линеек». Снова ветви берёз на улице дождались окончания занятий, чтобы заигрывать с макушками младшеклассников. И они заигрывали и, прислушавшись, затихали…

– Ну и что, – отвечал один мальчик, у которого была расстёгнута на животе белая рубашка, – меня хоть куда угодно завези, я тоже вернусь домой…

Видом одноклассник от своего товарища не отличался. Рюкзачок держался одной лямкой за острое плечо, а вторую хвостом тянул по тротуару.

– Я тоже смогу… но мы люди, а они кошки… Здравствуйте, – громко сказал школьник и невозмутимо вернулся к беседе.

– Здравствуйте, – встрепенулась Александра Тихоновна и, прищурившись, добавила: – Здравствуй, Максим.

Дети свернули во двор, а старушка осталась стоять на углу улицы под глухой стеной многоэтажки. «Ох и сосед, – весело подумала она, – утром спровадили как жениха, а к обеду что наш Петька скотник…»

Порывы ветра раздали подзатыльники деревьям и убежали по своим делам.

Александра Тихоновна сцепила сзади руки и, переступив пару шагов вперёд, остановилась. Посмотрела по сторонам, затем долго под ноги. Ни прохожих нет, ни знакомых, и во дворе никого. Вот и оделась вроде бы тепло, а всё-таки зябко. Войлочные сапоги, раздувшиеся от четырёх пар носков, шуба, платок пуховый уже не согревали, или это внутри чему-то не хотелось греться?

Солнце светит с осенним прищуром, а вокруг ещё много зелени. И на душе неспокойно опять. Как только весна или осень начинают играть в «ладушки» с природой, так хоть криком кричи, рёвом реви, а домой тянет. Туда, за город, в деревню…

Послышался звук пролетевшего самолёта, и Александра Тихоновна подняла голову к небу, но увидела жёлтые струи… Дерево у палисадника уютно нависло над скамейкой и, сплетничая с тенью, всегда внимательно слушало хозяйские разговоры. Ещё дочка жива была, всё грозилась сделать иве причёску покороче, но город не дал. Погостит дня два – три и от матери долой, в камни, в квартиру. Когда не стало её, Александра Тихоновна попыталась похоронить Марию на родине, в деревне, и ничего не вышло. Может старалась плохо, а может… Болела она очень. От рака померла, как и отец её. Внучка вот осталась, взрослая, занятая, и нет больше родни…

Как-то ранним утром, под еле слышный гул фермерского коровника проснулась сразу дряхлой старухой, и пустота дома навалилась подушкой одиночества, что чуть сердце не задохнулось. Даже мухи под потолком летают как не свои. И решила ехать к внучке. Приехала. А Катюшка, как те мухи, прости Господи, с мужиком живет, а свадьбы не было. Уговорили. Осталась. Дом заперли, соседям бы наказать, да кругом одни дачники. Уехала. Пожила до осени и назад запросилась.

Дом за лето, словно старик небритый, зарос бурьяном под окна, поворчал покосившейся дверью, но впустил.

Всю зиму старушка писала письма внучке. Худо, не худо, а хозяйство ласково прильнуло в знакомые руки, и потекли денёчки каплями по стеклу воспоминаний. Писала Катюшке длинные письма. Не жаловалась, не о помощи просила, а просто делилась заботами, как снами о чём-то хорошем. Но внучка не отвечала. Тут и случилась оказия с ногами, то идут, а то вдруг отказывают и конец. Уже собралась фермеру «покричать», чтобы звонил в город, а она сама нагрянула. На машине. Александра Тихоновна так обрадовалась, что расплакалась. «За тобой приехали, собирайся», – улыбалась девушка, и по-детски подмигивала, кивая головой на спутника. Старушка внимательно присмотрелась к «хахалю» и удивилась – совсем не узнать человека, постарел как. Уже потом, в городе, как приняла решение с ними жить, Катюшка объяснила, что это другой.

– Ба, по дому делать ничего не нужно. Кушать я тебе наготовлю. Мы до ночи на работе, а тебе остаётся погулять два раза с Джони, утром и вечером. И смотри, чтобы он ничего в доме не грыз. Ой, бабуль, я по тебе так соскучилась…

Так и потянулись городские дни пунктирами прогулок. Французский бульдог хоть и был щенком, но крепкой собакой и доставлял хлопот немало. «Тебе бы, Катенька, детей, а не собаку», – ласково говорила Александра Тихоновна, но внучка отшучивалась. Как-то утром на прогулке пёс сорвался с поводка и внезапно бросился через дорогу. Искали долго, но не нашли.

Вновь одинокие дни в скрытой тоске о деревне и в ожидании привычки к городу. Обойдёт вокруг дома, выйдет на угол улицы и стоит весь день. Будто стрелка на компасе, застынет на той стороне, где, как ей казалось, находится родная сторона. Уехать бы, да внучку жалко, ругается со своим, вот-вот разойдутся… Так и случилось. Выгнала она его, а скоро и работу потеряла. Дошло до того, что своё золото стала сдавать в скупку. Однажды вечером, когда Катюшка собиралась куда-то, намазывая кремами лицо, Александра Тихоновна подошла и неуверенно попыталась завести разговор. «Катюша, поехали в деревню, там земля…» – запнулась она, зацепившись за ненавидящий взгляд, словно за гвоздь.

А на весеннем рассвете старушка исчезла.

Было утро, тепло. Дом, казалось, и не заметил отсутствия хозяйки, увлёкся ласточками под крышей и даже порогом не скрипнул… Как старый музыкант смотрит на пыльный инструмент, так и Тихоновна нет-нет да и останавливалась на заросшем травой огороде. Нагнётся, возьмет горсть чернозёма, раздавит в ладонях и пустит песочек по ветру... Вскоре и внучка приехала. «Бабуль, мне деньги нужны. Понимаешь, дело хочу своё открыть. Я уже всё продумала, ты пропишешься у меня, ну хорошо же нам вдвоём было, ну что ты зацепилась за эту развалюху. И тебе легче будет, ну подумай сама. Я узнавала, земля теперь в цене, тут коттеджи будут строить…». Долго, ох и долго уворачивалась Александра Тихоновна от цепких лап города. Муж всё норовил переехать, дочь по партийной линии городской стала, царствие ей небесное. Внучка… А внучка взяла и пришпилила своей нуждой, как булавкой редкое насекомое…

Два года уже как продали дом, как этот тротуар под берёзами превратился в пост, да и сама старуха стала частью этого места. Будто рекламный щит аптеки. Кто-то спросит у прохожего, как пройти до аптеки, и ему отвечают: вон, до старухи и налево…

Александра Тихоновна дёрнула к носу подбородок, затягивая концы платка, затем подошла к газону и остановилась. Принялась рассматривать что-то в траве…

– …кого, кошку? Терпеть не могу, только собаку. Сколько? Я подумаю… да, я подумаю говорю, пока.

Катя зашлёпнула половинки телефона и, направляясь к дому, остановилась. Посмотрела на худую фигуру бабки. Та, словно арестант, сцепила сзади руки и вглядывалась куда-то поверх деревьев…

Хлопнуло бельё на верёвках балкона…

Поднимая пыль, прорычал грузовик на скорости…

Белый след самолёта разметало по голубому…

Шелест миллионов листьев колыхнул улицу печалью…

Осень…

«Журавли, наверно, ночью пролетают…»

Другие произведения автора

• Кузнечики
• Алёшкина Найда
• Разные России
• И отцы, и матери, и дети...
• Апельсины под подушкой
• Любовь
• _______________________________________________________________________
• ПОЛЕЗНАЯ ИНФОРМАЦИЯ:
• Чтобы торжество не стало вялотякущим и обыденным, тамада нужен всегда на празднике, профессионал, способный сделать из свадьбы или дня рождения фееричное шоу, которое запомнится надолго.
  
• ____________________________________________________________________________________________
• 
  

Добавить материал