АЛЕКСАНДР МЕЖИРОВ

ИСКРЫ НЕБА ВО РЖИ

Владимир Михалёв живет на Белгородчине, в сельской местности, и занимается не совсем обычным для современного литератора делом — пастьбой. «Стада царя Адмета два пастыря пасли», — писал Одоевский. В. Михалёв — тоже пастырь, но не царский, а колхозный. Впрочем, интересен он вовсе не этим. Владимир Михалёв — поэт, а в поэзии важна не профессия, не то, где побывал, воевал, бедовал, — важен характер мышления. У В. Михалёва характер мышления поэтический.

Иные стихотворцы умеют писать стихи, но не могут. В. Михалёв, в силу характера своего мышления, может. Попробуйте усовершенствовать ту или иную внешне не совершенную строку В. Михалёва. Ничего не получится. То есть, внешне строка, быть может, и станет более складной, умелой, но мысль обязательно сотрётся, потускнеет. Дело в том, что ткань стиха у В. Михалёва — мыслящая, сугубо и неотступно мыслящая.

Отношения с музой бывают разные — деловые и родственные. На почве деловых отношений тоже можно весьма преуспеть, даже завоевать немалую популярность. Но стихотворец, находящийся с музой в деловых отношениях, рискует уподобиться мольеровскому Журдену, который до старости не знал, прозой он говорит или стихами.

У Михалева отношения с музой родственные:

Гнездо вверх дном,
Птенцы запаханы!..
Вспорхнул он, канув
в небосвод,
Надрывно охает и ахает,
А люди думают —
Поет!
         «Жаворонок»

Не станем "анализировать" эти строки, скажем только, что на почве деловых отношений так не напишешь. Как не напишешь и такую строку:

Искры неба во ржи.

     Когда-то Николай Глазков воскликнул:

Учусь —
У чувств...

Строки эти резко выражали позицию поэта, отвергая риторику, дидактику, умствование.

У В. Михалева есть вроде бы странное стихотворение. Право, не знаю, как определить эту тему. Формально эти стихи о городской кричащей моде, о мини-юбках. Современные стихотворцы противоположных направлений вынесли бы этому "явлению" свои взаимоисключающие окончательные приговоры. Кто-либо из псевдохранителей вполне мог бы в стихах уличить горожанок, которые серп в руках не держали, сноп вязать не умеют, а вот моды срамные выдумывать горазды.

Но совсем по-иному смотрит на мир поэт:

Жмутся девушки, словно сиротки,
Тонко платье стекает с плечей —
Мини-платья, до страха коротки,
Точно вброд переходят ручей.
Стороной озираюсь пугливо,
Открываю счастливо глаза, — 
Хорошо, не стрекает крапива,
Не сечется густая лоза...

Снегири мои,
Милые зяблики —
Мода-мачеха ест поедом —
Ах, колени, как красные яблоки,
Рассыпает неловкий подол!..

Не то чтобы насмешка, а скорее улыбка, не то веселая, не то грустная, не то жалостливая, возникает в слове над почти песенным анапестом. Веяние чистоты исходит из строк и ещё что-то не выразимое прозой о молодости уходящей и вечной, о робости и отваге и даже о времени, загадочном и быстротекущем.

Ещё два слова о внешнем и внутреннем. Когда-то было сказано, что к избраннику образование приходит во сне. Если придавать значение анкетным данным, то образование Михалёва — 4 класса сельской школы. Но Владимир Михалёв высококультурный человек. Речь идёт не о той культуре, которая растекается по поверхности, а о богатстве внутреннего мира, богатстве личности. В этом убеждают лучше всего стихи поэта:

Щуплый бантик
Неказистой ленты,
Пятна солнца слабеньких плечей —
Ситцевое платье по колено,
По колени пенистый ручей.
Вслед кивают ласковые лилии,
Галька дна,
Ракушник под ногой —
Только бы любили,
Не обидели
Бедную на стороне другой!..


*  *  *

С холма сорвался чёрный ворон.
Тяжёлый взлёт,
Тяжелый взгляд!
Крутые крылья распростер он
Туда, где занялся закат.
С полей повеяло опалиной, —
Там горизонт в огне притих —
И клюв округлый,
Как оплавленный,
В наплывах тлеет роговых!..


*  *  *

Грызу глубоко яблоко —
Его румяный бок,
Привычку детства слабого
Доныне уберёг.
Доныне по-ребячьему
Ядрёное хвалю —
Грызу его
И плачу я,
И семечки плюю.
Все передряги рьяные
Забыл,
Не помню,
Ах,
Сок яблока румяного
Запёкся на губах!..

Почти все стихи В. Михалёва посвящены тому, что происходит на земле сегодня. Среди них лишь несколько звучат как бы из давних времен. Но и они — живое дыхание поэта, а не стилизация под старину.

Степь-поля — мой дом.
Роща — горница.
В моей горнице
Стонут горлицы.
Белый свет не мил —
Извела жена, —
Ловил голубя,
Поймал коршуна.
Пойду к старосте —
Гонит староста.
Скажу барину —
Бьёт безжалостно.
Поп, мой батюшка,
Кади ладаном,
Душа грешная,
Жисть нескладная!..

____________________________________________________________________________
В ТЕМУ:
Поэты и писатели, а особенно талантливые поэты и писатели, встречаются не так уж и часто, как нам порой преподносят. Настоящая современная проза сродни кладу, который так трудно найти в перепаханном вдоль и поперёк поле. Но есть ещё литераторы, которые идут этим трудным путём и дарят нам "золотые россыпи" своих строф и строк.
_____________________________________________________________________________